Многие рижские торговцы в то время помнили, сколь вольготно чувствовал себя еще недавно рижанин в Немецком дворе Новгорода – почти как в родном городе. В этом квартале Новгорода жили приезжие купцы и приказчики из Ливонии. Существовал паритет: в Риге и Ревеле (Таллине) имелись русские кварталы, в Новгороде – Немецкий двор.
Товары ливонских купцов здесь разрешалось хранить в надежном месте: в здании католической церкви Святого Петра. Правда, ганзейским купцам запрещалось привозить в Новгород своих жен. Но, возможно, они и не расстраивались из-за этого.
Отправившиеся на время в Новгород ливонские купцы жили в двухэтажных домах, вечерами пили в уютной корчме славившееся по всей Европе своим качеством немецкое пиво, которое готовили в пивоварне того же Немецкого двора… И даже если немец из Ливонии напивался, что называется, до положения риз, супруга не могла его поругать, ибо находилась очень далеко. Весьма удобным для любителей пива было эмбарго на ввоз жен.
Увы, хорошие времена остались позади, и надо было думать, где взять деньги на восстановление Немецкого двора….
Еще тремя годами ранее, в 1416-м году, эльтерман (старшина) Немецкого двора в Новгороде Ганс фон дер Липпе с отчаянием писал в Ревель: нужны деньги хотя бы для того, чтобы огородить немецкое поселение частоколом, иначе предприимчивые новгородцы попросту застроят опустевшую, ничем не огороженную землю…
Но почему же пустовал Немецкий двор? В 1415 году новгородцы с удивлением обнаружили, что ливонские купцы присылают в Новгород отрезы суконных тканей, которые на 8-9 локтей короче положенного размера. Возмущенные горожане выдвинули целый ряд требований к Ганзе и ограничили торговлю с Ганзейским союзом. В ответ магистраты ганзейских ливонских городов, не дожидаясь съезда Ганзы и его решений, запретили своим торговцам ездить с товарами в Новгород. Мол, пусть русские сами отправляются торговать в Ригу и Ревель!
Началась "санкционная война" между Новгородской республикой и ливонскими городами, вызвавшая недовольство Ганзы. Ганзейский союз справедливо усмотрел в действиях руководства ливонских городов попытку под предлогом защиты общеевропейских интересов, что называется, перетянуть одеяло на себя.
Ведь если европейцам в Новгороде торговать нельзя, а новгородцам в Риге и Ревеле можно, то, значит, эти города монополизируют "русскую" торговлю, а германские купцы останутся в накладе. Ганзейцы сгоряча даже посоветовали на своем съезде ливонцам снять запреты.
Вскоре, однако, выяснилось, что хвост вертит собакой. Руководители ливонских ганзейских городов посовещались и решили – нам на запрет Ганзы наплевать! Санкции продолжились. И что же Ганза? Германские торговцы понимали, что их дурят, но чего не сделаешь ради демонстрации "европейской солидарности". В 1417 году, жертвуя собственными интересами, германские города присоединились к балтийским санкциям против Новгорода.
Заметим, санкции против Новгородской республики в Средние века вводились Ганзой не раз, но так и не привели к подчинению Новгорода Западу.
Итак, шла очередная санкционная война. А старшина Немецкого двора в Новгороде Ганс фон дер Липпе, как уже говорилось, был озабочен совсем другим: немецкий поселок требовал срочного ремонта.
Что только не делал эльтерман! В письме в Ревель он сообщал, что за свой счет давал взятки новгородским чиновником и каждый день поил их немецким пивом, лишь бы не запрещали установить частокол! И новгородцы не мешали.
Ганс фон дер Липпе радовался: как он ловко решил проблему! Но, думается, на самом деле новгородцы подмигивали другу и дружно делали вид, что ради вечернего пития пива соглашаются не мешать Гансу фон дер Липпе строить частокол. А сами наверняка исходили из того, что санкции когда-нибудь кончатся, нужная всем торговля возобновится, и Немецкий двор должен быть к тому времени в нормальном состоянии.
