К теме Холокоста в Латвии BaltNews.lv обращался не раз. Например, в материале "Холокост: кто и как убивал евреев в Латвии" нашего уже ушедшего от нас автора Григория Смирина. Сегодня, в годовщину первого, самого массового расстрела евреев, редакция предлагает беседу об условиях и обстоятельствах, когда обычные люди становились убийцами своих сограждан, своих соседей. Собеседник — один из организаторов памятной акции — доктор истории Каспар Зеллис, ведущий специалист в Латвии по периоду Второй мировой войны.
- Расскажите, пожалуйста, об акции поминовения.
— Впервые мы провели эту акцию в прошлом году, когда была круглая дата — 75 лет со дня трагедии. Целью было напомнить о самом массовом в истории Латвии убийстве мирных жителей, заставить задуматься, что Холокост — трагедия не только еврейской общины Латвии, но и всей страны. Поэтому мы провели мероприятие у главного символа нашего государства. Надеемся сделать акцию традиционной и приглашаем присоединиться к нам.
- А теперь собственно об истории. При всем антисемитском характере гитлеровской идеологии вплоть до 22 июня 1941 года не было акций массового уничтожения евреев ни в самой Германии, ни на оккупированных ею территориях. Дискриминация, гетто, депортации, погромы с уничтожением имущества, избиениями и единичными жертвами — но не более. Но как только началась война с СССР, повсеместно пошли массовые убийства — Львов, Едвабне, Каунас, Рига. Причем они происходили без видимого участия оккупантов или даже до их прихода, исключительно силами местного населения. Почему?
— Действительно, так и было. Реализация Холокоста началась только с началом войны Германии против СССР. Эти убийства вытекали из германских военных планов, а не местных условий. Мы сегодня знаем, что еще до войны Рейнхард Гейндрих дал указание способствовать вовлечению местного населения в уничтожение евреев и скрывать роль немцев, отдающих приказы. Иными словами, надо было показывать видимость погромов, представление о «Холокосте без немцев».
На территории Латвии нет ни одного места, где уничтожение евреев началось до прихода нацистов, при этом все убийства были организованы одинаково, что никак не может быть при спонтанных эксцессах. Ряд ведущих западных исследователей Холокоста, например, Кристофер Браунинг из США придерживается именно такой трактовки. Я могу только с нею согласиться: без нацистов никакой Холокост в Латвии не был бы возможен. Это, конечно, не умаляет вины тех людей, которые приняли в нем участие.
- Простите, мне эта версия кажется сомнительной. На мой взгляд, не вызывает сомнений, что погромщики, зная антисемитизм гитлеровцев, были уверены в своей безнаказанности. Но инициативу проявляли они сами. Потому что иначе нацистам было бы проще устроить уничтожение евреев руками коллаборационистов в давно оккупированной Польше при ее огромном еврейском населении и традиционном антисемитизме. Поэтому хочется поискать другие причины. Возможно, виновата незадолго до этого произошедшая советизация всех упомянутых территорий и массовые репрессии середины июня 1941 года. Считается, что евреи действительно чаще приветствовали советскую власть, чем представители коренного населения.
— Тезис о большей вовлеченности евреев в поддержке советской власти выдуман в министерстве пропаганды в Берлине. На самом деле сейчас доказано, что в Латвии число евреев в советских структурах власти было не выше, чем их доля в населении страны. А вот среди депортированных этот процент был выше. Действительно, обвинения евреев служило оправданием многим убийствам. Советизация, репрессии, советская политика в целом служили катализатором. Национальные группы ощущали жизненную угрозу, была сломана социальная структура. Люди искали «виновных», и это способствовало возможности геноцида.
- Поговорим более подробно о событиях в Риге. Нацисты зашли в город 1 июля, в тот же день кабинет в Управлении полиции занял Виктор Арайс. 4 июля люди Арайса в форме ходили по Риге, арестовывали евреев, отводили в полицию, избивали, потом конвоировали в Бикерниеки и там расстреливали. Одновременно были сожжены все городские синагоги, кроме сохранившейся по сей день в Старой Риге, вместе с молящимися там людьми. Всего за день было убито несколько сот человек. Очевидно, что и количество убийц исчислялось сотнями, они были обмундированы, знали адреса. Невероятно, что все это были способны организовать гитлеровцы, только перенимающие власть. Так откуда взялись эти столь хорошо подготовленные погромщики?
— Команда Арайса начала формироваться 2 июля. В первые дни оккупации было убито около 400 евреев, за весь июль в Бикерниеки — около 5000 человек, включая советских активистов. В команде Арайса за все время ее существования было до 1200 человек, в самих убийствах принимали участие около 100. Мотивация у этих людей была самая различная. Обычно на процессах на Западе они утверждали, что мстили «жидобольшевикам» за преступления советских оккупантов. Конечно, у некоторых из них действительно репрессировали близких, но многие вступали в эти команды, потому что хотели выслужиться или за компанию с друзьями. Адреса узнать было не проблема: существовали адресные книги, на евреев указывали дворники и соседи.
