Только законченный мизантроп может остаться равнодушным к искусству, в котором чудеснейшим образом соединены язык человеческого тела и язык человеческой души. Правда, совершенное владение этим искусством встречается редко. Компания Art Forte делает все возможное, чтобы мы не забыли, что оно вообще существует.
Благодаря фестивалю «Золотая Маска в Латвии», который проводит Art Forte, латвийцы могут увидеть лучшие спектакли лучших российских театров. И российский балет с самого начала прописался в фестивальной афише. Летом 2007 года екатеринбургский театр «Провинциальные танцы» привез в Ригу «Полеты во время чаепития» по мотивам «Алисы в стране чудес» и «Свадебку» Стравинского, а петербургский Театр балета под руководством Бориса Эйфмана — «Анну Каренину» на музыку Чайковского. «Анна Каренина» так впечатлила рижскую публику, что в том же году спектакль Эйфмана был перенесен на сцену Латвийской Национальной оперы и не покидает его до сих пор.
Изначально в центре внимания фестиваля «Золотая Маска в Латвии» оказался именно современный балет, в частности, опыты западных хореографов на русской балетной почве. Так, в 2009 году московский Музыкальный театр имени К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко показал в Риге балет Джона Ноймайера по мотивам «Чайки», в котором американо-германский хореограф остроумно противопоставляет поискам новых форм в литературе, коими озабочен чеховский Треплев, аналогичные поиски в области танца. А в 2012 году в рамках фестиваля были показаны одноактные балеты испанца Начо Дуато. за год до того возглавившего балетную труппу петербургского Михайловского театра.
Не прерывалось сотрудничество Art Forte и с театром Бориса Эйфмана. 2010 год ознаменовался приездом в Ригу его нового спектакля «Карамазовы» на музыку Вагнера, Мусоргского и Рахманинова. А в ноябре 2012-го в Риге состоялась европейская премьера «Родена» на музыку Равеля, Сен-Санса и Массне.
Этот спектакль мне довелось увидеть. Я был впечатлен тем, как доходчиво Эйфман рассказал историю о Родене, поведав без единого слова об истоках его творчества и поисков, о методе работы, об отношениях с одушевленным — женой и возлюбленной — и неодушевленным материалом. Как и у самого Родена, явленные балетмейстером возможности человеческой пластики, кажутся почти безграничными. Эйфман показывает, как глина и гипс буквально оживают, повинуясь рукам и воображению Мастера, как его создания обретают собственную жизнь, пополняя галерею бессмертных (в отличие от самого автора) образов искусства.
И в какую интересную заочную перекличку с «Роденом» вступил показанный в Риге этой осенью в программе фестиваля «Золотая Маска» балет Начо Дуато «Многогранность. Формы тишины и пустоты» на музыку Иоганна Себастьяна Баха и ему же посвященный. В 1999 году он был поставлен испанским хореографом по заказу Веймарского театра, а спустя 12 лет перенесен Дуато — первым после Мариуса Петипа иностранным балетмейстером в России — на сцену петербургского Михайловского театра. В исполнении российских танцовщиков мы его и увидели.
Тот же замыкаемый или размыкаемый смертью круг: гениальный, но бренный художник, инструменты его творчества и его бессмертные творения. Добропорядочный христианин и убежденный протестант, Бах не искал вдохновения за пределами своего домашнего круга и мира звуков. Привычная для творца коллизия рождается в столкновении обыденности с миром музыки, в котором Бах безраздельно правит и которому он же почтительно служит. Требующей к себе постоянного внимания, нуждающейся в защите, но трепетной и чувственной возлюбленной Баха становится Музыка. Не Дуато первым заметил, что корпус виолончели напоминает изгиб женского стана, но ему первому пришло в голову, что Бах может исполнить прелюдию своей Первой виолончельной сюиты на теле танцовщицы. И то правда — в музыке возможны любые проявления страсти. Что если не музыка является сублимацией самых заветных желаний и сокровенных фантазий?
Ответ напрашивается сам собой — современный балет. Пожалуй, самым сильным переживанием этого плана стал для меня «Парк» французского хореографа Анжелена Прельжокажа на музыку Моцарта в исполнении артистов Мариинского театра. Благодаря Art Forte, в декабре прошлого года этот спектакль побывал в Риге. У меня и сегодня перехватывает дыхание при одном только воспоминании о па де де Виктории Брилёвой и Александра Сергеева под медленные части трех моцартовских фортепианных концертов. Я уже никогда не смогу разъединить музыку Моцарта и образы, подслушанные у нее балетмейстером и танцовщиками.
Искусство балета зародилось во Франции. Из Франции оно пришло в Россию, где общими силами русских и нерусских композиторов, хореографов, оформителей и, конечно, танцовщиков было поднято на небывалую высоту. Русский балет заслуженно носил титул императорского, завоевав для себя статус классического. Вольно или невольно Россия щедро поделилась своими балетными достижениями со всем миром и продолжает делиться ими сегодня, не оставляя без внимания идущие с Запада веяния балетной моды. Симбиоз западного и русского балета всегда давал хорошие плоды, но на русском балете лежит ответственность за продолжение великой традиции.
Именно такую задачу ставит перед собой Московский государственный театр «Русский балет» под управлением Вячеслава Гордеева. Организация гастролей этого коллектива в Риге 15-16 декабря — последний по времени проект компании Art Forte. Рижской публике были показаны балет «Шехерезада» на музыку Римского-Корсакова в хореографии Михаила Фокина и ужатый до размеров сюиты балет «Дон Кихот» Минкуса в хореографии Мариуса Петипа. Это лучше, чем ничего. Едва ли частной компании под силу привезти в Латвию полноценные балетные полотна, в которых задействованы сотни артистов. Проекты такого уровня может поднять только государство, а государство у нас смотрит немного в другую сторону.
Публике остается довольствоваться малым. Она сдержанно приняла «Шехерезаду», которая, по словам одного видавшего виды латвийского критика, отличалась некоторой детскостью (я бы сказал — вялостью) и уступала отечественной постановке 1997 года под руководством Андриса Лиепы. Но второе отделение искупило и загладило огрехи первого. «Дон Кихот» рижскому зрителю понравился, а зрителя, как уверяют профессионалы, не проведешь. В царстве ножек и ног, в царстве (простите) царственных линий, в атмосфере заразительного веселья и безобидного юмора, он сумел на время позабыть о хлопотах будней. Прикосновение к прекрасному состоялось.
Помню, как подростком, побывав в нашем театре оперы и балета на «Дон Кихоте», я целую автобусную остановку (благо было уже темно и никто не видел) отмерил прыжками, настолько взволновало меня увиденное. Кто знает, может, и 15 декабря кто-то из зрителей добирался домой на пуантах.