Латвийских штурмбаннфюрера Вилиса Хайзнерса и зондерфюрера Густава Целминьша, как многих послевоенных эмигрантов в государственных медиахолдингах Америки и Британии, сближает не только горечь поражения и работа в крупных западных издательствах. Гораздо значимее общность их корней в довоенной истории Латвийской Республики, в которой национализм и шовинизм стали официальной государственной идеологией.
Начальник штаба Рижской полиции порядка в рейхскомиссариате Остланд, штурмбаннфюрер СС и кабинетный организатор Холокоста Вилис Хайзнерс после Второй мировой войны работал журналистом на радиостанциях "Радио Свобода/Свободная Европа", освещая тему нарушений прав человека в СССР.
Один из идеологов ультраправого поворота Латвии Густав Адольф Целминьш перед войной окончил Кенигсбергскую спецшколу военной разведки и контрразведки, после чего и прибыл в Латвию в звании зондерфюрера – специалиста по пропаганде. После поражения Третьего рейха в эмиграции в США Целминьш всплыл в должности директора программы иностранных языков ВВС США. Подобные карьеры – не редкость для массовой волны латвийской эмиграции после 1945 года, о чем недавно cообщал российский историк, директор фонда "Историческая память" Александр Дюков.
Как загорелась свастика
Рижский историк, профессор Латвийского университета Айварс Странга в статье "Расистский антисемитизм в Латвии" пишет:
"Перконкрустс" и другие определяют исходным моментом развития национализма в первой республике катастрофический результат на выборах в Сейм четвертого созыва осенью 1931 года для Национального объединения коммерсанта и германофила Арведа Берга: в третьем Сейме у него было восемь мест, и это была третья по величине политическая сила в парламенте; в парламенте нового созыва у националистов не было ни одного места. А латвийские коммунисты, "по-любительски переодетые во фракцию рабочих и крестьян", получили семь депутатских мест. Это стало наказанием Бергу, который сам способствовал проникновению коммунистов в Сейм с целью подорвать влияние социал-демократов, но побежденным оказался сам блок бергистов".
"Антисемитизм здесь появился после того, как Берг потерял пост министра внутренних дел в июне 1921 года; как министр он был известен, даже окружен слухами – они будут ходить очень долго – как довольно благожелательный к впуску в Латвию евреев из России, Польши и Литвы; у многих были обоснованные подозрения, что это делалось не бесплатно", – пишет Странга, указывая, что в 1931 году национализм, не связанный с германофобией и антисемитизмом, перестал быть востребованным среди латвийского электората.
Газета Aizkulises ("За кулисами") писала на этот счет следующее: "Арвед, понятно, горячий националист, но он еще больше "джентльмен" и европеец. Он не может выступать там, где говорят, что во благо Латвии необходимо бить жидов...".
"Закат бергистов открыл дорогу грубому, расистскому, агрессивному и популистскому антисемитизму. Сначала в 1931 году появился ежемесячный журнал Tautas Vairogs ("Щит народа"), который в последующие четыре года истерично пропагандировал взгляды о губительном влиянии евреев на "латышскую кровь", – указывает Странга.
5 ноября 1931 года в помещении руководимого Бергом бюро Национального объединения в Риге состоялась первая конференции новой национальной организации "Угунскрустс" (Ugunskrusts – с латыш. "Огненный крест"; позднее "Перконкрустс". Perkonkrusts – с латыш. "Громовой крест").
Вел заседание председатель академической секции объединения и бывший активист Латышского национального клуба Густав Целминьш, призвавший учиться на "ошибках Берга", связанного сделками с еврейской и немецкой буржуазией. Самому Целминьшу было немногим более 30 лет, уже почти "старик" в кругу молодых шовинистов, констатирует Странга.
Замысел перконкрустовцев состоял в создании нового энергичного массового объединения и вовлечении городских и даже сельских "низших слоев", а также рабочих и безработных, на чем настаивали Янис Штельмахерс и Адольф Шилде. В Латышском крестьянском союзе преобладали представления о необходимости подчинить нелатышскую и слишком левую Ригу, ввести "верховенство" крестьян, бороться с "дармоедством" горожан посредством "дисциплинарных трудовых лагерей". Все это было широко распространено еще до авторитарного переворота в Латвии в 1934 году. В 1932 году по решению суда "Огненный крест" был запрещен, но организация националистов сделала ребрендинг и продолжила деятельность под маркой "Громовой крест".
"Поднимем штыки и уничтожим их!"
Историк Странга перечисляет постыдные заявления националистов. Например:
"Мы знаем, что перед нашими глазами в неприглядных судорогах агонии дергается строй политических партий, в угаре жидовского купи-продай звенят Иудины сребреники".
Лозунгами объединения были: "Учения чужеземных мудрецов о братстве народов, равенстве между конфессиями и расами для нас не важны". "На нашей земле день ото дня все тверже закрепляются современные потомки выродков из Малой Азии. Поднимем штыки и уничтожим их!". По интенсивности антисемитизма такие лозунги не отставали от нацистских в Германии.
Более двух лет, до государственного переворота 15 мая 1934 года, такие идеи, как констатирует историк Странга, активно распространяло академическое издание Латвийского университета Universitas ("Совокупность"). Шовинизм в Латвии в годы кризиса 1930-х действительно возрос и даже подчинил себе людей высокой культуры, таких как поэт Атис Кениньш и писатель Карлис Скалбе.
Но в прямой антисемитской истерии "Перконкрустс" достиг патологического уровня. Было заявлено: "Самые способные представители народа выдвигаются в верха, как Муссолини и Гитлер, и создают новую аристократию, когда на старую, отравленную ложными идеями и попавшую в услужение к жидам, больше нельзя полагаться".
В 1932 году шовинисты призвали бойкотировать принадлежащие евреям рестораны "Альгамбра" и "Лидо" в Риге, в латгальском городе Дагде планировалось открыть магазин "латышских товаров для латышей", потому что все лавки в Дагде принадлежали местным евреям.
Нужно отметить, что сегодняшний латышский национализм – явление политически контролируемое и управляемое по принципиальным вопросам на разных уровнях. Это плюшевый, ванильный национализм, считающийся с европейской коллективной идентичностью и ключевыми западными ценностями XXI века, как расовая и гендерная толерантность.
При "Перконкрусте" таких границ практически не было. Молодые граждане Первой республики, например, перконкрустовцы Целминьш и Шилде, не воевали на Первой мировой войне и фронтах Гражданской войны, как стрелковые латвийские батальоны и их отцы. Это был кабинетный популизм, где национал-патриоты называли эталонами развития латвийского государства фашистские и нацистские диктатуры Бенито Муссолини и Адольфа Гитлера.
Экономика Латвии начала 1930-х была слабой, показывая лишь отдельные признаки индустриализации, сельское доминировало над урбанизацией, а бедность заставляла искать виновных среди других: сначала "жидо-большевиков", позже мишенями стали латвийские немцы, практически лишившиеся имущества и по сути депортированные в Германию.
Госпереворот 15 мая 1934 года – антиконституционный захват власти в Латвии премьер-министром Карлисом Улманисом – стал возможен, в частности, благодаря перконкрустовцам. Идеи "Латвия для латышей!" он логично развил в собственную диктатуру. Улманис остановил действие конституции реcпублики и распустил Сейм.
Общество, включая ультраправых, как и коммунистов, не выступило с протестами. Было арестовано около двух тысяч человек, включая большинство лидеров социал-демократической партии, членов коммунистической партии, а также около 12-и перконкрустовцев, в которых диктатор видел политических конкурентов. К моменту переворота Улманиса в рядах "Перконкруста" было до пяти тысяч человек. Большинство из них были представителями укрепляющейся латышской интеллигенции и студенческих корпораций "Леттония", "Селония", "Талавия" и других.
Спор западных исследователей
По решению Рижского окружного суда от 30 января 1934 года организация "Перконкрустс" была закрыта и формально распущена. Однако продолжала действовать, не слишком скрываясь: в окнах ее новой штаб-квартиры красовались огромные свастики. Несколько десятков активистов были осуждены к лишению свободы на разные сроки. Адольф Шилде – два года. Лидер организации Густав Целминьш – три года, а после отбытия наказания выслан из страны. Но тут начинается уже вторая часть истории "Громового креста", исследованиям которой уделили большое внимание западные историки Бьерн Фельдер и Мэтью Котт.
Историк Уппсальского университета Мэтью Котт в статье "Латвийский "Перконкрустс": антигерманский национал-социализм в фашистогенной среде" предполагает, что организация при всей декларативности национал-социализма, включая намерения создания "чистых латышей", отличается от идей, созревших в руководстве Национал-социалистической немецкой рабочей партии (НСДАП).
Историк Фельдер проводит параллели между германским и латвийским национал-социализмом, а Котт указывает на особые нюансы местного шовинизма, утверждая, что это нордическая балтийская специфика.
"Определяющая черта национал-социализма как подвида фашизма состоит в том, что его палингенетический ультранационализм основан на völkisch ("народном") расизме. Таким образом, раса и нация по существу связаны в метафизическом, а также в биологическом смысле. С точки зрения национал-социализма, евреи как раса враждебны устремлениям арийской семьи наций, стремясь поработить и унизить их с помощью различных явлений современности, включая капиталистический материализм, гедонистическое потребление и большевизм", – пишет Мэттью Котт.
Он отмечает, что национал-социализм пропагандирует прогресс через воссоединения с почвой и основными ценностями предков – это в том числе дохристианские ценности, в число которых входят рунические знаки, крест свастики, жертвоприношения.
"Этот факт также предлагает способ объяснить парадоксальную до сих пор проблему того, почему "Перконкрустс" мог сотрудничать с немецкими нацистскими оккупантами в развязывании геноцида против евреев Латвии", – пишет Котт, указывая, что при этом латвийские национал-социалисты преследовали собственные цели.
Он продолжает: "К началу 1930-х годов в Латвии возникли различные проявления национал-социализма. В начале 1933 года молодой юрист Эрхард Крегер, который позже возглавил подразделение Айнзатцгруппы на оккупированной Украине, попытался зарегистрировать балтийскую немецкую национал-социалистическую партию. До этого уже в июле 1932 года Янис Штельмахерс сформировал Партию национал-социалистов единой Латвии, предшественник обеих организаций – "Громовой крест".
Оба движения считались либо придатком немецкого нацизма, либо его подражателем. Движения используют свастику в качестве эмблемы, но в случае Латвии это не реакция на подъем НСДАП в Германии, а развитие направления Национального объединения Латвии".
Умозаключения профессора Мэтью Котта, к сожалению, довольно поверхностны, слишком общие и не объясняют многого. Идеолог национал-социализма Целминьш был выслан из Латвии, жил в Италии, откуда выезжал в другие европейские страны, где имел интенсивные контакты с другими правыми нацистами и фашистами.
В Румынии встречался с лидером "Железной гвардии" Корнелиу Кодряну. В 1938 году участвовал как адъютант одного из офицеров в Финляндии, занимавшегося отбором рекрутов на советско-финскую войну. Вернулся в Латвию вместе с войсками вермахта летом 1941 года в самом начале оккупации. Перед самой войной закончил Кенигсбергскую спецшколу военной разведки и контрразведки, прибыв в Латвию уже в звании зондерфюрера – специалиста по пропаганде Третьего рейха, восстановив "Перконкрустс" с разрешения оккупационного нацистского командования.
