Ветеран войны Владимир Мазур, заместитель председателя по культурно-массовой и военно-патриотической работе Комитета по делам воинов-интернационалистов при Совете глав правительств СНГ поделился своими воспоминаниями с Baltnews.ee.
– Владимир Михайлович, что вам первое приходит на ум, когда вы вспоминаете об Афганской войне? Первая ассоциация, образ?
– Первая ассоциация – это радость от того, что я вернулся. Вторая – это то, что Афган меня подтолкнул к тому, что я стал автором-исполнителем и пишу песни. Впервые я начал писать именно там, во время войны в Афганистане. Третья ассоциация – это то, что вся моя жизнь после возвращения со службы связана с Афганом. Я работаю в общественных организациях, которые относятся к афганским, и все мое творчество, особенно военно-патриотическое, связано с войной в Афганистане.
– Какое воспоминание для вас наиболее эмоционально?
– Конечно, момент возвращения домой. Я об этом всегда говорю со сцены, когда пою песню "Прощай, Афганистан" – она как раз была написана в преддверии этих ощущений. Когда наши "деды" уходили на дембель, к нам прилетал вертолет на точку, они бежали туда с парадками, с фуражками…
Я в пограничных войсках служил в Афганистане. Так вот, мы там были в полевой форме, потому что мы были нелегально погранвойска, как таковые… Только возвращаясь домой, мы надевали зеленые фуражки, зеленые погоны…
– А как так вышло, что погранвойска нелегальные?
– Потому что пограничные войска были в попечении Комитета госбезопасности. Это не 40-я армия. 40-я армия была отдельно в Афганистане, а пограничные войска были в северной части Афганистана. Вот эта вот карта… (показывает на карту). Эти значки, красные флажки – это все мотоманевренная группа ПВ КГБ СССР. Моя точка – вот она, Рустак. Здесь я служил в Афганистане.
Так вот, когда прилетал вертолет, наши дембеля ему навстречу бежали – с парадками, фуражками своими зелеными, садились. Вертолет делал прощальный круг над точкой, они махали нам в иллюминаторы фуражками, а у нас, у молодых, сжималось сердце. Каждый думал: когда же настанет момент нашего возвращения домой? Вот именно в такие минуты я написал песню "Прощай, Афганистан". Это самые яркие эмоции – возвращение.
А если говорить о самом возвращении домой, то, естественно, это встреча с родителями. Это те эмоции, которые ничем невозможно передать. Потому что, опять же, родителям я писал, что служу на границе, что все хорошо. Только после возвращения домой они узнали, что я на самом деле служил в Афганистане.
Когда я приехал к себе на станцию, дежурная по станции – соседка наша – меня узнала и позвонила моим родителям, говорит маме моей: "Оля, что же ты не встречаешь своего сына?". Она говорит: "Кого? Сашу? Васю?". Я третий сын. "Нет, – говорит, – Володя вернулся из Афганистана". И тут родители – а это ноябрь месяц был – как это услышали, так в домашних тапочках, неодетые, выбежали навстречу. На полпути от станции до дома я вижу: бегут два силуэта навстречу мне… Мы обнялись. У меня слетает эта зеленая фуражка, как сейчас вижу эту картину – падает снег на нее… Я их обнял. Понял, что я наконец–то вернулся.
"Служи достойно, сынок"
– А как вы попали в Афганистан?
– Во-первых, в пограничные войска призывали только из благополучных семей, у которых не было родственников за границей. Нас проверяли по всем статьям. Меня провожали 450 человек, шалаш был накрыт. Я призывался из Украины, Винницкая область. Каждый односельчанин, который отслужил, считал своим долгом подойти ко мне, поднять рюмочку горилочки за мое здоровье и удачную службу – я в ответ только стакан с водой поднимал. Они говорили: "Служи достойно, сынок". И по-другому уже быть не могло. Я служил достойно – иначе как бы я смотрел в глаза своим землякам?
Пограничные войска – род войск, который считается очень престижным. В то время я мечтал служить на границе. Но так случилось, что на таджикско-афганской границе около 30% в то время попадали на другую сторону, в Афганистан.
Нас готовили в учебном подразделении. Из трех месяцев проведенных в учебке два месяца шла подготовка к службе на заставе, а за оставшийся один месяц учили на минометчиков. Сказали, что минометчики в Советском Союзе не нужны, они нужны там, на той стороне. Так я попал в Афганистан.
– По крайней мере, готовили.
– Ну, как сказать… За месяц разве можно научить стрелять из миномета? Мы были необстрелянные.
"Боли я не чувствовал"
– Можете вспомнить первый серьезный бой?
– Одним из таких серьезных ярких моментов было нападение на нашу точку, после которого мы, молодые, зауважали наших "дедов", старослужащих.
С трех сторон "духи" поставили минометы и начали по нам стрелять. И тогда я – сам минометчик – впервые услышал, как мина пролетает над головой: она не гудит, не свистит. Она шуршит. Вот такой шорох: ш–ш–ш–ш… Такой звук возникает за счет оперения. Эти мины перелетали через наши позиции и разрывались в 50 метрах от нас.
Как сейчас помню, этот бой произошел 5 июня 1983 года. Моя задача как молодого бойца состояла в том, чтобы выносить мины из погребка и готовить их к выстрелу. Перед тем, как подготовить мину к выстрелу, нужно сорвать колпачок. Там такая петля, она вся в масле, нужно продевать палец. Но я срывал, не продевая – так страшно было от всего происходящего. Из-за того, что я срывал эти колпачки, пальцы были стерты в кровь. Но я не чувствовал боли, потому что в такой обстановке важно было выжить и отстреляться, что успешно было сделано нашими старослужащими. Мы отстрелялись без единой потери. Со стороны духов было 37 погибших.
Мы подавили своим огнем один из их минометов. Остальные [моджахеды] разбежались от интенсивности нашего огня. Это был первый серьезный бой, который мы приняли на точке Рустак.
– Как вы считаете, можно ли говорить о том, что советская операция в Афганистане была успешной?
– Есть разные точки зрения. В советское время, наверное, по-другому было невозможно. Это ведь была не первая попытка ввода наших войск. С афганской стороны было около восьми-девяти приглашений ввести войска.
Если бы мы не ввели войска, то на советско-афганской границе один за другим погибали бы наряды. Наша задача как пограничников состояла не только в оказании интернациональной помощи афганцам, но и защите наших южных рубежей СССР.
– Вы испытываете чувство гордости?
– Самое главное, что мы достойно выполнили свой долг. Если говорить конкретно о том, чем гордимся мы, солдаты пограничных войск, так это то, что во время войны в Афганистане с нашей стороны не было ни одного дезертира и ни одного без вести пропавшего. По этому факту можно судить, какая была подготовка погранвойск.
Советские войска красиво вышли из Афганистана. А слова [командующего 40-й армии] Бориса Громова могли относиться только к 40-й армии: "За моей спиной нет ни одного солдата".
За его спиной еще оставались пограничники в Афганистане – и много лет именно на нашей границе мотоманевренный десант и штурмовые группы боролись с бандформированиями.