Вооруженная борьба имела место в основном только в восточных уездах Латвии. В борьбу против немецких оккупантов еще не включились широкие массы населения. Лишь 1943 г., ставший переломным во всей Отечественной войне, ознаменовался коренными изменениями и в партизанском движении в Латвии.
После Сталинградского поражения А.Гитлер объявил в Рейхе тотальную мобилизацию, в ходе которой опустошались и оккупированные территории. В феврале 1943 г. последовал приказ о создании латышского добровольческого легиона SS. Принудительная мобилизация латвийских мужчин и молодежи в немецкую армию вызвала сильное недовольство у населения. Многие мобилизуемые не являлись в пункты призыва, дезертировали из новообразованных частей латышского легиона SS, несмотря на драконовские меры наказания виновных и их семей. Дезертиры скрывались от преследователей — команд SS и полиции или в лесах присоединялись к антинацистским партизанским группам. Из них вырастали новые партизанские отряды. Часть из них присоединилась к партизанским бригадам. Так, например, возник подотряд в местности Гауенас-Меру, который организовал лесник Роберт Леиньш, отец будущей писательницы Дайны Авотини.
После лета 1943 г., когда под Курском были разгромлены лучшие дивизии вермахта, уже не оставалось сомнений, что разгром Германии неизбежен. Латышские крестьяне всё чаще становились участниками подпольных антинацистских групп.
В тех районах Латвии (особенно в Латгале), где имелись опытные организаторы, и где удавалось добыть оружие, появились новые вооруженные группы, возникли отдельные партизанские отряды, а уже существовавшие — значительно выросли.
В 1943 г. в лесном массиве восточнее Карсавы возник партизанский отряд «Лиесма» («Пламя»). Его организаторами были 4 партизана, которые осенью 1942 г., после рассеивания их групп, законспирировались в родном Абренском уезде.
Как отряд В.Эзерниекса, так и «Лиесма» не имели радиосвязи ни с советским тылом, ни с Латышским партизанским спецотрядом. Поэтому они лишены были возможности получать столь необходимые оружие и командиров.
Быстро рос в это время Латышский партизанский спецотряд. Он имел необходимые резервы командного состава, в наличии был и запас трофейного оружия. Если раньше в отряд вступали отдельные лица, то теперь, весной 1943 г., приходили целые группы молодежи. 21 марта 1943 г. на базе спецотряда была создана Латвийская партизанская бригада (командир — В.Лайвиньш, комиссар — О.Ошкалн, позднее — Л.Авдюкевич, начальник штаба — М.Муравский). Бригада состояла из двух (позднее — четырех) отрядов и взвода разведки, имела хозяйственную часть и госпиталь.
Значительный рост рядов партизан выдвигал требование обеспечить регулярное снабжение создаваемых новых отрядов оружием, боеприпасами, взрывными механизмами. Необходимо было также пополнение подготовленными командирами и специалистами партизанской войны — радистами, подрывниками, санитарами и др. В этих целях в начале 1943 г. был создан Латвийский штаб партизанского движения во главе с подполковником Артуром Спрогисом. Весной того же года при штабе был организован радиоцентр, который поддерживал регулярную связь с рациями партизанских отрядов. Актуальным стал и другой организационный вопрос. Существующий центр партизанской борьбы — Латвийская партизанская бригада — мог охватить своими операциями только юго-восточные уезды Латвии. В других частях республики такие оперативные руководящие центры отсутствовали. Нужно было организовать работу по объединению подпольных групп и нелегальных организаций в едином антинацистском подполье и целенаправленно руководить борьбой с гитлеровцами.
Оперативная группа Латвийского руководства разработала план дальнейшего развертывания партизанского движения и подпольной работы в Латвии. Он предусматривал создание в северо-восточной и северной частях Латвии (Абренский, Валкский и Валмиерский уезды), в центральной части республики (Мадонский и Цесисский уезды), в Земгале (Екабпилсский, Илукстский и Бауский уезды) и в Курземе (Лиепайский, Кулдигский и Айзпутский уезды) новых центров партизанской борьбы и подпольной работы. В Риге предстояло путем объединения уже существующих подпольных групп укрепить и оформить единую антинацистскую организацию. Летом в состав Оперативной группы были включены Отомар Ошкалн и Фрицис Берг.
Летом 1943 г. Оперативная группа и штаб Латвийской партизанской бригады приступили к осуществлению намеченного плана. Это означало переброску части боевых групп в новые районы и отправку туда соответствующих уполномоченных, снабженных рациями. «Дальше на запад!» — такой была в 1943 г. установка участникам партизанского движения.
Первым к освоению нового района действий приступил 1-й отряд (командир — В.Самсонс). В начале мая он перебазировался в район к северу от магистрали Зилупе — Себеж. Здесь отряд, действуя в тесном контакте с 4-й, 5-й и 10-й Калининскими бригадами (командиры — Федор Бойдин, Владимир Марго и Николай Вараксов), помог партизанам Себежского и Красногородского районов расширить партизанскую зону на северо-запад — до границы Латвии. Отсюда началось «освоение» лесов Абренского и Валкского уездов.
Перебазирование партизанских отрядов на территории республики по-прежнему было связано с многими трудностями. Аппарат оккупационных властей был достаточно сильным. В безлесных восточных уездах, которые партизанам предстояло пересечь, гитлеровцы летом 1943 г. создали густую сеть так наз. опорных пунктов. Враг старался наносить удары по замеченным партизанским отрядам без промедления, не давая им возможности устанавливать связь с населением, изучить местность и освоиться с ней. Учитывая опыт прошлого, накопленный в 1942 г., а также неудачу, которая постигла перед тем отряд «Лиесма», командование выработало новую тактику перебазирования. Позднее основные принципы этой тактики заимствовали другие латышские партизанские отряды.
Главным принципом новой тактики было создание в направлении продвижения отряда сети подотрядов. Наметив центр осваиваемой местности, обычно находившийся в небольшом лесном массиве, нередко километрах в 50-100 от штаба отряда, партизаны с помощью агентуры и небольших групп разведчиков предварительно изучали местность. Обычно им уже на этом этапе удавалось наметить из числа местных жителей будущих помощников и верную опору. Затем в разведанную местность направлялась первая группа опытнейших организаторов, среди которых было несколько человек, хорошо знакомых с данной местностью. Группа старалась остаться незамеченной, особенно во время перехода. С помощью наиболее надежных местных жителей организаторы создавали разведывательную сеть для наблюдения за противником, а также организовывали продовольственную базу. Вслед за этим штаб отряда направлял в осваиваемую местность небольшие группы партизан, пока там не образовывалось сильное организующее ядро численностью в 30-40 человек. Это и был подотряд. В отличие от партизанских боевых взводов, которые посылались на выполнение конкретной операции, хотя порой и на довольно большое расстояние, подотряд имел свой штаб с соответствующим штатом командиров. Партизаны подотряда являлись отборными бойцами, это были будущие командиры отделений и взводов. В составе подотряда имелись подрывники и медицинский работник, при возможности он получал также радиопередатчик. Словом, подотряд представлял собой партизанский отряд в миниатюре, он был полностью подготовлен к развертыванию борьбы в своем районе действия. Превосходящие силы противника, естественно, могли причинить подотряду чувствительный урон, однако уничтожить его было очень трудно.
Командный состав рос вместе с подотрядом. Командиры принимали в подотряд новых бойцов, воспитывали их, знали их положительные и отрицательные стороны. Молодые партизаны быстро осваивались с новой обстановкой, врастали в боевой коллектив и охотно подчинялись авторитету штаба. После тяжелых боев и потерь подотряд всегда мог получить подкрепление от отряда; туда отправлялись тяжелораненые, так как в подотряде не было своего госпиталя. Обеспечение подотряда боеприпасами и оружием также осуществлял отряд, который определял и главные боевые задания подотряда. Постепенно подотряд превращался в самостоятельный отряд, который, в свою очередь, создавал вокруг себя сеть новых подразделений. Из такой сети отрядов и подотрядов со временем вырастала партизанская бригада.
Летом и осенью 1943 г. 1-й отряд Латвийской партизанской бригады в соответствии с распоряжением Латвийского штаба партизанского движения направил на подкрепление бывшего отряда Эзерниекса около полусотни опытных партизан и командиров, также вооружение и рацию. Северолатвийский отряд был реорганизован в самостоятельный 4-й отряд Латвийской партизанской бригады.
В благоприятные для активных действий осенние месяцы 1943 г. в Лубанские леса, в свою очередь, перебазировалось несколько боевых групп 2-го отряда Латвийской партизанской бригады. Быстрому освоению Лубанского массива способствовали успешные действия первой группы разведчиков, посланной сюда в августе. Ею руководил опытный командир X.Бендикс, который еще осенью 1942 г. пересек Лубанские леса в составе группы А.Лапы. Незаменимыми были партизанские разведчики — местный житель Арнолд Страдыньш и рижанин Волдемар Приеде. Их сопровождали уполномоченный Оперативной группы Элвира Ятниеце и радист В.Булан. К ноябрю 1943 г. основные силы отряда (командир — П.Ратыньш, комиссар — Рафаэль Блюм, начальник штаба — X.Бендикс), численностью примерно в сто человек, уже успели укрепиться в районе Лубаны, охватив своими действиями центральную часть Латвии.
Из боевых групп 2-го отряда, не успевших перебраться в Лубанские леса до первого снега, штаб Латвийской партизанской бригады начал формировать на освейской базе 5-й отряд (командир — Теодор Брисон, комиссар — Н.Бравин).
В Курземе была направлена небольшая группа бойцов во главе с Андреем Мацпаном.
В состав группы вошли ветераны партизанской борьбы В.Баронс, Таливалдис Вентс, Андрей Страутманис и радист Раймонд Залитис. Быстро совершив 500-километровый переход через всю Латвию, группа в августе 1943 г. прибыла в район Циравских лесов (в 40 км северо-восточнее Лиепаи) и приступила к организаторской работе среди населения.
Здесь, в окрестностях Лиепаи и Айзпуте, партизан еще не было. Удаленность от линии фронта и от базы Латвийской партизанской бригады в значительной мере усложняла переброску в этот район организаторов партизанского движения. Хорошо понимая, что лучшим средством популяризация партизанской войны является успешная боевая операция, А.Мацпан решил напасть на гитлеровцев. 29 сентября 1943 г. пять партизан из засады уничтожили грузовик и находившихся в нем вооруженных шуцманов.
Осенью 1943 г. на север Курземе органы военной разведки в разное время перебросили по воздуху Карлиса Палдыньша и Эрнеста Аболиньша. Они развернули нелегальную организаторскую работу в Вентспилсском, Талсинском и Тукумском уездах, в значительной степени способствуя развитию антинацистской борьбы.
Значительно сложнее обстояло дело с созданием партизанского центра в Земгале. В Екабпилсские леса должен был перебазироваться 3-й отряд Латвийской партизанской бригады.
Поздней осенью 1943 г. в Земгале направился отборный партизанский взвод во главе с О.Ошкалном. Для своего рейда он выбрал маршрут, пролегавший через районы действия 1-го и 2-го отрядов, что хотя и удлинило путь, но дало возможность использовать партизанских проводников. В конце октября взвод Ошкална у Кокнесе переправился через Даугаву и остановился в Бирзгальских лесах примерно в 45 км юго-восточнее Риги, поблизости от стыка Рижского, Бауского и Екабпилсского уездов.
Появление партизан в зоне Кегумской ГЭС не на шутку встревожило немцев. Руководитель сил SS и полиции в Латвии в своем циркуляре от 4 ноября 1943 г. предупреждал уездных начальников полиции: «В 10-20 км к югу от Яунелгавы появилось 40-60 бандитов (на самом деле партизан было только 20. — Ред.), которые хорошо вооружены, даже гранатами. Три дня тому назад убит латышский полицейский, а прошлой ночью еще один. Крайне необходимо усилить меры безопасности».
В ноябре и декабре против партизан Ошкална неоднократно устраивались карательные экспедиции, мобилизовывались полицейские Рижского и Екабпилсского уездов. Партизаны умело маневрировали и с боями отступили в Залвеские леса (в 40 км западнее Екабпилса).
Благодаря поддержке со стороны населения партизаны Ошкална выдержали все трудности зимы 1943/44 г.
Все же выпадение снега и наступление крупных карательных экспедиций на Освейско — Себежскую зону помешали Латвийскому штабу партизанского движения перебросить в Екабпилсские леса другие группы 3-го отряда. Благоприятный осенний период был упущен, и в течение всей зимы Ошкалну пришлось обходиться без столь нужного ему подкрепления.
К концу 1943 г. партизанское движение успело охватить большую часть территории Латвии. В главных районах республики действовали партизанские группы и отряды.
В середине декабря 1943 г., когда войска 1-го Прибалтийского фронта прорвали позиции противника к югу от Невеля, отступающие немецкие части вторглись в Россоно-Освейский партизанский район и навязали партизанам тяжелые бои. Возникла реальная угроза уничтожения остававшихся еще здесь жителей. Белорусские партизанские бригады вместе с мирным населением ушли на восток. Через линию фронта прорвался и штаб Латвийской партизанской бригады с боевыми группами 3-го отряда и еще недоукомплектованного 5-го отряда общей численностью в 326 партизан.
С этого момента находившиеся на территории Латвии партизанские отряды поддерживали связь непосредственно с Латвийским штабом партизанского движения.
Боевые действия латвийских партизан летом и осенью 1943 г.
Летом и осенью 1943 г. все четыре отряда латвийских партизан значительно выросли. К 1 декабря в боевых группах Латвийской партизанской бригады насчитывалось 756 и в так наз. партизанском резерве — 364 человека.
Этих сил было недостаточно для охвата боевыми операциями всех районов восточной и северо-восточной частей Латвии. Операции проводились небольшими боевыми группами или взводами, наносившими удары по самым уязвимым местам противника. Главными видами боевых операций были подрыв железных дорог и немецких эшелонов, ночные налеты на учреждения оккупационных властей и полицейские участки, внезапные нападения из засады на легковые и грузовые машины врага, схватки с полицейскими караульными постами и патрулями. После завершения операции небольшие партизанские группы могли незамеченными вернуться на свою базу, которая обычно находилась вдали от места действий.
Применявшаяся партизанами тактика вынуждала охранные части противника беспорядочно метаться с места на место, разыскивая партизанские лагеря. До наступления зимы боевые группы латышских партизан, даже действовавшие в безлесной полосе Латгале, понесли сравнительно небольшие потери, однако противнику они причинили большой урон. Гитлеровцам пришлось распылять свои силы на обширной территории и использовать их пассивно, для целей обороны.
В каждой волости, особенно в Латгале, был оборудован полицейский опорный пункт, где постоянно находился так наз. «дежурный взвод» (30-50 шуцманов), а железнодорожные магистрали прикрывались сетью гарнизонов, постов, засад и патрулей. Охрана всей «угрожаемой территории» требовала от гитлеровцев несравненно большего количества живой силы и техники, чем в 1942 г., когда они практически обходились несколькими подвижными карательными отрядами.
Более разнообразными стали и формы партизанской борьбы. Для совершения диверсий привлекались лица, поддерживавшие партизан, и партизанские агенты, которые жили легально и работали в учреждениях оккупационных властей или на предприятиях.
Удары, которые партизаны наносили по железнодорожному транспорту, усилились начиная с осени 1943 г., когда латвийские партизаны включились в «рельсовую войну», организованную Центральным штабом партизанского движения. Они направляли основные свои удары против железнодорожных магистралей противника, уничтожая рельсы и железнодорожные устройства, взрывая эшелоны. Латвийские партизаны особенную активность в «рельсовой войне» проявили в сентябре-ноябре, когда вражеское командование стало спешно перебрасывать свои дивизии из-под Ленинграда на Украину и в район Витебска. Партизаны почти ежедневно выводили из строя главную магистраль гитлеровцев в Прибалтике — двухколейную линию Псков — Даугавпилс — Вильнюс. Эта магистраль приобрела особое стратегическое значение после того, как 7 октября 1943 г. советскими войсками был освобожден Невель и противник утратил единственную рокадную железную дорогу Дно — Новосокольники — Невель, которая связывала немецкие группы армий «Север» и «Центр» и обеспечивала гитлеровскому командованию свободу маневра вдоль левого крыла советско-германского фронта.
