- Евгения Львовна, Вы известны, прежде всего, как авторитетный исследователь истории Латвии, в том числе — истории латышей в Москве. А о чем говорят страницы «старины глубокой» московских улиц? Что известно о знакомстве наших предков — латышей с жизнью и бытом «сорока сороков», как именовали российскую столицу несколько веков назад?
— Латышская Москва. Звучит вроде бы странно. Но древняя русская столица Москва всегда была многонациональной. И латышской тоже, во всяком случае, со второй половины 19 века. Хотя латыши в Москве были известны и ранее.
Так, поселенный как «полоняник» в Москву в 1703 году пастор из Мариенбурга (Алуксне) Эрнст Глюк, который стал основателем первой школы гимназического типа для детей русских дворян, привез с собой и латышских слуг.
Но заметной этнической общиной латыши в Москве стали с 1860-х гг. В Москву приезжали учиться, искать работу — кто-то в гостиницах (ибо знали немецкий язык), другие — учителями, почтовыми и телеграфными работниками, техниками, продавцами. В адресных книгах тех лет встречаются имена латышей — врачей и ветеринаров, торговцев, ремесленников и т.п.
Правда, по переписи 1870 г. в Москве проживало только (или уже) 176 латышей. Но в перепись были включены только постоянно проживавшие в городе персоны. А ведь были еще и такие, кто приезжал без регистрации на короткое время. Известно, например, что уже в 1868 г. богослужение в лютеранском соборе Петра и Павла в Старосадском переулке начали периодически проводить и на латышском языке. В одной из латышских газет в 1876 г. упоминалось о том, что в центре Москвы часто можно услышать латышскую речь.
- Следовательно, логично предположить, что в Москве к этому времени сформировался костяк будущей крупной латышской общины?
— Об этом правомерно говорить с того момента, когда сюда в 1867 г. переехал из Петербурга лидер латышского национального возрождения и кумир латышской молодежи Кришьянис Валдемарс. Молодые латыши стремились не просто в Москву, а именно «к Валдемарсу».
В том же году сюда приехал и Кришьянис Баронс, затем — Фрицис Бривземниекс (Трейландс). В 1870-1880х гг. в Москве успешно адаптировались и другие активные участники латышского национального возрождения.
Москва и в позапрошлом веке была по-своему необъятной, и латыши жили и работали в разных ее частях. Но некоторые районы города можно назвать более «латышскими». Начать нашу прогулку стоит, пожалуй, с самого центра города — Страстного бульвара, где в 1867 г. в здании редакции газеты «Московские ведомости» поселился Кр. Валдемарс.
Именно там и были подготовлены к печати словари «Русско-латышско-немецкий» и «Латышско-русско-немецкий» — весьма востребованные в те годы для полнокровного развития латышской нации.
А буквально в нескольких шагах от этого здания, на углу Страстного бульвара и Большой Дмитровки, после 1917 года располагался Московский латышский рабочий клуб. Здесь находились редакции газет, библиотека, работали кружки для детей и взрослых, здесь был поднят занавес и основной сцены латышского театра «Skatuve». Судя по сохранившимся афишам, с 1919 по 1937 год в нем состоялись премьеры 88 пьес.
Одной из наиболее ярких постановок критиками тех лет была признана драма латышского классика Рудольфа Блауманиса "В огне".
Основанный на латышской драматургии репертуар включал пьесы русских и немецких авторов. Основателем и режиссером театра был ученик Е.Вахтангова Освалдс Глазниекс (Глазунов), который с 1921 г. стал актером, позже также директором театра имени Евгения Вахтангова. При этом сохранялись тесные контакты между двумя театрами.
Некоторые вахтанговцы приглашались консультантами, а актриса Анна Орочко была педагогом актерского мастерства для актеров «Skatuve», получавших специальное образование. В сезоне 1937 г. в спектаклях «Skatuve» выступала звезда европейского кино и одна из ведущих актрис берлинского театра Макса Рейнхардта латышка Мария Лейко.
Оказавшись проездом в Москве, она приняла приглашение сыграть в спектакле театра. К сожалению, спектакль стал последним и для Марии Лейко и для всего театра.
В том же здании на углу Большой Дмитровки и Страстного бульвара находились латышское книжное издательство «Prometejs» (с 1923 г.) и Всесоюзное латышское общество с тем же названием.
Первоначальной целью этих очагов культуры было воспитание латышей в духе нового классового мировоззрения. Но вопреки узко идеологическим замыслам их создателей Общество и издательство вскоре превратились в духовный центр объединения латышей и сохранения своей национальной культуры.
- Полагаю, что современникам было бы полезно понять, как и кто формировал культурную национальную среду в начале прошлого века в Москве?
— Давайте пройдем чуть вперед — до улицы Петровка. Это совсем недалеко от Страстного бульвара. Здесь в доме 17 в годы Первой Мировой войны работало Московское латышское культурное бюро во главе с Зигфридом Анной Мейеровицем, Паулом Дауге и Атисом Кениньшем.
Бюро предоставляло материальную и духовную помощь соплеменникам, оказавшимся в тяжелом положении. Его сотрудники собирали сведения о пропавших латышах, помогали устраиваться на работу, открывали школы, организовывали профессиональные курсы, лектории.
В бюро была своя библиотека, в которой насчитывалось более тысячи томов на латышском и русском языках. Вместе с московским Объединением латышских писателей и художников, лидерами которого были Карлис Скалбе, Виктор Эглитис, Линард Лайценс, бюро организовало в марте 1916 г. художественную выставку. На ней было представлено более ста произведений латышских живописцев, графиков, скульпторов, мастеров прикладного искусства.
А сама выставка проходила в залах галереи Лемерсье. Это тоже неподалеку — в Дмитровском переулке, между Петровкой и Большой Дмитровкой. Москвичи впервые могли познакомиться с таким масштабным собранием латышского изобразительного искусства.
- Москва хорошо известна миру и как университетский центр. А когда в студенческих компаниях стала слышна и латышская речь?
— Бесспорно, в жизни латышской общины активную роль всегда играла студенческая молодежь. В Московском университете на Моховой напротив Кремля первые студенты-латыши появились уже в конце 1860-х годов. Один из них — известный адвокат и журналист Фридрих Вейнбергс.
Вольнослушателем университета был и Ф. Бривземниекс. Среди наиболее известных выпускников последующих лет — первый президент Латвийской республики Янис Чаксте, деятели национального возрождения врачи Аугустс Зандбергс и Адамс Бутулис, юрист Янис Крейцбергс.
Накануне и в годы Первой мировой войны здесь учились математик Эдгарс Лейниекс, историк Арнолдс Спекке, археолог и египтолог Францис Балодис.
Балодис был первым в России дипломированным египтологом; в годы войны он вел на историко-филологическом факультете курс по истории и искусству Древнего Египта. Бривземниекс, Балодис, Лейниекс, Спекке работали кроме того и учителями в гимназиях и других учебных заведениях Москвы.
Всего же с 1880-х гг. до 1917 г. в разных учебных заведениях Москвы работало около полусотни учителей-латышей.
В 1883 г. латышские студенты университета организовали общество «Austrums». А с начала 1885 г. по инициативе Валдемарса начал выходить литературный и научно-популярный журнал «Austrums», популярный среди латышей и в Латвии, и по всей стране.
Несколько лет (1885-1887 гг.) журнал значился университетским периодическим изданием, печатался в университетской типографии, а его главным редактором был младший соратник Валдемарса — лектор немецкого языка университета Екабс Велме.
Кстати, официальный адрес редакции был указан именно по адресу квартиры Велме в 4-м Сыромятническом переулке недалеко от Курского вокзала за Садовом кольцом.
С воспитанием молодого поколения латышской интеллигенции в Москве, как уже говорилось, была связана научная и общественная деятельность К. Валдемарса. С 1871 г. и до смерти в декабре 1891 г. он жил в доме Сытина на ул. Мясницкой, 22, во флигеле, выходившем одним фасадом на Кривоколенный переулок.
Сюда регулярно приходили латыши всех возрастов и рода занятий. Здесь обсуждались материалы для ж. «Austrums» Часто у Валдемарса собиралась молодежь — пили чай и дискутировали по разным актуальным вопросам. быть вовлеченным в обсуждение актуальных тем и сюжетов для журнала «Austrums».
Почти двадцать лет квартира Валдемарса была и своеобразной «штаб-квартирой» Императорского Общества содействию русскому торговому мореходству, сыгравшего огромную роль в развитии торгового флота и мореходного образования в России.
Валдемарс был инициатором и бессменным (1873-1891 г.г.) секретарем-делопроизводителем Общества. В его правление входил и Ф. Бривземниекс. Общество сыграло большую роль и для развития мореходства в Латвии.
- Какие еще места, связанные с латышами и латышской культурой, размещались в историческом центре Москвы?
— Давайте тогда вернемся на Мясницкую улицу. В доме 15 (дом со Львом) в 1915 г. находилось эвакуированное из Риги Латышское Сельскохозяйственное общество, во главе которого стоял З.-А. Мейеровицс.
Более 30 лет с начала 1870-х гг. на углу Мясницкой и Милютинского переулка находился магазин цветочных и овощных семян, принадлежавший отцу и сыну Иммерсам. В магазине и в самом цветочном хозяйстве работало до 30 латышей. Семенной фонд, созданный латышскими селекционерами Иммерсами, считался одним из лучших в городе. Именно поэтому они долгие годы были среди основных поставщиков императорского двора.
