Нет.
Ведь всем понятно, что сами по себе эти карточки – абсолютно ничего не значат. Они ни о чем не говорят и ничего не объясняют.
Объяснить хоть что-то могут те, кто там засветился, или те, кто имел прямое отношение к пресловутой картотеке из известного Углового дома (в советское время, с осени 1940 года, в здании располагался Комитет государственной безопасности Латвийской ССР – прим. Baltnews.lv). Мой собеседник – бывший кадровый работник органов, старший офицер, более двадцати лет проработал в контрразведовательном подразделении КГБ ЛССР. Назовем его Михаил Иванович. На условиях анонимности он согласился ответить на вопросы портала Baltnews.lv.
Ныне Михаил Иванович – простой пенсионер, но хорошо помнит времена своей службы в органах, когда он, помимо всего прочего, занимался и оформлением агентурных карточек, как и другие его коллеги по оперативной работе.
Решение политическое – недальновидное
– Михаил Иванович, можно узнать, как лично Вы, бывший работник органов госбезопасности, относитесь к публикации в открытом доступе картотеки агентуры КГБ?
– С профессиональной точки зрения для меня это более, чем странно. Любое государство, как аппарат управления обществом, должно располагать информацией о том, что в нем творится, какие угрозы существуют – как внешние, так и внутренние. Для этого необходимы специальные службы, отвечающие за безопасность. Спецслужбы без агентуры существовать не могут. Тайные агенты использовались с древнейших времен во всех без исключения странах мира, и в наши дни тысячи людей привлекаются к агентурной работе в качестве добровольных помощников правоохранительных органов и специальных служб. Если кто-то думает, что новая власть может обойтись без информаторов – это абсолютно дилетантское мнение. Люди, агенты, оказывали помощь своему государству в обеспечении его безопасности, они обладали определенным информационным багажом, который мог быть интересен и новому режиму. Раскрытие их данных – решение явно политическое, но дальновидным его не назовешь.
– Но в нашем обществе таких информаторов чаще всего именуют стукачами?
– Расхожее обывательское мнение – от незнания предмета. Кстати, в этом слове нет ничего плохого. Да-да, не смотрите на меня так! Стукачом на Руси звали человека, который ходил по округе с колотушкой, отпугивая громким стуком непрошенных гостей. Другими словами – действовал в интересах обеспечения безопасности общества.
– Со сталинских времен – помните про четыре миллиона доносов – у многих из нас уже выработалось резко негативное отношение к разного рода стукачам. Потому что по любому такому "стуку" следовала неминуемая расправа, приезжал "черный воронок" – и все! Стучали из всех домов и щелей – кто из зависти, кто из корысти, кто из подлости.
– В этом и состоит опасность негласного сотрудничества, когда начинает превалировать личный корыстный мотив. А лозунг-то изначально какой был? Кстати, сохранившийся и до сего времени: "Горячее сердце, холодная голова и чистые руки". В 1918 году большевики приняли специальное постановление о недопустимости использования провокационных методов в работе ВЧК. Но в ходе жизни комиссия, конечно, очень быстро столкнулась с необходимостью создания собственной агентуры. Без информаторов обойтись было невозможно.
Агенты, кругом одни агенты…
– Давайте все же вернемся к нашим реалиям. Михаил Иванович, расскажите в двух словах, какова была структура КГБ ЛССР, какие в Латвии отделы, чем занимались?
– За ответом далеко ходить не надо. О структуре КГБ СССР, КГБ ЛССР и других органов безопасности бывшего СССР можно в свободном доступе прочитать в Интернете. Суть проста: КГБ – это разведывательная деятельность, деятельность контрразведывательная и обеспечивающие указанные виды деятельности службы. Я служил в контрразведывательном подразделении, задача которого состояла в защите секретов и противодействии иностранным спецслужбам.
– У вас была своя агентурная сеть?
– Естественно, как у каждого оперативного работника. Я курировал режимные объекты – различные предприятия, секретные институты, конструкторские бюро. Работал с людьми, имеющими доступ к секретным разработкам, которые нужно было охранять. При приеме на работу на любое режимное предприятие, в соответствии с существующей тогда нормативно-правовой базой, сотрудники давали подписку о неразглашении секретной информации при оформлении так называемого "допуска". Если со стороны кто-то проявлял интерес к тому, чем они занимались, или предлагал у них приобрести что-то, связанное с рабочим процессом, этот человек обязан был тут же сообщить о случившемся оперативному работнику или в Отдел режима – больше известный как Первый отдел предприятия.
– И он считался агентом КГБ?
– Нет, такие люди именовались как секретоносители. Секретоноситель становился агентом при наличии необходимости – с его согласия. В этом случае заполнялась типовая учетная карточка, и в картотеке такой человек числился агентом, работающим на секретном объекте.
– Существовала какая-то градация – агент, информатор, осведомитель?
– Всех их можно определить, как источники информации, это очень похоже на журналистскую деятельность. Градация – да, была. Доверенные лица – это те, кто иногда на негласной основе выполняли отдельные поручения комитета, связанные с тем или иным вопросом.
Нет! Ничего, не имеющего отношения к защите секретов данного объекта, с них не требовали – доносы на своих коллег или соседей эти агенты не писали, это все чушь собачья!
– Какого рода поручения имеются в виду?
– Например, сотрудник режимного предприятия входил в группу, которая принимала у себя иностранную делегацию. Да, такое тоже случалось по специальному разрешению. Зарубежный товарищ побывал у них и уехал. А его рижский коллега, сотрудник этого объекта, должен был после каждого визита написать краткий отчет – как гость себя вел, с кем общался, чем интересовался. Или, допустим, сотрудник института, занимающегося секретными разработками, выезжал в загранкомандировку. По возвращению его тоже могли попросить написать, с кем он там общался, не проявлял ли кто к нему повышенный интерес.
Иногда, со слов доверенного лица, оперработником составлялась справка. Отчеты и справки приобщались к "Делу" на данный режимный объект. После чего человек годами мог уже ничего не сообщать, а спокойно заниматься своей работой. Никто его из нашей конторы без особого повода не дергал. Но сотрудник тем не менее числился за ведомством доверенным лицом.
– А чем от него отличался обычный агент?
– Агент – это тайный (негласный) помощник, который, как правило, на добровольной постоянной основе выполнял разные поручения органов безопасности. Поручения зависели от рода его деятельности. Если мы говорим о режимном объекте, то, допустим, сотрудник, имеющий отношение к секретному делопроизводству, мог получить задание с целью анализа состояния этого делопроизводства для выявления возможных каналов утечки "закрытой" информации. Полученную информацию мы потом уже сами анализировали и проверяли. Агента лично знал только оперработник, с которым он общался.
При необходимости могла быть проведена встреча с руководителем подразделения. Начальник отдела знал имена агентов, так как именно через него проходили все документы, которые он читал и визировал. Кроме доверенных лиц и действующих агентов, были еще нештатные сотрудники комитета. Как правило, ими числились пенсионеры МВД, они проводили так называемую неглубокую проверку – изучали кандидатов при приеме на режимные объекты, собирали о них сведения. Были нашими помощниками.
Турист или разведчик?
– Михаил Иванович, скажите, а все люди знали, что они числятся в картотеке КГБ как агенты?
– Думаю, если не знали, то догадывались. Они давали подписку о сотрудничестве с обязательством о неразглашении. Но здесь многое зависело от специфики отдела КГБ. Допустим, сотрудник контрразведки побеседовал с человеком, вернувшимся из какой-то зарубежной конференции. Он с ним переговорил, расспросил, что было интересного, записал все с его слов. Потом его имя занесли в учетную карточку, дав ему псевдоним, о котором тот человек мог и не догадываться, так как подписку о сотрудничестве в данном случае с него никто и не брал. И на этом общение могло закончиться.
– Да, а теперь, после обнародования этих карточек, делается вывод – он был агентом КГБ! Так же, как и с гидами комсомольского бюро международного туризма – Спутник?
– Естественно, комитет их всех курировал. Все, кто работал с иностранными туристами, находились в нашей зоне внимания, на уровне доверенных лиц они сотрудничали с органами и должны были сообщать обо всех подозрительных контактах. Не секрет, что по туристическому каналу в Латвию приезжали люди, про которых нам точно было известно, что они являются сотрудниками иностранных разведок. Я не имел с ними дела, но здравый смысл подсказывает, что сотрудники Спутника, имеющие контакты с иностранцами, должны были информировать об этом органы безопасности по их просьбе. Я не вижу в этом ничего безнравственного или недостойного, подобные меры безопасности применяются во многих странах мира.