- Но почему на оккупированных территориях гитлеровцы действовали столь по-разному? Согласитесь, что газовые камеры, крематории, депортации людей туда очень накладны для воюющей Германии. Гораздо дешевле расстрелы из пулеметов, как на территории оккупированных районов СССР. Но можем ли мы представить нечто, подобное событиям 4 июля в Риге, в Копенгагене или Париже? Разве различное отношение местного населения не определяло различную стратегию гитлеровцев при проведении Холокоста?
— Идея поголовного уничтожения евреев появилась накануне войны с СССР, и его территория была выбрана как опытный полигон. Поэтому до определенного момента ничего не происходило на территориях, оккупированных ранее. СССР был изолирован внешнеполитически, на его территории и до войны происходил террор против граждан, поэтому эсэсовцы действовали более открыто.
Что касается разных оккупированных советских территорий, то различия там минимальны. Они связаны с разным числом проживающих там евреев и культурно-историческими отличиями. Каковы были отношения между местными и евреями, происходили ли ранее погромы, насколько глубок был антисемитизм. Поэтому мы можем говорить даже о некоторых различиях между уничтожением евреев в Курземе и Латгале.
- Откуда вообще взялась в среде будущих убийц идея, что надо уничтожить всех евреев? Обсуждалась ли она где-то в подполье до войны?
— Среди людей, принимавших участие в уничтожении евреев, было мало представителей довоенных ультраправых организаций, которые были ослаблены преследованиями и улманисовского, и советского режимов. У этих националистов не было идей поголовного уничтожения евреев, а призыв «Перконкрустса» «Решить еврейский вопрос!» не предполагал убийств. Имелось в виду всего лишь радикально стимулировать изгнание евреев из Латвии.
Парадоксально, что многие из убийц вовсе не были антисемитами, это были обычные люди, попавшие под власть обстоятельств. Никакие широкие обсуждения этого вопроса не происходили.
- Согласитесь, что все это дико. Некие латыши в форме латвийских силовых структур ни с того, ни с сего убивают граждан Латвии за их национальность, сжигают храмы. В нормальном обществе это должно было бы вызвать если не негативную реакцию, то хотя бы недоумение: на тот момент никакие антиеврейские законы оккупантами не были оглашены. Есть ли исторические свидетельства отношения первых дней?
— Надо понимать ситуацию начала июля 1941 года. Сразу после советских депортаций началась война, потом пришли нацисты. Нет никакой ясности, что произошло, что происходит и что будет дальше. Тем не менее нельзя сказать, что все общество было равнодушным. Из рассказов свидетелей и даже нацистской пропаганды мы знаем, что евреям пытались помочь очень многие жители Латвии. В обществе в такие моменты появляются и спасители, и убийцы. Но большинство предпочитает оставаться в стороне. Именно это, к сожалению, позволяет диктаторским режимам совершать преступления. Подобная картина была и во время арестов социал-демократов в 1934 году, и во время советского террора в 1940 — 1941. К сожалению, это — универсальная модель поведения.
- Можем ли мы сегодня оценить отношение латышей-современников к происходящему злодейству в годы нацистской оккупации?
— Нельзя утверждать, что уничтожение евреев было встречено с удовлетворением. Скорее наоборот, есть свидетельства, что люди жалеют евреев, помогают им различными путями обойти антиеврейские законы. Те, кто убивали, не пользовались никаким уважением в обществе. Но шла война, убийства стали нормой, и люди становились равнодушными к чужим страданиям — лишь бы выжить самим. Кроме того, антисемитская пропаганда, возложившая на еврейскую общину вину за все преступления советской власти, несомненно, уменьшала эмпатию к евреям и, думаю, позволяла оправдывать их убийц.
- А как обстоят дела в современной Латвии?
— Коллега Дидзис Берзиньш защитил диссертацию о социальной памяти о Холокосте в Латвии. Есть и данные мониторинга социальной памяти. С одной стороны, мы видим, что общество знает о Холокосте и его последствиях все больше, за что надо благодарить деятелей науки и культуры. С другой стороны, признавая трагизм происшедшего, люди мало принимают участия в акциях совместной памяти. Примерно равны численно группы людей, которые считают, что сохранению памяти о Холокосте надо придать большее значение и теми, ко считает, что в этом нет необходимости. Значительная часть населения просто не имеет мнения на этот счет.
- Недавно опубликованы дневники дипломата Людвига Сеи — видного деятеля антифашистского сопротивления в Латвии, будущего узника нацистских и сталинских концлагерей. Он описывает происходящее в июле 1941 года бесстрастно: «Начались акции против евреев. Их арестовывают и заставляют работать». Или автор пытается с коллегами восстановить работу латвийского МИД. В здании страшный разгром — но, к счастью, пригнали евреев для уборки и ремонта. Насколько типична такая реакция для латышской интеллигенции?
