Прошедшие парламентские выборы в Германии заметно изменили расклад сил в стране. Сейчас все гадают, какой же может оказаться новая правящая коалиция.
О том, в чем причина смены настроений немецких избирателей, насколько они повлияют на дальнейшее будущее некоторых партий, а также какие политические силы могут быть представлены в правительстве, Baltnews поговорил с немецким политологом Дмитрием Стратиевским.
– Г-н Стратиевский, на выборах в бундестаг Социал-демократическая партия Германии (СДПГ) получила больше всего мест, хотя еще летом рейтинг соцдемов был довольно низким и им пророчили в лучшем случае третье место. Скажите, пожалуйста, с чем связан такой резкий рост популярности политической силы?
– Для Германии нетипичны такие электоральные скачки за относительно короткий период – шесть-восемь недель, но ничего экстраординарного в этом нет. [Кандидат в канцлеры ФРГ от СДПГ] Олаф Шольц и до начала активного роста рейтинга СДПГ вызывал, по опросам, больше симпатий, чем [глава Христианско-демократического союза (ХДС)] Армин Лашет.
Шольц обращался к избирателю просто и доверительно, оперируя таким важными понятиями, как "уважение", "равноправие", "солидарность" и так далее. Лашет же выступал скорее как "правительственный чиновник". Социал-демократы вышли к избирателю со взвешенной левоцентристской программой, содержавшей понятные слоганы, например, повышение МРОТ до 12 евро в час. Они демонстрировали решительность и сплоченность вокруг своего кандидата.
ХДС, напротив, провела, пожалуй, наиболее слабую кампанию за последние десятилетия. Месседжи партии были расплывчаты и неконкретны. Часть политиков ХДС/ХСС практически открыто заявляли, что Лашет – не самый удачный кандидат от консервативного блока. Избиратель замечал этот "разброд".
При этом нужно отметить, что электоральные симпатии и антипатии имеют как инерционный, так и "запоздалый" характер. В глазах избирателей накапливались "плюсы" СДПГ и Шольца и "минусы" ХДС и Лашета, что и выразилось в рейтингах августа-сентября и в результате выборов.
– Как вы оцениваете сокращение избирательной поддержки ХДС/ХСС на выборах в бундестаг, которое также наблюдалось и на выборах в федеральных землях Германии Баден-Вюртемберг и Рейнланд-Пфальц? Не является ли это долгосрочным трендом?
– Любой негативный электоральный тренд имеет кратко-, средне- и долгосрочные измерения. С одной стороны, сработал ряд факторов, присущий именно последним кампаниям на выборах в землях и в бундестаг. При этом каждые выборы нужно рассматривать отдельно, земельные кампании имеют свои неповторимые особенности. Напомню, что, к примеру, социал-демократам удавалось получать хорошие результаты на выборах в отдельные ландтаги в своих электоральных бастионах, хотя к тому моменту их популярность на федеральном уровне оставляла желать лучшего.
"Зеленые" второй раз побеждают в Баден-Вюртемберг и оставались самой популярной партией в этой земле даже в период падения рейтингов на общенациональном уровне. Вместе с тем можно отметить тенденции, которые должны заставить ХДС/ХСС как минимум всерьез задуматься о будущем.
При канцлере [Ангеле] Меркель ХДС заметно "полевела", в то время как ХСС осталась консервативной политической силой. Многие христианские демократы недовольны таким развитием событий, что выражалось в поддержке правого консерватора Фридриха Мерца, много лет назад проигравшего внутрипартийный поединок с Меркель, а в 2018 году вернувшегося в большую политику. Эта группа считает, что партия должна вернуться к традиционному консерватизму времен Гельмута Коля. У нее есть поддержка и в рядах части избирателей ХДС.
С другой стороны, есть немало голосов, которые желали бы продолжения курса Меркель без особых корректив. И эти политики опираются на свои электоральные группы. Наконец, есть и более мелкие группы, такие как сторонники большего либерализма в экономике, тяготеющие к Свободным демократам, и ультраконсерваторы, близкие к правым из "Альтернативы для Германии" (АдГ).
Таким образом, общий электорат ХДС подвергается дефрагментации. Партия начинает терять единство, и избирателям не совсем понятно, за какой именно ХДС им предстоит голосовать. Если не будет найдена примирительная формула внутри партии, общая идеологическая платформа, не выдвинутся на первый план яркие харизматичные фигуры, усиление негативного тренда неизбежно.
– Как можно расценивать третье место партии "Зеленых"? Хотя они и увеличили представительство в бундестаге, но явно рассчитывали на большее. Так что же – это успех или неудача? Есть ли у партии потенциал для дальнейшего роста?
– Безусловно, это успех, так как партия набрала почти на 6% голосов больше, чем в 2017 году. Напомню, что и в прошлой кампании после резкого роста симпатий к "Зеленым" наступил некий электоральный спад. В итоге партия получила меньше голосов, чем ей предсказывали в прогнозах в середине предвыборной гонки. Это известная в социологии ситуация.
Также нужно отметить, что "Зеленые" по итогам голосования стали лидерами в возрастной группе младше 25 лет. Это уже является свидетельством потенциала этой партии.
Кроме того, практически все исследования показывают, что экологическая проблематика стабильно входит в топ-5 тем, которые наиболее волнуют немцев. Да, в Германии есть и другие экологические партии и движения, но они в политическом плане несоизмеримо слабее "Зеленых".
К примеру, Экологическая демократическая партия получила на выборах в бундестаг 0,3% голосов, а берлинский "Климатический список", участвовавший в местных выборах в законодательное собрание столицы, проходившие одновременно с общенациональными, вынужден был довольствоваться результатом в 0,4%.
Также не слишком успешны и партии, которые затрагивают другие ключевые темы из программы "Зеленых". Например, Партия защиты животных существует уже несколько десятилетий, [но] ее результат на прошедших выборах составил 1,5% голосов.
Конечно же, все они не представлены в парламентах. Именно "Зеленые" доминируют на этих площадках. За сильными тянутся избиратели, большинство из которых хотят получить результат от своего голоса, то есть проголосовать за партию, которая имеет представительство во власти и возможность реализовывать свои начинания.
– Интересен и рост поддержки Свободной демократической партии (СвДП). На выборах 2013 года она не преодолела пятипроцентный барьер, но четыре года назад все же смогла вернуться в бундестаг, а сейчас даже увеличила свою фракцию. Чем, на ваш взгляд, СвДП смогла привлечь избирателей?
– СвДП на этих выборах сумела получить часть голосов консервативных и центристских электоральных групп, не довольных нынешним состоянием ХДС и лично кандидатурой Лашета. У них, по существу, выбор был невелик: либо голосовать за либералов, как идеологически близких консерваторам, либо не участвовать в выборах, либо отдать голос за малую партию, которая гарантированно не проходила в бундестаг.
Кроме этого, СвДП стала единственной партией, не находящейся на крайних полюсах политического спектра. Она последовательно выступала за смягчение и/или отмену ограничений, связанных с пандемией COVID-19. Так она стала выразителем [мнений] тех групп населения, которые не хотели бы быть причислены к корона-скептикам, но все же считают, что правительственные меры ограничивают их свободу и необходимо их отменять, хотя бы поэтапно. Но, что удивительно, пандемия так и не стала значимой темой предвыборной гонки.
– Насколько результаты выборы свидетельствуют об изменениях настроений в немецком обществе? Снизилась поддержка как у "Левых", так и у крайне правой АдГ. Можно ли считать, что немецкие избиратели стали склоняться к более центристским позициям?
– Да, отчасти это германский и даже общеевропейский тренд. После взлета крайне правых и популистов наблюдается возвращение немецкого избирателя к более умеренным позициям. Но наиболее важным является контекст данной кампании. Левая партия имела серьезные проблемы с пиаром. Даже зрительно ее рекламные плакаты и ролики практически полностью копировали то, что было в 2013 и 2017 годах.
Внутри партии были серьезные разногласия касательно курса, особенно в области внешней политики. Предложения в области внутренней политики не блистали новизной и выражали желание "перегнать" СДПГ: если социал-демократы предлагают минимальную зарплату в размере 12 евро в час, то мы, мол, предложим 13 евро.
Что касается АдГ, то немалую роль сыграли провалы представителей этой партии в законодательной власти. "Альтернатива" больше не является якобы непримиримой несистемной оппозицией. У этой партии фракция в бундестаге, в ландтагах всех 16 федеральных земель, в законодательных собраниях городов, округов и районов. Было время проявить себя.
Но АдГ оказалась удивительно неспособной к систематической парламентской работе. А ведь и крайне правый избиратель желает увидеть конкретные результаты деятельности своих представителей во власти.
– Как известно, ныне именно у "Зеленых" и СвДП находится так называемая золотая акция по формированию новой правящей коалиции, так как эти две партии могут вступить в союз как с СДПГ, так и с ХДС/ХСС. Какой блок для них является более предпочтительным? На что они рассчитывают в новой коалиции? На что готовы пойти СДПГ и ХДС/ХСС, чтобы привлечь их к сотрудничеству?
– Для "Зеленых" более естественным является союз с СДПГ, для либералов – с ХДС/ХСС. Такие коалиции уже создавались в Германии и были вполне работоспособными. У СДПГ и "Зеленых" наиболее близкие позиции в области фискальной политики и экологии, им проще будет договориться. Объяснить избирателям и простым однопартийцам коалицию с ХДС/ХСС было бы очень сложно.
СвДП отрицает повышение налогов и сборов, не желает форсированного перехода на возобновляемые источники энергии (ВИЭ), ограничение скорости на автобанах и иные меры, не слишком популярные в рядах либералов. В этом – их точки соприкосновения с консерваторами.
В таком случае СДПГ и "Зеленым" нужно будет сделать СвДП предложение, которое позволит либералам "сохранить лицо", показать избирателям и членам партии, что уступки были неизбежно, но это не означает сдачу позиций. Сделать это будет проще, чем договориться с ослабевшим ХДС с непопулярным Лашетом во главе.
Думаю, сочетание идеологии, прагматизма и кадровых вопросов приведет с высокой долей вероятности к созданию большинства в составе СДПГ, "Зеленых" и СвДП.
– А позиции "Зеленых" и СДПГ по основным вопросам в целом совпадают?
– Они близки, но не идентичны. Например, в вопросах защиты окружающей среды и переформатирования экономики под "экологическим" углом "Зеленые" более радикальны, в то время как СДПГ задается вопросом цены тех или иных преобразований.
Младшие партнеры по коалиции, ведь большинство из трех партий может быть создано впервые, имеют немало влияния на курс правительства во всех областях. Они получают министерские кресла, должности статс-секретарей, глав комитетов парламента, возможность оказывать значительное воздействие в процессе договоренностей на совете коалиции.
Так что они будут полноценными со-конструкторами внутренней и внешней политики. Роль канцлера и основной правящей партии – лидирующая, но это далеко не всевластие. За последние несколько десятилетий младшим коалиционным партнерам (а в этой роли были СДПГ, СвДП и "Зеленые", то есть все три партии, которые ныне ведут переговоры о формировании нового правительства) не раз удавалось блокировать инициативы основной правящей партии либо, наоборот, добиваться реализации своих предложений.
В связи с этим политику страны будут определять все коалиционные партии, но по поводу того, какой она станет, я бы предпочел сейчас не говорить, а подождать окончательных договоренностей.