Обнаруженный в начале 2020 года в Китае новый штамм коронавируса 2019-nCoV уже успели окрестить "чумой XXI столетия". Но самый большой удар от эпидемии получила экономика Китая, что не могло не сказаться и на экономических отношениях во всем регионе. Baltnews обсудил эту ситуацию с российским китаеведом Николаем Вавиловым.
– Г–н Вавилов, многие эксперты сейчас сошлись во мнении, что наибольший ущерб экономике Китая наносит не сам коронавирус, а слухи о нем. Откуда же они изначально возникли?
– Сами слухи – это результат паники, которая возникла в китайском населении по итогам действия самих властей. Паника китайское население охватила после того как был заблокирован город Ухань и город Хуанган, примыкающий к Уханю. То есть мы должны понимать, что часть китайских властей самостоятельно провоцирует такие слухи.
– Зачем им это нужно?
– Есть важный момент – сейчас опубликовали таможенную статистику, в частности по Вьетнаму с Китаем, за первый месяц 2020 года. И товарооборот Вьетнама и Китая упал на 25 процентов в последний месяц перед китайским Новым годом.
– А обычно он должен расти?
– Обычно последний месяц перед китайским Новым годом – это максимум по товарообороту. В этот раз мы наблюдаем не только стагнацию, или даже какой-то рост – вьетнамско-китайская торговля росла последний год росла очень сильно, на 30 процентов – мы наблюдаем, что она упала. То есть вместо того, чтобы продемонстрировать максимум, последний месяц перед Новым годом, еще до эпидемии, продемонстрировал резкое падение внешней торговли Китая.
– Получается, коронавирус на это не повлиял?
– Нет, коронавирус появился уже позже. И он не повлиял так сильно, как те события, которые уже произошли перед ним, и которые мы сейчас фиксируем в торговле. Эти события – обвал китайско-американской торговли на 15 процентов, стагнация китайской экономики, и еще целый ряд факторов, привели к тому, что в Китае сложилась крайне негативная экономическая ситуация еще до коронавируса – в конце декабря и начале января.
– А коронавирус помог китайским властям отвлечь внимание?
– Он стал для китайских региональных властей удобным обоснованием падения роста ВВП.
– А что сейчас реально происходит в Китае? На какие отрасли коронавирус повлиял?
– Во-первых, практически полностью встала транспортная отрасль. Это касается не только межгородского сообщения, но и внутригородского. Люди не выходят на улицу. Особенно такие комплексы как метро в Циндао – оно вообще обезлюдело, там перевозки упали на 90 процентов. Автодорожные и железнодорожные перевозки упали на разные показатели до 80 процентов.
– В связи с чем нанесен такой ущерб транспортной инфраструктуре?
– Ухань – это транспортный центр Китая, связывающее звено между западом и востоком, между Шанхаем и Сычуанем, Пекином и Гуандуном. То есть это самый центр всех видов перевозок и каждый день его блокады обходится экономике Китая очень дорого. В особенности системе скоростных железнодорожных транспортных перевозок.
– Какие еще сферы попали под удар?
– Вообще в принципе удар пришелся по производственному сектору. Потому что люди из-за дополнительных каникул целую декаду февраля не будут работать.
Удар нанесен и по розничной торговле – многие мигранты держали мелкие розничные точки, и они не могут вернуться в эти заблокированные города.
Мелкий и средний бизнес испытывает сейчас колоссальный удар еще и от того, что люди лишились своих сбережений – в самый первый после Нового года день торгов биржи упали на восемь процентов. Для китайского социума это важно – китайцы инвестируют в недвижимость, валюту и акции компаний.
– А есть ли отрасли, которые выигрывают от такого положения?
– Да. Выигрывают производители медикаментов, производители легкой промышленности, сопутствующих медицинских расходников.
Более того, на днях правительством Китая был принят комплекс мер, которые будут субсидировать производителей медицинских расходников и тех компаний, которые осуществляют борьбу с коронавирусом. Очевидно, что даже идет поддержка тех отраслей, которые выигрывают.
Еще одним невольным победителем являются компании интернет-гиганты, которые обеспечивают интернет-платежи. Потому что люди минимизировали контакты, оплату по кэшу, походы к банкоматам, и соответственно электронные платежи выросли на 50 процентов. Выиграли производители онлайн-игр, потому что люди просто обездвижены и играют либо через мобильные приложения, либо в компьютере.
– А что с энергетической сферой?
– Нефтеперерабатывающие комплексы Китая тоже проиграли. Поставки нефти в феврале по прогнозам китайских экономистов упадут на 25 процентов, а потребление нефти – на 3 млн баррелей. Это примерно три процента от мирового потребления. В связи с тем, что количество транспорта падает, падает и расход бензина. Пострадают и международные китайские перевозчики, которые осуществляли международную торговлю.
– Насколько сильно пострадала туристическая сфера?
– По туристической сфере нанесен очень мощный удар. По сути – это та сфера, которая кормила ряд удаленных провинций, таких как провинция Гуанчжоу, и другие районы, которые очень зависят от внутреннего туризма. Международный туризм тоже просядет, так как китайцы просто перестают выезжать за рубеж.
И, конечно же, сейчас китаец на полном серьезе воспринимается в западных странах, как некий переносчик вируса.
В принципе он и так воспринимался как чужеродный элемент, культурно иной. Это, конечно, было препятствием при взаимодействии и приеме туристов. Но сейчас китаец – это просто носитель вируса, и туристическая сфера, прежде всего в первых реципиентах китайского туризма – это Таиланд, Гонконг, Япония – потеряет больше всего. Здесь потеряет и Россия, и Европа.
– По оценкам экономистов в тех регионах, которые сейчас попали под карантин, находилось производство от 60 до 90 процентов всей продукции Китая. Есть мнение, что сосредоточение всего производства Китая в одной части страны опасно для экономики, поэтому произойдет частичная диверсификация и релокация производств, что вызовет некую корректировку китайской экономики.
– Абсолютно верно – те города, которые сейчас блокируются, находятся на прибрежной территории. Это Шаньтоу, Шэньчжэнь, Вэньчжоу. Сам Ухань находится достаточно далеко от побережья, но это центр автомобильного производства. И, конечно же, это повлияет в первую очередь на то, что импорт автомобилей увеличится. Особенно учитывая, что сегодня сняты дополнительные пошлины на автомобили из США. Последние несколько лет их импорт просел, сейчас он увеличится.
Релокация – это то, что сейчас уже происходит в рамках экономического преобразования Китая – стратегии "Один пояс – один путь". Внутренняя китайская релокация уже началась примерно в 2008 году в связи со стимулированием внутреннего производства и внутреннего спроса.
– Получается, ситуация с коронавирусом даст этому процессу дополнительный стимул?
– Да. Экономики внутренних провинций уже начали подрастать по мере продвижения этой стратегии, когда она была официально объявлена в 2012 году. Перенос центров производства внутрь Китая уже начался и, конечно, нынешняя эпидемия в первую очередь простимулирует перенос и развитие внутри Западного Китая. То есть программа по развитию Западного Китая получит новую силу.
– Есть мнение, что произойдет также релокация производств крупных мировых компаний, которые сейчас расположены в Китае, – в Малайзию, Вьетнам и другие страны Юго-Восточной Азии.
– Я боюсь, что этого не произойдет. Произойдет обратная их релокация прежде всего в США. Потому что там происходит роботизация, массовое внедрение в производство искусственного интеллекта, и соответственно все эти отрасли получат в США новое дыхание.
[Президент США Дональд] Трамп защищает производственный сектор американцев, и без сомнения он будет бенефициаром этого кризиса.
В первую очередь заказы вернутся на американские производства. Вопрос только в том, насколько они готовы производить у себя обувь, игрушки, размещать химически опасное производство.
– Выигрывают только США?
– Это также создает предпосылки для развития нового индустриального гиганта – Индии. Все ставки западных стран на Китай сейчас перемещаются в Индию. Она максимально готова к любому производству и рывку на международные рынки, ей открыты все двери.
И главное – Индия демонстрирует очень высокий уровень понимания ситуации. Когда вирус был только занесен в Индию и в штате Керала были зарегистрированы первые случаи, индийское правительство массово объявило о запрете импорта масок и необходимости развивать собственное их производство. То есть в Индии держат руку на пульсе этой ситуации. И так как Индия является основным конкурентом Китая в Африке и на Ближнем Востоке, они постараются вытеснить китайских производителей из этих регионов.
– А получится ли?
– Это зависит от количества дней, которые Китай проведет в карантине. Мы понимаем, что в Китае сложная ситуация с внутренними долгами, что из-за проседания китайско-американской торговли внешние драйверы роста китайской экономики уже неактивны, и те безумные долги, которые были сделаны китайскими корпорациями, уже невозможно обслуживать.
Но вопрос в том, что каждый день блокады, когда люди не выходят на производство – это равносильно тому, как будто гвозди забиваются в гроб каждый день. Если это продлится еще месяц, то мы можем говорить о том, что Китай теряет рынки, катится в пропасть на глазах и геополитический проект "Один пояс – один путь" сворачивается. Но сворачивается именно китайский крупный политический проект, а внутренние силы, которые ориентированы на развитие Западного Китая в принципе в этой ситуации оказываются не такими уж и проигравшими.