— Я не хочу обобщать и не хочу также идеализировать латышскую интеллигенцию. В целом можно сказать, что националистически настроенная интеллигенция действительно все внимание обращала на интересы и судьбы латышского народа. Евреи считались чужими, и трудно было ожидать эмпатию к ним.
К тому же в интеллигенской среде к тому времени была тенденция усиления антисемитских настроений, потому что с началом эмансипации евреев в демократической Латвийской республике к ним стали относиться, как к потенциальным конкурентам в ряде профессий. Старшее поколение латышской интеллигенции сформировалось в Российской империи, где также, как известно, было распространено негативное отношение к евреям.
Однако все это очень индивидуально. Например, хорошо известный в Латвии неприязнью к евреям поэт Виктор Эглитис в начале немецкой оккупации опубликовал ряд антисемитских работ, а в то же время писал стихи, в которых сожалел о судьбе евреев и участии латышей в Холокосте.
- Было ли после войны в среде латышской эмиграции стремление откреститься от тех, кто запятнал себя преступлениями против человечности? (Не только убийства евреев — палач Аудрини Майковскис стал одним из лидеров Объединения латышей Америки, наверняка в эмиграции оказалось много членов полицейских батальонов, которые бесчинствовали в Белоруссии.)
— Латышскую эмиграцию в большей степени характеризует «культура забвения», чем попытки очистить виновных. Долгое время Холокост был табуизированной темой, о которой не говорили и не хотели рефлексировать.
К тому же КГБ непрерывно стремился показать эмиграцию виновной в уничтожении евреев. Он издал целый ряд брошюр об активном участии лидеров «тримды» в Холокосте и других преступлениях против человечности. Поэтому даже обоснованные обвинения рассматривались как провокации советских спецслужб. Тем не менее важно не забывать, что любые обвинения в преступлениях могут быть только индивидуальными, но не коллективными.
- Я прочитал много мемуаров латвийских евреев, переживших Холокост. В большинстве из них, особенно написанных на Западе сразу после войны, главными гонителями объявляются латыши, а не немцы. Это можно было бы объяснить тем, что узники видят только низших чинов. Но о латышах говорят и жители Даугавпилса, латышское население которого невелико. Чем это можно объяснить? Разве русских или поляков не привлекали для палаческой деятельности?
— Да, такая тенденция существует в послевоенных воспоминаниях переживших Холокост именно потому, что они сталкивались с исполнителями низшего уровня. Понятно, что большинство команд составляли латыши. Латвийские поляки не были задействованы в этих акциях и вообще до 1943 года жили в страхе, что после уничтожения евреев и цыган наступит их очередь.
Против русских на начальном этапе нацистской оккупации царила подозрительность со стороны и самих нацистов, и латышских коллаборационистов. А вот на территории России евреев уничтожали и отряды местных русских коллаборационистов. Я хочу подчеркнуть, что у национальности нет решающего значения в вопросе, становиться убийцей или нет.
- Литовская писательница Рута Ванагайте, в своей нашумевшей книге «Наши» показала, что убийцами становились не какие-то особые изуверы, а обычные люди. И тогда, следовательно, можно говорить о некоем моральном уродстве поколения, в котором таких людей оказалось достаточно много?
— В историографии существует старый спор между так называемыми интенционалистами и функционалистами. Если первые утверждали, что возможность убийств евреев объясняется цепью исторических и культурных факторов, и Холокост как бы закодирован в том или ином обществе, то функционалисты считают, что некая случайная сумма факторов может сделать убийцами простых людей. Например, уже упомянутый Кристофер Браунинг в своей знаменитой книге «Обычные люди» описывает ситуацию, в которой немецкие мужчины, служащие полицейского батальона, стали убийцами, не будучи ни антисемитами, ни нацистами. Я склоняюсь к позиции функционалистов и таким образом готов согласиться с Рутой Ванагайте.
- Известно, что в ходе революции 1905 года царское правительство пыталось организовать еврейские погромы. На территории Латвии эти попытки провалились благодаря влиянию интернационально настроенных социал-демократов на латышское население. В 1941 году ситуация разительно изменилась. В какой степени в этом повинна националистическая пропаганда и политика первой Латвийской республики?
— Политику демократической республики, которая была направлена на полную эмансипацию евреев, конечно, винить ни в чем нельзя, хотя она и вызывала недовольство националистических сил. Политика улманисовского режима была направлена на создание националистической «латышской Латвии» и фактически оттолкнула и от государства, и от латышского народа национальные меньшинства.
Государство осуществляло скрытую политику снижения роли евреев и немцев в экономике и сфере свободных профессий, однако откровенная антисемитская пропаганда была запрещена.
Поэтому я категорически возражаю против того, что именно этот фактор повлиял на уничтожение евреев летом 1941 года. Виновата, как ранее сказано, политика и идеология нацистских оккупантов. К сожалению, Холокост произошел бы и при развитом гражданском обществе.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен