В начале о художественном уровне фестиваля. Я впервые оказался непосредственным свидетелем всего происходящего на сцене и, отчасти, за кулисами эстрадного мероприятия такого масштаба. Ни разу так и не удосужился аккредитоваться на «Новой волне» и первые два «Рандеву с Лаймой Вайкуле в Юрмале» тоже пропустил.
Правда, по телевизору что-то из «Новой волны» видел. Не скажу, что восхищался, но и особого отвращения к увиденному не испытывал. Радовало, что конкурс проводится в Латвии и привлекает к нашей стране внимание всего русскоговорящего и русскопонимающего мира, а также деньги, между прочим, немалые. Огорчался уходу «Новой волны» из Юрмалы и приветствовал её как бы возвращение в новом формате «Рандеву».
Все сравнивают «Рандеву» с «Новой волной». Это неизбежно. В глаза бросаются, как сходства, так и отличия. Из первых прежде всего — массированное участие россиян: российских телеканалов и масс-медиа, российских звёзд шоу-бизнеса и российской же публики. Различия тоже разительные. На них указали уже Лайма Вайкуле и председатель оргкомитета «Рандеву» Александр Шенкман.
— Мы совсем другие. «Новая волна» — это всё же конкурс. А фестиваль и в Африке — фестиваль. Приезжают значимые люди, которые рады встречаться. Происходит и смешение жанров, и дуэтов, когда вместе поют артисты, никогда не выступавшие вместе. «Рандеву» очень подходящее название для того, что здесь происходит, — говорила Вайкуле журналистам.
— Режиссура совсем другая. Здесь главный режиссёр — Лайма, и она сама здесь всё создаёт в соответствии со своим вкусом. Мы знаем, что её здесь иногда «обзывают» иконой стиля, и этот стиль проникает и на сцену. Потому и другая эстетика, — дополнил Вайкуле Шенкман.
Значит, фестиваль вместо конкурса, поскольку «этого добра на телевидении хватает и без вас», это — раз. Дуэты и модное смешение жанров, это — два. И не просто дуэты, а дуэты неожиданные не только по составу, но и по подаче материала — в новых, подчас довольно оригинальных аранжировках для старых песен о главном.
Вот и известный российский музыкальный критик Артур Гаспарян отметил именно дуэты. Он сравнивает «Рандеву» Лаймы Вайкуле не с «Новой волной», а с «Рождественскими встречами» Аллы Пугачёвой.
— Российская примадонна устраивала свои встречи, и латвийская примадонна, артистка, репутация которой такова, что нет ни одного человека, кто её бы не любил, кто бы её не уважал, нашла очень правильный формат. Всем, кого бы она ни пригласила, всегда радостно приехать и поучаствовать. Дуэты Лаймы меня на её фестивале больше всего привлекают. Эта волшебная материя рождения чего-то нового, причём в живом исполнении, на сцене — это и есть магия искусства. Меня уже в прошлом году это поразило. Это тот эксклюзив, который Лайма нашла для своего фестиваля. Этого же больше нигде не увидишь, это уникально. Это интересно для глаза, для слуха. Это всегда открытие каких-то новых нюансов, — сказал Гаспарян в интервью программе «Всё Всегда Везде».
Кстати о репертуаре. Что лично меня не устраивало в «Новой волне», так это произвол его бессменного главного режиссёра Александра Ревзина, который самолично решал, что будут петь участники конкурса. Уже одно это лишало большинство конкурсантов индивидуальности и профанировало, на мой взгляд, саму идею конкурса, превращая конкурсную программу в сплошное му-му-му, а часто и немузыкальное месиво. «Рандеву», кажется, покончило с этой порочной практикой.
И ещё одно отличие от «Новой волны» — живой звук. Правда, не тотально живой. Звукооператору пришлось немало потрудиться. Сколько артистов, столько и мнений. Не все были столь же непосредственны, как Кети Топурия, солистка группы «А-Студио», во всеуслышание заявившая перед тем, как запеть: «Дайте мне мой голос выше».
Живой звук коварен. Не всегда он оказывается залогом успешного выступления. Тут белая магия может в мгновение ока обернуться чёрной. И пролетают Леонид Агутин и Владимир Пресняков с казалось бы хорошо отработанным дуэтом «Аэропорты» — еле дотянули до посадочной полосы. Хотя свои сольные номера каждый из них спел вполне прилично.
Особенно Пресняков. Певец показал отличную форму. Его увядшая было харизма засияла с новой силой. Наверное, сказывается положительное влияние Наталии Подольской, дуэт с которой получился очень трогательным. И им было для кого стараться.
— Этот фестиваль запомнится нам особенным образом. Первый раз в жизни на наших гастролях наш сын Артём. Мы очень счастливы, — сообщила Наталия публике и миру, выйдя на сцену.
Вообще семейственность присуща российской эстраде со всеми втекающими и вытекающими отсюда последствиями. Звёздные пары всегда в центре внимания. Всё же матримониальные отношения королей, дам и валетов шоу-бизнеса никогда не находились в центре моего внимания, поэтому ограничусь указанием на то, что третий из концертов фестиваля посетили Алла Пугачёва и Максим Галкин, что добавило драйва и выступавшим в этот вечер артистам, и публике, и журналистам. Последним, быть может, в особенности.
Ничьё присутствие, даже президента Латвии Раймонда Вейониса с супругой на открытии фестиваля, не вызвало такого ажиотажа (это уже потом любознательный Лато Лапса заинтересовался, на какие деньги первая пара страны устроила себе «Рандеву с Лаймой Вайкуле в Юрмале»). И не перед главой Латвийского государства охране приходилось расчищать дорогу, и не ему публика устроила шумную овацию, когда Лайма Вайкуле, спев песню «Старый друг» («…от меня никуда не денется»), сказала, что посвящает её «своей любимой подруге», которая сейчас находится в зале вместе с «самым весёлым человеком».
Кстати, об овациях. Дважды зал разражался бурными аплодисментами по адресу… опального олигарха Айнара Шлесерса. Причём первый раз, кажется, совершенно спонтанно. Продюсер фестиваля Элита Милграве, поторапливая замешкавшихся в антракте зрителей занять свои места, персонально обратилась к создававшему пробку в первых рядах Шлесерсу. Ой, что тут началось!
Второй раз Шлесерса наградили аплодисментами, когда его упомянули в числе предпринимателей, помогавших «Рандеву Лаймы Вайкуле в Юрмале» финансами. А вы говорите — культура и никакой политики. Ведь в ладоши хлопали отнюдь не россияне, знать не знающие никакого Шлесерса, а публика из местных, которой чем-то импонирует этот «парень с Маскачки» и которая таким вот образом выразила ему поддержку в момент реанимации «дела олигархов» семилетней давности.
Но я говорил о художественном уровне. Значит, дуэты. Одним из них — Лаймы Вайкуле и Кристины Ополайс — фестиваль открывался. Они спели песню Раймонда Паулса, творчество которого в первый день фестиваля вдохновляло чуть не каждого выступавшего артиста (по этому поводу тоже злобствовал латышский сегмент интернета). Звучали почти сплошь песни на музыку Раймонда Вольдемаровича, хотя и не всегда в узнаваемом виде.
Мне дуэт Вайкуле и Ополайс скорее понравился, хотя Кристине, звезде мировой величины, первые шаги на «оперной эстраде» (оговорочка Лаймы Вайкуле) давались непросто. «Мы же не микрофонные певцы», — посочувствовала коллеге в антракте Инесса Галанте. Но Кристина овладела собой и залом, спев в сопровождении Лиепайского симфонического оркестра две настоящие оперные арии — Лауретты из «Джанни Скикки» Пуччини и Русалки из одноимённой оперы Дворжака.
Очень эффектным у неё получился взмах «хвостом» — шлейфом расшитого блёстками чёрного платья, певица словно нырнула вглубь сцены, чтобы в финале вновь поплыть навстречу своей судьбе и успеху у публики. Голос у неё действительно выдающейся красоты и чистоты. Кстати, 5 августа Кристина Ополайс вновь выйдет на подмостки зала «Дзинтари». На этот раз в рамках фестиваля Балтийские музыкальные сезоны и в сопровождении тенора Павла Черноха и Латвийского Национального симфонического оркестра.
Более опытная, уже принимавшая в прошлом году участие в «Рандеву» Хибла Герзмава, коллега Кристины по оперной сцене, выступавшая во второй день фестиваля, выбрала для исполнения более эстрадные вещи — композицию Чарли Чаплина «Smile» и арию Джудитты из одноимённой оперы Легара. А вот дуэт с Лаймой Вайкуле получился у них более чем экспериментальный. Как и предвиделось они исполнили в перебивку каждый своё: Лайма песню Паулса «Lai ar vieglu roku, lai ar mīļu domu», а Хибла всё ту же арию Лауретты Пуччини под очень странный аккомпанемент биг-бенда. Вышло, по-моему, не очень.
С кем только ни пела Лайма в эти четыре вечера, и вдвоём, и втроём, и в группе: с «хулиганами классической музыки», как их называют, интернациональной по составу группой Dagamba, с ветераном (45 лет на сцене!) Валерием Леонтьевым, со своими земляками и соведущими, «парнями из Талси» Интарсом Бусулисом и Янисом Стибелисом, с группой «Градусы», с Freedom ballet по-Киевски, с Потапом и Настей от туда же, с Леонидом Агутиным, со Стасом Михайловым, с Эмином, с Григорием Лепсом и Александром Панайотовым, с дуэтом «Санта Барбара». Составлялись партии и между приглашёнными ею артистами в самых причудливых комбинациях. Так, «Песню о Тбилиси» пели мать и дочь Нани Брегвадзе и Эка Мамаладзе, Вахтанг Кикабидзе и Валерий Меладзе разом. Не хватало только Тамары Гвердцители.
Вот это тоже интересно, как организаторы рассадили гостей и участников за столики-дни фестиваля. Здесь была своя, очень тонкая игра и политика, чтобы было и на уровне, и нескучно, и политкорректно. Удивления достойно, как прихотливо и интеллигентно взаимодействовали языки — русский, латышский, английский, украинский, эстонский, даже белорусский («Гісторыя майго жыцця»).
Я даже затрудняюсь сказать, пропагандой чего явился фестиваль в большей степени? Русского языка в Латвии, латышской песни и исполнителей (Интарс Бусулис, Янис Стибелис, Айя Андреева, Justs, Саманта Тина, Рихард Леперс, Маркус Рива, Антра Стафецка, Амината, и это не считая группы Dagamba, Лаймы Вайкуле и Кристины Ополайс) в России и в целом мире, а, может быть, фирменной советской дружбы народов? По ходу, и того, и другого, и третьего.
Потому то и воротит с души от «Рандеву», скажем, комментатора Neatkarīgā Rīta Avīze Элиту Вейдемане, известную своими кислотными реакциями и манией латышскости. «Не знаю, найдётся ли на помойке латвийской развлекательной индустрии ещё что-то такое же противное, безвкусное и отпугивающее, как фестиваль Лаймы Вайкуле», — стошнило её прямо на газету. Но здесь ключевое слово — «латвийской». Проект, хотя и с участием российской стороны, но латвийский по происхождению.
В списке предпринимателей, поддержавших «Рандеву с Лаймой Вайкуле в Юрмале» латышские фамилии (и ещё какие!) бок о бок соседствуют с русскими. И компании — резиденты Латвии, правда, очень заинтересованные в развитии экономических связей с Россией. Взять хотя бы Rietumu Banka, стоявший у истоков фестиваля; или Rīgas piena kombināts, все четыре вечера угощавший народ мороженым «Ekselence» — бери не хочу (ушло более 4000 порций); или национальная авиакомпания airBaltic, фотографировавшая всех желающих на фоне экзотических видов до, в антракте и после концертов.
Слабой стороной «Новой волны», как правило, был конферанс, все эти шутки ведущих про разницу в росте, весе и объёме груди. Эту часть программы Лайма и её подручные «парни из Талси» взяли на себя, и довольно удачно. Мне запомнилась шутка Бусулиса, который предложил публике в антракте попробовать рижский бальзам и рижские шпроты.
С учётом телетрансляции языком общения с публикой был «великий и могучий». Даже исполнитель из Эстонии, Отс Лепланд, певший на родном, после выступлений за «спасибом» в карман не лез. Но и «paldies» звучало со сцены частенько. Я уж не говорю о песнях на государственном языке. Так что латышскости тоже хватало. Чем хорошо «Рандеву с Лаймой Вайкуле в Юрмале», так это тем, что, несколько перефразируя слова из песни Агутина: «и неважно здесь, во что кто верит!». Кажется, что на «Рандеву» все верят в любовь. Во-всяком случае, пели лишь о ней одной.
Я только думаю, если богатейшие люди и крупнейшие компании страны оплачивают мега-мероприятие, вещающее по-русски и воспевающее при этом любовь, то кто же тогда спонсирует русофобскую внутреннюю и внешнюю политику Латвии? Кто создаёт всю эту атмосферу ненависти, которой нам приходится дышать ежедневно? Неужели Элита Вейдемане и иже с нею? Парадокс.
Кстати, когда Бусулис предлагал залу спеть вместо него припев какой-нибудь известной песни, зал громко и стройно подхватывал по-латышски. А это свидетельство присутствия среди зрителей критической массы латышей, ибо русские никогда не отличались навыками хорового пения.
Что касается моих предпочтений, то в первый день фестиваля согрел своим выступлением неунывающий Валерий Сюткин («Хорошее место Юрмала — час лёту от нас»), и совершенно поразила Елена Ваенга, к числу поклонников которой я прежде никогда не принадлежал.
От былой неловкости Ваенги не осталось и следа: полное соответствие сценического образа, музыки, текстов и вокала, замечательная актёрская работа. Вот только читать (а не петь) свои стихи («Я всегда прихожу в сознание от эстетики бардака») Ваенга ещё не научилась. И ещё эти якобы тонкие комплименты, сделанные в полуреверансе: «В Прибалтике всегда всё было фирменно. Не дорого, а фирменно». Покушение на остроумие, имхо.
Криса Нормана, открывавшего второй день фестиваля, я едва застал. Опоздал. Принимали его очень тепло («Это же наша юность!», — сказала коллега), но мне творчество этого исполнителя как-то не близко, каюсь.
По мне так в этот вечер реально зажигал Владимир Пресняков. Он расшевелил всех, поднял на ноги зал (встал даже Борис Моисеев, скромно сидевший на деревянной лавочке). Ведь у Преснякова вновь «за окном бушует месяц май», но не буду повторяться. Агутин тоже очень старался.
В третий вечер моими фаворитами были Владимир Винокур и Лолита, которой я шепнул на ухо после концерта: «Вы Пугачёва наших дней». Правда, тут же оговорился: «По темпераменту». Всё-таки живая Пугачёва сидела тут же в зале, дай ей Бог здоровья!
А ещё я спросил у Лолиты, что будет после «Титаника»?
— Тяжело переплюнуть что называется «хит». После таких песен всегда есть период, когда такая песня не приходит тебе в руки. Но я заканчиваю альбом, в котором будет минимум пять хитов. «Титаник» не давал возможности их услышать. А мой приятель сказал: «Смотри какая у тебя тенденция: «Титаник», «Море»…». А следующая будет называться «Кладбище», спросил мой приятель с хорошим чувством юмора, воспитанным на Хармсе. Я надеюсь, что до кладбища душ и мёртвых кораблей не дойдёт. Всё равно это позитив, — ответила певица.
Лолита только что вернулась с австралийских гастролей, но не может петь на Украине. А поскольку не в её характере молчать о наболевшем, то во время своего выступления в «Дзинтари» она вдруг заявила, что для неё это возможность передать привет Украине и ещё произнесла: «Я тебе кохаю і дуже скучила», о чем не преминули сообщить украинские СМИ.
Неслучайно певица потом говорила — немного пафосно, но справедливо — журналистам:
— Лайме надо дать медаль за то, что в очень странное время, когда одни люди утверждают, что надо кого-то не любить, другие, вопреки всему, любят всех. И эта любовь, она отдаётся: этим залом, эфирами во многих странах. Артисты — это последняя правда, что нужна в любом кризисе. Но они тогда активней, когда им предоставлена трибуна. Лайма — это трибуна, и трибуна исключительно для воспевания любви. Я много лет знала, что «Лайма» в переводе значит «счастье», но сегодня я абсолютно точно могу сказать, что «Лайма» — это «любовь».
Очень бурно протекал заключительный, четвёртый, день фестиваля. Уже внеплановое —Surprise! — выступление Максима Галкина сделало его незабываемым. Мы все валялись от хохота.
С интересом посмотрел я на шведа, победителя киевского «Евровидения» Монса Сельмерлёва. Это просто киборг какой-то. Всё отточено до миллиметра, ни одного движения мимо телекамеры, изощренный вокал и… ни малейших признаков души. Смугл, но холоден как заполярное солнце.
Зато сразили грузины. Никогда бы не подумал, что Нани Брегвадзе и Вахтанг Кикабидзе в такой хорошей вокальной форме. «Горчит калина» Брегвадзе и «Виноградная косточка» Кикабидзе прозвучали как откровение. Это гораздо больше, чем просто вокал. И, кажется, не меня одного тронула почти позабытая в наше время задушевность советской эстрады. На удивление, даже VIP-зона перестала галдеть и чавкать.
Я ностальгирую? Может быть. Но это самое сильное моё музыкальное и даже, пожалуй, сердечное впечатление от «Рандеву с Лаймой Вайкуле в Юрмале 2017». Настоящий праздник.