Четвертого июля в Латвии отмечался День памяти жертв геноцида еврейского народа. В этот день в 1941 году нацисты и их местные пособники сожгли рижскую хоральную синагогу вместе с находившимися внутри нее людьми.
Случившееся было делом рук команды Арайса, находившейся в подчинении Полиции безопасности и Службы безопасности Германии. Они облили здание бензином и подожгли, а пытавшихся выбраться расстреливали. В этот же день сожгли и другие еврейские храмы Риги, погибли не менее 500 человек.
Это была пятница. В синагоге было много людей, но евреи Риги были здесь не для празднования шаббата: они искали убежище от охотников на евреев и прятались в подвалах синагоги. Сюда же были насильно согнаны евреи, пойманные на улицах, многие из них – беженцы из Литвы и соседних республик, искавшие укрытие от нацистского террора.
Тушить пожар было запрещено.
Массовые убийства евреев, погромы, гетто, – все это было частью оккупационной политики нацистской Германии. Еще одной характерной особенностью этой политики было то, что с самого начала немцы рассчитывали на помощь со стороны местного населения, ненавидящего советскую власть. Помощь была. Латыши, готовые противостоять советской власти, объединялись. Тратить собственные ресурсы вермахту было не нужно.
Нацистская Германия однозначно воспринималась латышами как страна-освободитель, а вступление немецких войск – как шанс на восстановление статуса независимого государства, отмечает DW. Депортации в Сибирь в 1941 году играли на руку нацистской пропаганде.
Присоединение Прибалтики к СССР стало для местных евреев шансом на выживание. И утверждение, что все евреи работали на СССР, что все они – коммунисты и предатели родины, постоянно использовалось нацистской антисемитской пропагандой. Еврейское население Латвии или Прибалтики в целом в нацистской "системе координат" даже не воспринималось как местное: евреи обозначались как "вредоносные чужаки", от которых надо как можно скорее избавиться.
Фокус на жертве
Культура памяти в Европе предполагает концентрацию не на "героях", а на "жертвах" – эмоциональную и скорбную. Тем не менее, это не защищает ее от политических манипуляций. Из-за этого зачастую возникает "конкуренция жертв". На общеевропейском уровне "Европа Холокоста" противостоит "Европе ГУЛАГа".
В Латвии, например, память о геноциде евреев противостоит памяти о жертвах сталинских репрессий. Последняя не находит поддержки среди русскоязычного населения. Подход к истории через эмоции делает невозможным критическое осмысление неудобных моментов в собственной истории, осознание ответственности за участие в преступлениях.
Если речь идет об исторической политике, в центре которой – исключительно мононациональный образ жертвы, то разделение на "своих" и "чужих" жертв, героев и палачей – это разделение по национальному признаку. Поэтому памятники жертвам сталинизма можно встретить в Латвии чаще.
Наравне с этим, существует героизация по меньшей мере сомнительных персонажей – которых героями в общеевропейском контексте назвать невозможно.
Конфликт нескольких культур на местном уровне приводит к тому, что в Латвии отмечают три даты, связанные со Второй мировой войной: 16 марта, 9 мая и 4 июля. 16 марта вспоминают о бойцах легиона, входившего в состав войск СС. 9 мая одна часть населения считает праздником, а другая – днем начала длительного периода советской оккупации. 4 июля, в память о пятнице 1941 года, официально является днем скорби об убитых евреях Латвии.