Обмен с выгодой: карабины "Маузер" на перья "Паркер"
Целминьш – организатор "отряда самообороны" в Кулдиге, где были расстреляны все евреи. По его личному приказу 4 июля 1941 года за оказание медицинской помощи раненым защитникам Лиепаи в Кулдиге были расстреляны главврач Кулдигской больницы Александр Швангерадзе и санитары Вера Гацевич, Арнольд Инсберг-Шванс и Эрнест Тинтас.
С февраля 1942 года Целминьш возглавлял Главный комитет по организации латышских добровольцев, основной функцией которого была вербовка служащих латвийских батальонов вспомогательной полиции, в 1943 году вошедших в состав латвийских дивизий СС. Помимо участия в боевых действиях, батальоны шуцманшафтов использовались в антипартизанских операциях в Латвии, России, Белоруссии и в массовых убийствах мирного населения на территории рейхскомиссариата Остланд.
После разгрома группы войск фельдмаршала Фридриха Паулюса, когда Япония отказалась нападать на Советский Союз, зондерфюрер Целминьш был арестован гестапо за антинемецкие публикации в выпускаемой им подпольной газете "Свободная Латвия".
Как вспоминал бывший латвийский легионер СС, и еще недавно – депутат Сейма Висвалдис Лацис, в 1944 году поражение Третьего рейха стало очевидным для легионеров. На построениях вместо "Хайль Гитлер" легионеры говорили "Драй литер" ("Три литра") – дисциплина падала, участились случаи дезертирства, расстрелы. Целминьш примкнул к сопротивлению, но как офицер абвера, в концлагере в Дахау он находился в статусе привилегированного политического заключенного. 5 мая 1945 года идеолог "Перконкрустса" был освобожден армией США и отбыл за Атлантический океан.
В истории послевоенного Запада есть много подобных метаморфоз. Например, сотрудник Министерства пропаганды рейхсминистра Йозефа Геббелиса, зондерфюрер пропаганды в оккупированной Норвегии Эберхард Тауберт, автор сценария к фильму "Вечный жид", после войны занимал должность советника министра обороны ФРГ.
Спустя всего несколько лет после окончания войны до смерти в 1968 году Целминьш работал военным инструктором в университете в Сиракузах штата Нью-Йорк, библиотекарем в Тринити-колледже в Сан-Антонио штата Техас, а также приглашенным профессором в Центре русских исследований при университете Святой Марии в Сан-Антонио в качестве специалиста-советолога. Автор ряда научных статей, директор программы иностранных языков для ВВС США, выступавший на телевидении с лекциями об СССР и коммунизме.
В русле пропаганды он пересекался с полицейским Вилисом Хайзнерсом, который летом 1941 года после оккупации нацистами вернулся в Латвию, был назначен начальником штаба полиции порядка в Риге, которая причастна к массовым убийствам евреев. В 1943 году Хайзнерс был переведен на службу в Латышский легион СС, а с 1944-го он стал командиром батальона в 32-м полку 15-й латышской дивизии Ваффен СС. Последнее звание в Ваффен СС – штурмбаннфюрер. После войны он также эмигрировал в США, возглавлял там филиал Общества американских латышей Daugavas Vanagi ("Ястребы Даугавы") и работал ведущим передачи "Говорит Вилис Хайзнерс" на радиостанции "Радио Свобода/Свободная Европа", освещая тему нарушений прав человека в СССР.
Такие случаи говорят о мнимой свободе и демократии больше, чем нужно. Конечно, современное общество сильно трансформировалось и чудовищный всплеск национал-шовинизма периода Первой республики в Латвии невозможен, а ночные факельные шествия, нередко всплывающая на лацканах и шевронах свастика и марши являются анахронизмами.
Напомним, что организация "Перконкрустс" в начале 1990-х была запрещена в Латвии решением суда как экстремистская. При этом в Латвии сегодня "Общество Густавса Целминьша" не запрещено де-юре, но избегает прямого участия в декларациях, подобным довоенной массовой пропаганде. Мягкий вариант либерального шовинизма стал привычнее и комфортнее гетто и массовых расстрелов.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.