А в другом конце Мясницкой в прошлом веке находились Всероссийские художественно-технические мастерские (ВХУТЕМАС), где в 1920-х — 1930-х гг. преподавали художники Александр Древиньш и Густав Клуцис. На другой стороне Мясницкой, в Московском Почтамте уже в 1862 г. начали работать Мартиньш Круминьш и два его сына. Их потомки работали на ответственных должностях в разных отделах Почтамта до начала Первой мировой войны. Всего же только в 1880-х гг. среди сотрудников московского Почтамта числились более 40 латышей. Да и начальником телеграфа в начале 1890-х гг. был один из названных учеников Валдемарса Ансис Бандревич.
Чистопрудный бульвар, который буквально примыкает к Мясницкой улице, хранит память и о латышах-музыкантах.
В 1912 году в доме № 15 начали работать музыкальные курсы педагога, композитора и одного из основателей латышских Праздников песни Эрнеста Вигнерса. А в соседнем доме в начале прошлого века открыл музыкальные курсы друг Вигнерса пианист и педагог Адолфс Бетиньш.
Часто сюда наведывался и брат Адолфса — профессор Московской консерватории Людвиг Бетиньш.
В 1907 г. на Чистых прудах родился и вырос сын настройщика музыкальных инструментов Екабса Лиепиньша известный впоследствии и в России, и в Латвии композитор Анатолий Лепин.
Кстати, говоря о музыке, следует упомянуть и магазин музыкальных инструментов фабрики роялей и пианино Петра Карклина (Петериса Карклиньша), находившийся в последней четверти 19 в. рядом с Петровкой на ул. Петровские линии.
В переулках между Мясницкой и Чистыми прудами рядом с посольством Латвии после революции 1917 г. было несколько домов, где тоже проживали латышские семьи, члены которых работали на предприятиях, в различных учреждениях и организациях города. Там почти всю жизнь прожила археолог, исследовательница древнего Новгорода Гайда Вицуп (Авдусина).
- А какие районы города за Садовым кольцом связаны с нашими земляками в Москве?
— Я уже упомянула о доме Е. Велме, где была редакция журнала «Аustrums». Подробнее скажу о районе улицы Плющихи, примыкающем к Садовому кольцу сразу за Смоленским бульваром. В последние годы своей жизни, в 1884-1886 гг., на Плющихе в доме по Второму Благовещенскому переулку постоянно бывал патриарх латышского национального возрождения Каспарс Биезбардис. В Москву он приехал после смерти старшего сына Максимилиана, чтобы помогать невестке воспитывать его шестерых детей.
Хотя жил он на Арбате у второго сына Владимира, который вместе с умершим братом открыл магазин аптекарских товаров, но каждый день приходил заниматься с внуками.
Рядом с Плющихой, между Земледельческим переулком и Смоленским бульваром, в XIX — начале ХХ в. располагалось Земледельческое училище императорского Сельскохозяйственного общества. Среди преподавателей немецкого языка в конце XIX — начале ХХ в. было четыре латыша, в том числе и член «ближнего круга» К. Валдемарса Петерис Сиетиньсонс. Выпускником этого училища стал и будущий известный дипломат Латвийской Республики Вилис Шуманис.
В конце Плющихи, около Девичьего поля, находится еще один так называемый «латышский» дом. Здесь в 1915 г. поселили инженерно-технический персонал эвакуированного из Риги завода «Каучук». А для рабочих обустроили общежития неподалеку — на Погодинской улице. К концу 1930-х годов профессиональный состав жильцов изменился, тем не менее, жильцов из Латвии в нем оставалось сравнительно много.
В 1937 г., после начала массовых репрессий, одновременно были арестованы 15 жителей дома, который соседи поспешили окрестить «домом латышского шпиона». Но у террора, как известно, национальности нет. Чуть позже были арестованы жильцы самых различных национальностей этого мирного «латышского дворика».
В 1937 г. на Девичьем поле было завершено строительство нового здания Общевойсковой академии РККА им. Фрунзе. В годы существования академии среди командно-преподавательского состава было много латышей.
В 1925-1932 гг. начальником и комиссаром академии был комкор Роберт Эйдеман (Робертс Эйдеманис) — поэт и кумир латышской молодежи столицы. Начальниками факультетов и кафедр, преподавателями в разные годы были крупные военные деятели Юкумс Вациетис, Жанис Улманис, Янис Ринке, Карлис Звайгзне. Все они трагически погибли в годы сталинских репрессий 1937-1938 гг.
Рядом с Плющихой, на Смоленском бульваре в доме 5 находился еще один латышский дом, известный как «дом Прометея», В 1936 г. здесь построили новое здание для общества «Prometejs» и театра «Skatuve». Переезд еще не был полностью завершен, когда начались аресты. Латышский центр перестал существовать, так и не успев развернуть здесь свою работу.
А для читателей сайта и гостей российской столицы стоит добавить, что с прошлого года в Московском обществе латышской культуры стали проводить пешие экскурсии по латышским местам Москвы.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен