Не надо думать, что закрытие заведений под названием "Пакистанский кебаб" и радость ярких представителей Нацобъединения – это национальный вопрос. Будем считать, что заведения общепита не прошли диагностику продовольственно-санитарной службы, нарушили нормы чистоты государственного языка, да еще и подмяли трудовой кодекс. Закон суров, ну так он латыш.

Нормы надо соблюдать. Особенно те, которые не соблюдаются. На Латвию обычно наговаривают, что норм там больше, чем в другом государстве, кое-кто даже считает некоторые нормы ненормальными.

Но что поделать – здоровье у республики пока не ахти.  Есть, как есть – приходится думать, что есть, как есть и чего не есть, что пить, как пить и как пить дать. Вести здоровый образ жизни, который удивительно похож на образ жизни больного: ограничения, ограничения и еще раз "нельзя".

Особенные ограничения связаны с метастазами советского прошлого. Народившиеся и понаехавшие продолжают жить в каких-то своих мирах, а не в том, которое придумало доброе и заботливое государство. Они всюду продолжают говорить на своем русском, хотя в государстве все давно прописано черным по белому. В том числе и то, что черные должны по белому.

Закрывайте лавочку. Ресторанный бизнес в Латвии сворачивается калачиком

Борьба идет нешуточная, требующая сил и средств. И вдруг новая напасть ножом в голову и кирпичом в спину: столица страны, которая из кожи лезет вон подальше от славянского духа, чтобы стать истинно латышской, вдруг стала приобретать совсем не индоевропейские черты.

Сначала думали, что туристы, потом закрывали глаза с мыслью "чернорабочие", но когда город наводнили ларьки доступного общепита и чернорабочим понесли деньги в руки взамен на еду в желудок, стало ясно, что страна под угрозой. Голодный желудок  плохо соблюдает принципы и готов мириться с тем, что не местный не говорит по государственному. Более того, не спасает даже иногда приходящий на выручку подзабытый русский – новые соседи на нем тоже не "понимай".

Патриоты не дремлют и мгновенно смекнули, что пора опалять. Правда, первые потуги опалили их самих. Депутат из Нацобъединения – самый правильный латыш страны Янис Домбрава, задул в бубен, стал сеять панику и жать на педальки.

Кебабные растут как поганки, в них всякие типы, которые понятия не имеют, какие понятия прописаны в стране. Их все больше, идентичность летит в тартарары. Появляются группы, которые сбиваются в стайки. Все темнят и темнеют. А дальше что? Мама, это Джахангир, я его очень люблю? Если зять пакистанец – это бедствие, то внуки пакистанцы – это катастрофа. У многих засосало под ложечкой и заскрипело под чашечкой, но в целом вечно жрущее общество стало кривляться и принципиально подложечки набивать. Заодно шуточки пошли, вымышленные картинки, в которых кебабы атакуют надежду Латвии.

Чтобы дело не выглядело национально окрашенным, мало ли, вдруг в Европе заметят (русских-то Латвии прощают, а вот за остальных могут и осудить), решили направить в заведения с названием "Пакистанский кебаб" продовольственно-санитарных ребят – инквизицию современного бизнеса. А для верности – натравить и инспекторов языка. Пусть, мол, на государственном граждане азиатских стран продемонстрируют видоизменение существительных в видоизменяющихся требованиях правил видоизменяющегося кабинета министров. Такое дело, граждане: закон суров, зато он – латыш.

Профессия латыш. Как латышский язык угрожает безопасности полетов

Победа пришла любой ценой и постановила две торговые точки прикрыть. "Пакистанским кебабам" дали латышских люлей. Там нарушены нормы гигиены, нормы гигиены латышского языка, а заодно и попран трудовой кодекс. Главный латыш – Янис Домбрава – так обрадовался, что сообщил о закрытии раньше, чем службы приехали на место. Но никто внимания на этот фальстарт не обратил и делать выводы о заказном характере не стал. 

Впрочем, товарищи, расслабляться и ликовать рано. Небольшой, но стабильный поток из страны отказывается иссякать. А свято-место (а то, что Латвия – место святое – и спорить нечего) пустым тоже быть отказывается. Люди стране нужны, особенно работающие. Кто этим будет заниматься, как это будут решать – пока думать не хочется. Пока хочется снова порадоваться, что страна стала чище. В плане закона, конечно, и латышского языка. Национальность тут не причем – просто не надо темнить.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.