Но стройка не начиналась – в условиях "санкционной войны" Ганза просто не хотела слать деньги на строительство.
Однако в 1417 году жители ливонских городов выяснили две простые истины. Первое – мир слишком велик, он больше, чем этого хотелось бы любителям санкций. Второе – сама Ливония отнюдь не едина.
В то время в Ливонии любили делить людей по сортам. В Риге и Ревеле – на бюргеров (граждан города) и небюргеров (неграждан). По сортам делили и целые города. Ганзейский ливонский город Ревель всячески препятствовал принятию в Ганзейский союз города Нарвы, находившегося в подчинении магистра Ливонского ордена. Ведь Нарва была ближе к Руси, чем Ревель. И ревельские купцы просто боялись конкуренции.
Но к чему привело блокирование приема Нарвы в Ганзейский союз? К тому, что город преспокойно продолжал торговать с Новгородом. Причем при поддержке "ливонской общественности". В письме к магистрату Ревеля от 18 июля 1417 года магистр Ливонского ордена Зигфрид Ландер фон Шпонхейм справедливо указывал, что, поскольку Нарва не пользуется правами ганзейских городов, то от нее нельзя требовать выполнения ганзейских постановлений.
Между тем объем торговли между Новгородом и Нарвой быстро рос. Так, однажды новгородцы закупили здесь половину от всей имевшейся в городе соли, а горожане Нарвы на окрик ревельцев невозмутимо ответили: Нарва осуществляет на Западе большие закупки соли, так как она необходима для засолки пойманных в реке Нарове осетров…
Активизировалась и новгородская торговля с городом Выборгом, в то время принадлежавшем Швеции. В 1417 году жители Нарвы, чтобы оправдать собственную торговлю с Новгородом, ехидно писали в Ревель: мол, видели, как из Данцига в Выборг направляется целый караван судов с сельдью и солью, а везти такие товары в Выборг "все равно, что везти их в Россию". А новгородские товары купцы из Выборга спокойно продавали ганзейцам как собственные.
Еще одним портом, из которого направлялись товары в Новгород, был Стокгольм. Причем торговле способствовали не только шведские купцы, но и сами новгородцы, которые прекрасно изучили к тому времени водный путь в Стокгольм и не боялись пересекать море на своих ладьях.
Итак, оказалось, что от санкций Ганзы богатеют Стокгольм, Нарва, Выборг. Не случайно именно в XV веке Выборгский замок стал считаться одним из самых красивых замков Швеции.
А вот Рига и Ревель от санкционной войны, напротив, беднели. Результат – во второй половине 1417 года два ратмана из Ревеля были направлены в Новгород на переговоры.
Кто знает, возможно, новгородцы и "дожали" бы ливонцев, но как раз в 1417 году север Руси потрясла эпидемия чумы. По словам летописца, смерть косила людей, как серп колосья. После такого страшного потрясения Новгородскому государству было не до споров с Ганзой. Договорились торговать "по старине". Однако, по крайней мере, укороченных отрезов суконных тканей ливонские купцы больше не привозили.
Торговля восстановилась и тут, словно напоминание, что "санкционную войну" легко начать, но трудно закончить, коммерцию осложнил пожар в Новгороде, во время которого в 1419 году Немецкий двор сгорел, хотя церковь Святого Петра не пострадала. Пришлось ливонским купцам искать деньги не только на возведение частокола, но и на строительство новых домов, а также приводить в порядок здания, пришедшие упадок в период санкций или пострадавшие от пожара.
После этой истории ливонские ганзейские города, да и вся Ганза в целом, долго не вводили новых санкций против Новгорода. Очередная "санкционная война" случилась лишь после того, как произошла смена поколений, и к власти в ливонских городах пришли люди, не имевшие опыта жизни под контрсанкциями...
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.