Русофобией считается предвзятое, враждебное отношение к России и русским. Особенно ярко это враждебное отношение проявилось в начале 1990-х годов во время процесса распада Советского Союза.
Так, по данным ВЦИОМ, в сентябре 1991 года об ухудшении отношения к русским говорили 59% респондентов в западных областях Украины. После распада СССР рост русофобии наблюдался во всех постсоветских государствах.
В 2008 году журнал "Профиль" писал, что для многих стран на постсоветском пространстве комплекс русофобии "фактически стал основополагающим элементом новой государственности и болезненным подобием национальной идеи".
В этом году исполняется ровно тридцать лет с распада Советского Союза. Телеведущая Анна Шафран рассказала Baltnews, стоит ли на этом фоне ожидать усиления антироссийских настроений и какие русофобские выпады можно будет наблюдать.
– Г-жа Шафран, в этом году – тридцатилетняя годовщина распада Советского Союза. На ваш взгляд, что будет с антироссийской риторикой в 2021?
– Безусловно, она усилится.
Мы видим, что в США разгорается новый скандал с "русскими хакерами", продолжится борьба с "Северным потоком–2". Плюс у Демократической партии давние коррупционные связи с Украиной, а в русофобской сути этого недогосударства, полагаю, сомнений нет ни у кого.
Скорее всего, и европейским политикам будет сложно удержаться в неизбежно проблемном году от попыток перевесить внутренние проблемы своих стран на якобы российское вмешательство.
– А в чем будут проявляться эти русофобские настроения? Возможно, они будут носить хаотичный характер – отдельные заявления политиков, проявление актов вандализма в отношении советских памятников и могил? Или есть вероятность скоординированной кампании?
– Полагаю, активность будет идти с двух сторон.
С одной стороны, США будут задавать тон и направление. А с другой – политики стран-лимитрофов и американских сателлитов будут пытаться понравиться "дяде Сэму", придумывая собственные русофобские акции и заявления.
Разумеется, порой они будут перегибать палку, и, возможно, США даже будут их мягко порицать. Хотя последнее маловероятно.
Похоже, что и в Вашингтоне политики окончательно утратили представления о том, что можно и что нельзя в приличном обществе.
Столетиями складывавшиеся представления о международных отношениях, законах дипломатии и уважении не только к сторонникам, но и к противникам активно изгоняются из реальности.
– Какую опасность миру несет русофобия?
– Какую опасность это несет для России и русских – очевидно, полагаю, это разъяснять не надо.
Но для русофобов тоже очень опасно вместо того, чтобы решать реальные проблемы, заниматься созданием иллюзий и тотальным обманом избирателей. Рано или поздно воздушные замки растают, и останется голая неприкрытая реальность.
Собственно, пример двух самых русофобских стран постсоветского пространства – Украины и Грузии – это отлично подтверждает. Тридцать лет они строят свою политику на отрицании всего русского, и чего они добились? Территории утрачены навсегда, население обнищало, перспектив никаких.
– Какие шаги могла бы предпринять российская сторона, чтобы снизить градус русофобских проявлений?
– Снизить градус невозможно. Посмотрите на антисемитов: им не нужно никаких причин для того, чтобы ненавидеть евреев, и что бы ни делали евреи, число антисемитов в мире не снижается.
Другой вопрос – как снизить ущерб от русофобии?
Полагаю, что и тут не надо изобретать велосипед и идти своим путем – государство Израиль показало всем отличный пример. Сильная армия, умелая дипломатия, мощные спецслужбы. Не бросать своих и не прощать чужим.
Полагаю, для начала этого будет достаточно.
– Бывшие советские республики Латвия, Литва и Эстония особенно активны в раскручивании антироссийских настроений. Как вы считаете, почему?
– Три причины: расположение на стыке цивилизаций, слабость собственных политических элит и сложности с самоидентификацией. Сделав "европейский выбор", они просто не могут по-другому. Полагаю, это болезнь роста, подростковое отрицание. Пройдет.
– Сможем ли мы вновь жить в мире с бывшими республиками СССР?
– Конечно, сможем, когда будем вновь жить в одном государстве.