Латвийский штаб партизанского движения сумел в достаточной степени обеспечить отряды боеприпасами и взрывчаткой. Около одной тонны тола партизаны извлекли из снарядов и мин, обнаруженных на местах прежних боев. С 1 июня по 1 декабря 1943 г, четыре отряда Латвийской партизанской бригады взорвали 67 эшелонов противника (из них 1-й отряд — 43 эшелона), 53 паровоза, 668 вагонов и платформ. В «рельсовой войне» было уничтожено 18 км рельсового пути, подорвано 2008 рельсов.
2-й и 3-й отряды, которые до осени базировались в Освейском партизанском крае, под руководством штаба Латвийской партизанской бригады громили вражеские укрепленные гарнизоны и кордоны пограничной охраны в восточной части Лудзенского и Даугавпилсского уездов. Пограничные кордоны использовались в качестве исходных пунктов и опорных баз так наз. «ягдкомандами» («ловчими командами»), которые начиная с лета 1943 г. по распоряжению командующего полицией безопасности и СД в Латвии направлялись в пограничную зону для скрытной борьбы с партизанами и поддерживающими их жителями.
Ночные налеты приковывали основные силы полиции к волостным центрам, не давали гитлеровцам возможности выделять из состава гарнизонов более или менее значительные подразделения для нападений на партизан во время их ночных переходов. Это обстоятельство умело использовали партизанские разведчики и подрывники. Они пробирались через укрепленную пограничную полосу и вдали от своих лагерей совершали нападения на противника. Успех приносили и засады, которые партизаны часто устраивали на дорогах Латгале.
В осенний период гитлеровцы неоднократно бросали против латвийских партизан карательные экспедиции. Каратели обычно вслепую прочесывали целые лесные массивы. Поэтому партизанам нетрудно было ускользнуть от прямой атаки. Во второй половине 1943 г. латвийским партизанам 57 раз пришлось принять открытый бой (за время с 1 января по 1 июня было 11 таких боев), 15 раз они нападали из засады. В этих боях враг потерял убитыми 1477 человек, среди которых было немало офицеров вермахта и полиции.
Оказавшись не в состоянии разгромить партизан, гитлеровцы прибегли к новым репрессиям против мирного населения. По признанию латышского коллаборациониста генерала Бангерского, только в течение июля и августа 1943 г. в Латгале было арестовано и отправлено в концентрационные лагеря 3 тыс. человек.
Лиц, подозреваемых в том, что они поддерживают партизан, хватали и целыми семьями отправляли в Саласпилсский концлагерь. Так, например, в большой деревне Виндрижи Бригской волости осталось только 3 семьи.
Партизаны в Латвии стали представлять собой серьезную силу. 25 октября 1943 г. руководитель сил СС и полиции в Латвии был вынужден издать специальное секретное распоряжение «об обеспечении личной безопасности каждого члена командования». В этом распоряжении говорилось: «Усиление деятельности банд привело к почти ежедневным нападениям. Даже вблизи населенных пунктов и в городах уже совершены нападения как на отдельных лиц, так и на легковые и грузовые автомашины с пассажирами. Поэтому приказываю: а) каждому офицеру, должностному лицу, унтер-офицеру и караульному начальнику избегать хождения в одиночку после наступления темноты; б) всегда иметь при себе огнестрельное оружие в боевой готовности;… е) все поездки на моторизованных средствах транспорта за пределы расположения, по возможности, не должны совершаться после наступления темноты. При всех поездках вне расположения следует брать с собой заряженные автоматы...»
Таким образом, к концу 1943 г. латвийские партизаны уже сумели преодолеть укрепленную оккупантами пограничную полосу и проникнуть вглубь территории Латвии. Гитлеровцам не удалось локализовать партизанское движение в Латгале и изолировать его от остальных районов Латвии. Особенно опасными для себя они считали действия руководимых О.Ошкалном и П.Ратыньшем партизан в центральных районах Латвии, которые гитлеровцы еще совсем недавно рассматривали как «умиротворенные» и вполне надежные.
Так, например, обеспокоенный появлением советских партизан в центре Латвии генеральный инспектор латышского легиона SS Бангерский 31 декабря 1943 г. писал генеральному комиссару Латвии Дрекслеру: «Разрешите доложить Вам, что во власти психоза, вызванного внезапным появлением бандитов, оказался также район Цесвайне, с хозяйственной и политической точек зрения самый надежный в Мадонском уезде. Полоса в 4-5 км к востоку от Цесвайне, прилегающая к болоту Олгас и лесному массиву, полностью находится в руках бандитов, которые уже являются там хозяевами положения… Если так будет долго продолжаться в одном из наиболее культурных и густо населенных уездов, невозможно предусмотреть, какие политические и хозяйственные осложнения могут там последовать, так как деятельность бандитов находится пока в начальной стадии и ее беспрепятственное дальнейшее развитие увлечет за собой многие легкомысленные в моральном и политическом отношении элементы»
Подводя итоги деятельности латвийских партизан в 1943 г., Латвийский штаб партизанского движения отмечал, что подчиненные ему отряды в течение года взорвали 83 эшелона противника, уничтожив 64 паровоза и 755 вагонов, разрушили 16 мостов, 3 узла связи, разгромили 15 гарнизонов и полицейских участков, уничтожили 1 самолет, 3 танка и бронемашины.
Действия латвийских партизан на коммуникациях немецкой группы армий «Север» зимой и весной 1944 г.
В результате разгрома немецко-фашистских войск под Ленинградом и Новгородом линия фронта в начале 1944 г. вплотную подошла к границам Латвии. В Латгале уже доносился гул советской артиллерии. С фронта и из эшелонов в одиночку и группами дезертировали мобилизованные в гитлеровскую армию. Немало солдат из латышского легиона и «русских сторожевых батальонов» переходило к партизанам (так, в 1-й отряд однажды в полном вооружении явились 43 легионера, бежавших с фронта в районе Опочки).
Закончился период организационного укрепления латвийского партизанского движения. Во всех основных районах и городах Латвии к этому времени уже действовали партизанские отряды и антинацистское подполье.
Зимой 1944 г. завершилась передислокация латвийских партизанских отрядов и групп с освейской и зилупской баз в предусмотренные планом районы. Противнику удалось обнаружить во время перехода и уничтожить лишь две группы (Устинова и Данилова), несколько групп понесли потери. В случае обнаружения врагом партизанам в зимних условиях трудно было уходить от преследования.
К лету партизаны уже были полными хозяевами во всех крупнейших лесных массивах. Центрами партизанской борьбы стали Лиепненский лес на северо-востоке Латвии, Лубанский массив в ее центральной части, Залвеские леса в Земгале и лесная полоса в районе Цирава — Алсунга вдоль Балтийского моря на западе республики. Попытки гитлеровцев разгромить новые партизанские базы силами многочисленных карательных экспедиций не принесли им успеха.
Партизанам пришлось вести борьбу с крупными карательными экспедициями начиная с декабря 1943 г. и вплоть до июня 1944 г. Как отмечено в отчете Латвийского штаба партизанского движения, с середины 1943 г. до лета 1944 г., т. е. в течение года, латвийские партизаны сражались со 135 крупными экспедициями, в которых приняло участие 230 тыс. человек из различных формирований гитлеровской армии. Таким образом, уже самим фактом своего существования латвийские партизаны отвлекали с фронта значительные силы противника.
Во время карательных экспедиций противник прибегал к различным тактическим приемам. Когда гитлеровцам удавалось узнать, где находится партизанский лагерь, они предпринимали наступление прямо на него. Стремясь обнаружить местонахождение партизан, гитлеровская полиция, служба безопасности, забрасывали в леса своих шпионов, выдававших себя за грибников, дезертиров из легиона, военнопленных и т. п. Бороться с этими шпионами партизаны могли только благодаря строгой конспирации и оперативной контрразведке.
В условиях небольших культивированных лесных массивов Латвии невозможно было продолжительное время скрывать местонахождение партизанского лагеря от противника. Поэтому командование отряда должно было при помощи разведывательной агентуры вовремя раскрывать замыслы врага и в случае необходимости немедленно осуществлять перебазирование отряда на новое место. Партизанские отряды в Латвии не базировались в одном определенном месте, а, непрерывно маневрируя, перемещались в своем лесном массиве. В связи с этим в партизанских лагерях возводились только легкие постройки — шалаши, землянки были редким исключением.
Когда немцам не удавалось точно определить расположение лагеря партизан, они окружали лесной массив крупными силами и прочесывали его, стараясь навязать изнурительные бои и вытеснить партизан на открытую местность. Прочесывание леса представляло для партизан меньшую опасность, нежели внезапная атака на их лагерь. Прорвать растянувшуюся по всему лесу цепь противника было не так уж трудно. И даже в тех случаях, когда враг пускал в ход вторую и третью цепи, которые двигались на расстоянии полукилометра одна от другой, партизаны, обычно находили действенные контрмеры.
В качестве примера можно упомянуть прием, примененный тилженскими партизанами. Во время наступления крупных карательных экспедиций весной 1944 г. партизаны во главе со своим командиром Антоном Почем после прорыва сквозь первую вражескую цепь развернулись и, также образовав цепь, двинулись вслед за только что прорванной цепью противника. Так они скрытно шли по лесу до тех пор, пока вторая вражеская цепь не успокоилась и, оставив свои огневые позиции, также двинулась вперед. Тогда все партизаны быстро собрались несколько в стороне от места первого прорыва, подпустили на небольшое расстояние вторую цепь противника и, введя в действие всю свою огневую мощь, прорвали также эту цепь и через образовавшуюся брешь вырвались из окружения. Гитлеровцы, наоборот, своими силами маневрировать не могли, так как они были растянуты в чаще леса на многие километры. Всякая попытка повернуть немецкую цепь в другом направлении вызывала замешательство и всегда кончалась перестрелкой между самими гитлеровцами. Конечно, подобный маневр требовал большой отваги и сплоченности.
В борьбе против партизан в Латгале враг использовал также лжепартизанские отряды, сколоченные полицией безопасности из местных коллаборационистов. Выдавая себя за партизан, они пробирались в леса, нападали на отдельных партизан и их помощников.
Из карательных экспедиций, предпринятых гитлеровцами в течение зимних и весенних месяцев 1944 г., несколько оказались чрезвычайно опасными. С 29 декабря 1943 г. до 4 января 1944 г. пять тысяч карателей пытались выбить из Лубанского массива только что обосновавшийся здесь 2-й отряд, руководимый Петерисом Ратыньшем.
Весной и в начале лета, когда на Ленинградском и Прибалтийских фронтах наблюдалось затишье, гитлеровцы неоднократно бросали против главных лесных массивов большие силы. Целый ряд атак пришлось отбить созданному незадолго перед тем партизанскому отряду во главе с Отомаром Ошкалном, действовавшему в Залвеских лесах.
Карательные экспедиции несколько ослабили, но не были в состоянии прервать деятельность латышских партизан на коммуникациях 16-й и 18-й армий противника, отступавших под ударами советских войск. 14 января 1944 г. 1-й отряд пустил под откос 50-й по счету вражеский военный эшелон. В течение следующих полутора месяцев, т. е. в период, когда продолжалось наступление советских войск в районе Ленинграда и Новгорода, боевой счет отряда увеличился еще на 12 эшелонов, взорванных главным образом на магистралях Резекне-Псков и Рига-Абрене.
Постоянными объектами партизанских налетов были волостные правления, полицейские участки, телефонно-телеграфные линии, хозяйственные предприятия. Летом 1944 г. подразделения гитлеровской полиции уже не осмеливались проникать в главные лесные массивы без поддержки более или менее крупных воинских частей. Провалились планы немецев, рассчитывавших в зимних условиях ликвидировать созданные в 1943 г. центры партизанской борьбы в Латвии, уничтожить перебазированные и новые партизанские отряды, подотряды и отдельные группы. Несмотря на ощутимые потери, партизанские формирования продолжали расти, обогащаясь боевым опытом и укрепляя связи с населением. На 1 мая 1944 г. списочный состав латвийских партизанских отрядов вырос до 1234 вооруженных и 1378 невооруженных бойцов.
Причины устойчивости латвийских партизанских формирований зимой 1944 г. заключались в том, что партизанское движение опиралось теперь на массовую антинацистскую борьбу населения. Гитлеровцы уже не располагали тем перевесом, с которым партизаны сталкивались в 1942 и в 1943 г. Латвийские партизаны полностью овладели арсеналом приемов партизанской тактики маневрирования.