5 июня я (автор Александр Гильман – прим. Baltnews) открыл для себя совершенно новое явление – присутствовал на молодежном латышском протесте около памятника Свободы. Очень интересное зрелище, заслуживающее и рассказа, и анализа.
Ребята – на вид лет от 16 до 22 – протестовали по всем европейским правилам. На этот раз они ополчились на расизм в американской полиции, поэтому становились на одно колено, держа в руках плакаты, где написано, что жизни негров имеют значение.
Но в стране была чрезвычайная ситуация, поэтому старательно соблюдались и карантинные правила. Протестующие располагались друг от друга в двух метрах, и их количество не превышало 25 человек. Однако желающих принять участие было намного больше, поэтому руководитель с мегафоном каждые десять минут выкликал: "Группа номер четыре!". Тогда третья группа дисциплинированно поднималась, на ее место вставала четвертая.
#BlackLivesMatter pic.twitter.com/eOL64OO11l
— Martins Levuškāns (@levuskans) June 5, 2020
Очевидно, некий дирижер всех распределил заранее. Разумеется, свободные от вахты весело тусовались рядом, забыв о пресловутых метрах, как сейчас в Риге о них забыли все. Иногда среди коленопреклоненных оставались свободные места, тогда их занимал кто-то из свободных – можно и дважды отстоять.
В одной из групп оказалась чернокожая девушка, которая выступила с краткой эмоциональной речью. Слов я не слышал, но народу понравилось. В общем, красивое веселое представление. Не слишком, правда, понятно, какое оно отношение имеет к нашей Латвии, где при многих проблемах полиция вроде бы не имеет привычки к насилию не только над черными, но и над белыми задержанными.
Я порасспрашивал протестующего из русскоязычной семьи – возможно, единственного такого. Его отец – мой фейсбучный друг, от отца я и узнал о мероприятии.
Оказывается, есть такая организации Protests, вот они и протестуют регулярно по разным поводам. Их немало – только на этот митинг пришло больше ста участников. У них есть жесткие оппоненты – ровесники из националистических организаций, с которыми постоянно переругиваются в соцсетях.
Очевидно, патриоты считают, что подобные протесты дискредитируют родную Латвию. Одиозный депутат Сейма Янис Иесалниекс даже написал донос в госбезопасность о подозрительной затее.
Отношения настолько напряженные, что митинг пришлось засекретить. Потому что иначе враги могли прийти, создать толпу, и у организаторов были бы неприятности за нарушение условий карантина. Поэтому не было и прессы – СМИ сообщили о митинге только назавтра.
Насчет неактуальности расизма в Латвии собеседник со мною не согласился – у нас дискриминируют ромов. Характерно, что он даже слово "цыган" не был готов произнести, хотя именно оно и распространено в литературном русском. Дискриминация эта проявляется в трудностях устройства на работу и видна из социологических исследований.
Русский вопрос
Тут, конечно, пришло время спрашивать о русских – ведь мой собеседник сам испытывал все прелести запрета его языка в сфере образования. Русские же постоянно протестуют – почему бы не прийти на помощь, раз уж решили специализироваться на протестах?
Собеседник был настроен очень скептически. Во-первых, они мало знают о проблеме – латышская молодежь русскими бедами не интересуется. Во-вторых, они вряд ли заинтересуются, потому что стремятся быть в мировом контексте, где принято протестовать против расизма, ухудшения климата, дискриминации сексуальных меньшинств. В-третьих, с их точки зрения наши протесты выглядят маргинальными и стариковскими, не способными привлечь современную молодежь. А многие выступления русскоязычных активистов, за которые тех преследует служба госбезопасности, – шовинистическими и направленными против Латвии.
Особой логики в аргументах моего собеседника я не увидел. Нормальным образом люди протестуют для того, чтобы что-то изменить в своей стране. Как может митинг против полицейского произвола в Штатах улучшить отношение к латвийским цыганам, не очень понятно. И почему нельзя поинтересоваться реальной проблемой, которая волнует твоих соседей, – тоже. Понятно, что среди русских есть маргиналы – а разве среди цыган или негров их нет? И разве наличие маргиналов как-то оправдывает дискриминацию?
Конечно, все это очень напомнило то, что мой собеседник по возрасту увидеть не мог – советские официальные протестные акции. Помните смешную песенку Галича о том, как подвыпившего героя вытащили на митинг, он произнес по бумажке речь со словами "Как мать, говорю, и как женщина требую их к ответу!" – а никто даже не заметил. Митинг ради галочки, как тогда было принято.
