Погожим июньским утром 1863 года рижский старовер Иона Федотович Тузов наблюдал за своим квартирантом — журналистом из Санкт-Петербурга, которого руководители старообрядческой общины специально поселили у Тузова, чтобы держать корреспондента «Северной пчелы» под наблюдением.
Приезжий вполне мог поставить Тузова в тупик: любитель истины, кристально честный человек, иногда вдруг интересовался такими вещами, которые добропорядочного обывателя интересовать не должны.
За день до описываемого утра журналист вернулся домой очень поздно, словно опять изучал далеко не лучшую часть рижского общества. А рано утром торопливо оделся и снова куда-то заторопился.
— Вы не в трактир к Захару Лазаревичу?— поинтересовался Иона Федотович.
— В трактире у Беляева, конечно, всегда интересно. Пять журналов выписывает, а сколько газет… Но у меня дела, — пояснил журналист и, словно угадывая мысль Тузова, добавил. — Я понимаю, что вы, староверы, привыкли к шпионам. Но не стоит беспокоиться, мой приезд в Ригу не может принести вам ничего, кроме пользы.
Иона Федотович подумал про себя: «Наш благодетель, купец Ломоносов, собирается пустить этого приезжего в святая святых — нашу тайную школу. А вдруг… Нет, грешно думать о людях плохо. Хотя повадки у этого питерца иногда необычны, а порой он ведет себя как полицейский».
Беляев не знал, что 32-летний (родился 4 февраля 1931 года) журналист Николай Семенович Лесков и впрямь бывший следователь — в юности работал в Орловской уголовной палате, затем в Киевской казенной палате. Кстати, в Орловской уголовной палате некогда служил и его отец, умевший распутывать самые сложные дела, благодаря чему сделал карьеру, дослужившись до чина, обеспечивавшего потомственное дворянство.
Когда Николай Семенович попробовал себя в журналистике, то его статьи порой вызывали гнев и правых и левых, раздражение императора. А журналистское расследование коррупции в полиции вызвало ярость коллег: против Лескова устроили провокацию, обвинили во взяточничестве и заставили уволиться со службы.
В Ригу он приехал для того, чтобы увидеть тайную школу местных староверов. Почему же учебное заведение было секретным? Потому что власти не разрешали старовером легально иметь такое учреждение образования. А ведь еще в первой четверти XIX столетия рижские староверы поражали воображение окружающих самоорганизацией: у них имелись своя больница, богадельня, мастерские, школа.
Увы, при императоре Николае I для староверов настали тяжелые времена. В 1832 году школа была закрыта. А допустить, чтобы их дети учились в учебном заведении, где Закон Божий преподается священниками других конфессий, староверы не могли. И, чтобы дети не были неучами, создали свою школу, естественно, теперь тайную. Немало денег на ее содержание давал купец-старовер Григорий Семенович Ломоносов.
Вот как описывал эту школу, в конце концов, вошедший в доверие к рижским староверам Лесков: «Она помещается в трех очень небольших, но светлых и довольно чистых комнатах, за наем которых платит Ломоносов. В одной, самой большой из этих трех комнат, живет учитель, мещанин Маркиан Емельянов (по уличному прозванию «Мáрочка») и его жена; во второй учатся мальчики, а в третьей девочки. В настоящее время в школе учатся двадцать два мальчика и одиннадцать девочек. Мальчиков учит сам Мáрочка, а с девочками, якобы под его наблюдением, занимается его жена. За обучение детей, так же, как и за наем школы, платит Григорий Семенович Ломоносов с каким-то участием Беляева… Найдет Ломоносов или Беляев скитающегося сиротку, погладит ребенка по макушечке и отошлет в школу, приговаривая: «Ходи, учись — умник будешь, человек будешь».
Николай Лесков закончил свою статью о рижских староверах призывом открыть для них старообрядческую школу, качество обучения в которой контролировалось бы властями. «Учреждение таких школ не представляет ни особенных затруднений и никакой опасности», — констатировал журналист.
В 1863 году в Санкт-Петербурге были опубликованы первые литературные произведения начинающего писателя Николая Лескова, а министерство просвещения с пометкой «для служебного пользования» издало брошюру «О раскольниках г. Риги, преимущественно в отношении к школам», где писатель доказывал необходимость легальной староверческой школы.
В 1873 году в Риге при Гребенщиковской старообрядческой общине наконец-то было открыто трехгодичное училище. К тому времени Николай Лесков уже стал знаменит, россияне зачитывались его повестью «Очарованный странник», романом «Соборяне». Но для чего же в Риге Лесков интересовался неблаговидной стороной рижской жизни? Отнюдь не для развлечений. Позднее писатель опубликовал целую серию статей, направленных против торговли людьми в Риге.
Ему удалось достать рукопись рижского чиновника о деятельности рижской мафии, которая занималась торговлей женщинами. Как же происходили эти преступные действия? Ныне в Риге, как известно, судят нарушителей закона за продажу женщин на Запад для оказания ими секс-услуг. В те времена всё было наоборот: в публичные дома богатой Риги заманивали девушек из бедноватой Восточной Пруссии. Одних девушек обманывали, обещая хорошую работу, других запугивали, угрожая посадить родителей в тюрьму за долги, некоторых девушек агенты этой международной мафии искусно растлевали.
Рига была перевалочным пунктом: здесь «живой товар» сортировали, кого-то отправляли в публичные дома Риги, остальных отсылали в другие города. Уйти из рижского публичного дома по своей воле девушка не могла: сколько бы она клиентов не обслужила, всё равно, по подсчетам бандерши, оставалась в долгу за жилье и питание. Полицейские были в сговоре с мафией и помогали удерживать жертв в публичных домах. Молодые немки не имели никаких прав, лишь когда они старели и становились не нужны, их выпихивали вон.
Гневные статьи Николая Лескова побудили власть принять меры.
Шли годы, писатель продолжал творить. В 1881 году он обессмертил свое имя рассказом о Левше, способном даже блоху подковать. Антон Чехов считал Лескова и Ивана Тургенева одними из своих заочных учителей, Лев Толстой отзывался о Николае Лескове, как «о самом русском из наших писателей».
После долгой болезни Николай Семенович Лесков умер 23 февраля (7 марта по новому стилю) 1895 года.