Мало кто сегодня знает, сколь своеобразной личностью был отец Петра Великого – государь всея Руси Алексей Михайлович. Он много работал и много молился. Чтобы все успеть, вставал в четыре часа утра. Имел штат писцов, однако много писал и собственной рукой: и стихи, которые сочинял в свободное от исполнения царских обязанностей время, и указы, предпочитая наносить их тексты на бумагу своим каллиграфическим почерком, чтобы выглядело эстетично.
Представим себе обычное утро этого царя… Большинство москвичей еще предавались сновидениям, а Алексей Михайлович уже на своем любимом месте – в рабочем кабинете, устроенном по его вкусу: практично и красиво, но без излишней роскоши. Стол, покрытый красным сукном, нарезанная на столбцы чистая бумага (потом слуги подклеивали исписанные столбцы, и текст становился свитком), чернильница, карандаш, зеркало на стене, полка с книгами – вот и все убранство царского кабинета. В клетке в углу при виде хозяина весело защебетала канарейка – птица невероятно дорогая – на базаре у Кремля таковая стоила столько же, сколько триста кур или три коровы.
Царь достал из кармана часы, прикинул, сколько времени осталось до заутрени и приступил к работе. Надев привезенные для него из Нидерландов очки в золотой оправе, он взял лебяжье перо (ну не гусиным же писать – как-никак царь) и пододвинул к себе подготовленный на подпись листок. Прочитал и поморщился: речь шла о смертном приговоре дезертиру. Нет, не для этого он более пяти лет назад издал закон, запрещавший казнить даже за убийство и заменявший казнь ссылкой в Сибирь (жизни лишали только за повторное убийство). Государь всея Руси подпись под смертным приговором дезертиру не поставил, вместо этого написал в оправдание нерадивому воину: "Господь не каждому дает мужество".
Как государь решил помочь "Мы в Ливонии будем восстанавливать то, что процветало сто лет назад": латвийцы, эстонцы и мечты о конфедерации
Видя, что есть еще минутка, царь Алексей Михайлович задумался: какие дополнительные выгоды может извлечь его страна из владения почти что половиной территории Ливонии…
Напомним: в 1655 году шведы, воспользовавшись ослаблением Речи Посполитой, вторглись в Польшу, заняли Варшаву, грозились присоединить к себе всю эту страну…
Государь всея Руси решил помочь полякам – и русская рать двинулась в 1656 году в наступление на шведскую Лифляндию. Эта рать заняла крепости Дерпт (ныне Тарту – прим. автора), Мариенбург (Алуксне), Кокенгаузен (Кокнесе), осаждала Ригу. Шведскую армию поляки из своей страны вскоре изгнали, а Москва заключила со Стокгольмом трехлетнее перемирие, по которому все занятые русской армией в Ливонии города на время остались под царской властью.
Царь задумчиво смотрел на донесения воеводы русской части Ливонии Афанасия Ордина-Нащокина: от Кокенгаузена до Риги рукой подать. Значит, есть прекрасные возможности для торговли! А уж государственными российскими товарами новый торговый путь обеспечить нетрудно. Ведь только в принадлежавших лично царю имениях трудятся 80 тысяч крестьян. Только в имении Измайлово под Москвой имеются около 50 прудов, где разводят самую лучшую рыбу. Здесь же растут тысячи фруктовых деревьев, а поля столь велики, что летом "царские" крестьяне не успевают убирать урожай и в страду для работы в этом имении Приказ Большого дворца нанимает еще 700 жнецов из вольных людей.
Сам царь летом обычно жил в другом своем имении – Коломенском. Здесь он даже принимал в летнее время иностранных послов. Перед тем, как вести их в летний дворец, дипломатам обязательно показывали огромные амбары, чтобы те видели, сколь могущественен царь – как много у него зерна, льна, пеньки, бочек со смолой и других богатств.
Алексей Михайлович не без гордости вспомнил: в его имениях производится столько продуктов, что в Москве бесплатно кормят обедами всех чиновников. Мало того. Если в обычные дни они прямо на службе получают хороший обед, то на праздники – подарки. Слуги царя обходят их по домам и приносят кому осетра, кому – бараний бок…
Торговые отношенияЛатвия на Витебщине: торговый мост, который построил Лукашенко
Решение развивать торговлю с Ригой было принято, а верных слуг, способных выполнить распоряжения государя всея Руси, у царя было достаточно. И пошли из Смоленского воеводства по реке Каспля (левому притоку Западной Двины), а затем и по самой Даугаве в Кокнегаузен и далее в Ригу десятки стругов (плоскодонные парусно-гребные речные суда – прим. автора) и плотов с российскими товарами: пенькой, золой, поташом, льном…
Для торговли с Ригой был даже создан специальный Смоленский приказ (говоря современным языком – министерство). Более того, Алексей Михайлович подумывал, не завести ли специальный флот для торговли не только с Ригой, но и через нее со странами Запада. Царь даже вел предварительные переговоры с герцогом Курляндии и Семигалии (Курземе и Земгале) Якобом, имевшим собственную судоверфь – могут ли в Курляндском герцогстве строить корабли торгового флота для Руси?
Мост между Западом и Востоком
Так сложилось, что в царствование Алексея Михайловича русской рати не раз приходилось идти в бой. Однако сам царь был человеком набожным и миролюбивым – он хотел торговать, а не воевать. И Ригу он видел в качестве моста между Западом и Востоком.
В свою очередь, в Риге с интересом смотрели на недорогие русские товары с особым клеймом – двуглавым орлом. Рижские купцы быстро поняли: в бочки с таким клеймом никто никогда не станет подмешивать, к примеру, камни в воск (проблема русско-ливонской торговли со Средних веков); никто никогда не будет недокладывать в мешок льна, а, главное, весь товар гарантированно отменный. В результате, клеймо в виде двуглавого орла в Риге стали воспринимать как своего рода знак качества, и весь товар, отмеченный этим клеймом, соответственно, как высококачественный.
Масштабный экспорт "царских" товаров в Ригу продолжался и после смерти царя, до начала Северной войны. А после ее окончания, когда Рига вошла в состав Российской империи, транзит российских товаров через Ригу резко увеличился, и город стал стремительно богатеть.
Клеймо с двуглавым орлом воспринималось как знак качества в Риге и в более поздние времена. До революции 1917 года такое клеймо разрешалось использовать лишь лучшим предприятиям Российской империи – поставщикам императорского двора. В Риге к таким предприятиям относилось, к примеру, знаменитое "Товарищество производства фарфоровых, фаянсовых и майоликовых изделий Кузнецова".
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.