В чем преимущество солидного возраста – помнишь себя в годы собеседника и можешь сравнивать прошлое с настоящим. Так получилось, что я запомнил день, когда мир расизма открылся во всей своей взаимосвязанности.
Это было без нескольких месяцев полвека назад, в декабре 1970 года. Мы дома слушали с ужасом какую-то западную радиостанцию о смертном приговоре двум подсудимым самолетного дела. А потом переключили на советскую, где говорили об угрозе смертного приговора Анджеле Дэвис. И кто-то сказал – мир совсем обезумел, всех поубивать готовы.
Тут надо объяснить для современников. В СССР евреи подвергались дискриминации, многие хотели уехать в Израиль, а их не выпускали. И тогда компания сорвиголов решила захватить маленький биплан, чтобы улететь через финскую границу. Их схватили, судили.
Лидером этой компании был рижанин Эдуард Кузнецов, родители были знакомы с его тещей. Его и приговорили тогда к смертной казни. Потом заменили на длительное заключение.
А Анджела Дэвис – американская коммунистка, чернокожая красавица. Ее возлюбленного арестовали, его брат вместе с товарищами пытались освободить друга прямо из суда. В перестрелке погибли двое террористов и судья. У налетчиков был пистолет, принадлежавший Анджеле. А за соучастие в убийстве ей грозила смертная казнь.
Обеих потенциальных жертв спасли акции протеста во всем мире. Но если в СССР лозунг "Свободу Анджеле Дэвис!" был еще чаще повторяем, чем нынешний "Black Lives Matter", то про Кузнецова и его товарищей у нас вообще почти не упоминалось.
А я, тогда 17-летний первокурсник, был примерно в положении моего нынешнего собеседника: обладал тайным знанием об отечественной несправедливости. Но беспрепятственно мог говорить только об американской – как он сейчас. Конечно, мне прямо запрещалось говорить о том, о чем молчала пресса, а он просто хочет быть своим в яркой компании друзей – но итог один.
В тот момент 1970 года я и понял, что речь идет об одном и том же безобразии. Потому что этническая дискриминация есть разновидность расовой. А остальное следствие: отчаявшиеся люди готовы идти на преступление. И дискриминация русских в Латвии – тоже разновидность расовой.
Ретроспектива
Сегодня мы можем глядеть на те события через полвека. Какие выводы?
Во-первых, какая все-таки дикость смертная казнь! Обе потенциальные жертвы – сейчас уважаемые люди, прожившие яркую жизнь. Кузнецов отсидел девять лет, уехал в Израиль, где его встретили как национального героя. Был политиком и журналистом, много лет редактировал крупнейшую русскую газету Израиля. Не держит зла: после реабилитации даже получил российское гражданство наряду с израильским.
Анджелу Дэвис вообще оправдали. Она, получив прекрасное образование еще до ареста, проработала всю жизнь профессором истории развития разума Калифорнийского университета. И таких замечательных людей государство готово было безжалостно убить! К счастью, смертной казни больше нет ни в России и Латвии, ни в Калифорнии, где судили Анджелу.
Во-вторых, мир явно становится лучше. Государственный антисемитизм больше не существует ни в России, ни в Латвии. Уехать в Израиль, равно как и в любую другую страну, может каждый. Да, в США по-прежнему есть проблема расовой дискриминации – но и она изменилась. Сейчас дискриминация осталась актуальной только для маргинальных обитателей черных гетто.
Элита чернокожей Америки, такие образованные люди, как Дэвис, наслаждаются равноправием. Карьеры Барака Обамы или Кондолизы Райс свидетельствуют о том, что для них открыты все двери. И сегодняшней Анджеле больше не было бы никакой нужды связываться с террористами. Да и вообще проблемы организованного черного террора в США больше нет.
А вот третий вывод мой печальный. За полвека не изменилось главное. Передовой отряд современной молодежи – так на советском новоязе именовали комсомол – знать не желает о реальных проблемах того общества, в котором живет. Власть ему разрешает проявлять недовольство – и молодежь идет на протесты, играет в занимательные кошки-мышки с конкурентами, но при этом не выбивается из замкнутого круга политически корректных тем.
Молодые люди, стремящиеся к карьере, как и их верноподданные дедушки и бабушки полвека назад, живут в сладком тумане неведения о подлинных проблемах своей страны, хотя информация стала куда доступнее. Мне их жаль.
Но письмо лидерам организации с предложением совместных действий я все же написал. А вдруг?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.