Комментируя празднование 9 мая в Латвии, министр культуры Латвии Даце Мелбарде выразила недоумение в связи с тем, что в мероприятиях по случаю дня Победы участвовали молодые люди, которые учились в латвийских школах. Министр была опечалена тем, что для большой части латвийского общества российские символы важнее символов Латвийского государства.
На наш взгляд, является День Победы российским праздником или же международным, вопрос, дискуссионный. Недаром мэр Риги даже утверждал, что нигде в мире больше не празднуют 9 мая так, как в столице Латвии. Другой вопрос — что не все праздники, признаваемые значительной частью общества, признаются государствами. В СССР государство не предоставляло дополнительных выходных на Лиго, но латыши его праздником считать ведь не перестали.
Думается, участие большого числа русских в праздновании Дня Победы вызывает раздражение у тех, кто противопоставляет Латвию России. Если же вспомнить слова «Latvija ir mana dzimtene, bet Krievija — Tēvzeme», то ситуация станет вполне естественной. Гражданка Канады Вайра Вике-Фрейберга, живя в Монреале, оставалась патриоткой Латвии. Сегодня ее в ряде публикаций в Латвии называют своего рода примером для подражания. В таком случае, почему же латвийские русские не могут быть патриотами Латвии и одновременно переживать за Россию?
Слова министра культуры породили у меня и такие размышления на историческую тему. А были ли раньше случаи, когда некоторые латыши уже после образования Латвийской Республики считали более важной судьбу России и российские символы? Если поразмыслить над этим, окажется, что пути истории не столь прямы и элегантны как бульвар Бривибас в центре Риги.
Напомним, что сразу же после образования Латвийской Республики таковых были десятки тысяч. Общеизвестно, что в те дни, когда латвийская армия вела борьбу с Бермонтом, двадцать тысяч латышских красных стрелков участвовали в решающем сражении гражданской войны в России — в разгроме войск Деникина под Кромами и Орлом. Ни будь их, возможно, и не удержались бы большевики у власти.
Кстати, несколько латышских генералов воевали в разного рода белых армиях. Потом они вернулись в Латвию и, что примечательно, никто не задавал им вопросы, мол, где вы были в 1919-м году, почему предпочли воевать под чужими знаменами? Напротив, им предоставили самые высокие посты: бывший колчаковский генерал Рудольф Бангерскис одно время был министром обороны Латвийской Республики, бывший штабист в армии гетмана Скоропадского Петерис Радзиньш стал командующим НВС Латвии, бывший сподвижник Бориса Савинкова, а затем колчаковский генерал Карлис Гоппер служил в 20-е годы ХХ века в Латвии командиром Видземской дивизии.
Что небезынтересно, среди борцов за единую и неделимую Россию во время гражданской войны был даже человек с полностью противоположными участникам нынешнего праздника Победы взглядами. Этот Георгиевский кавалер, награжденный при царе также Георгиевским оружием, после восстановления независимости Латвии был торжественно перезахоронен на Братском кладбище. Речь идет о бывшем группенфюрере SS Рудольфе Бангерскисе.
Сегодня о легионерах в Латвии порой говорят: мол, это были патриоты, которые считали, будто так борются за Латвию. Однако сами жизненные пути наиболее высокопоставленных легионеров — генерального инспектора латышского легиона SS Рудольфа Бангерскиса и начальника штаба генеральной инспекции легиона полковника Артура Силгайлиса — заставляют задаться крамольным вопросом: а были ли Бангерскис и Силгайлис патриотами?
…20 марта 1943 года выходившая в Риге в годы нацистской оккупации коллаборационистская газета «Tēvija» опубликовала биографии бывшего генерала Латвийской армии Рудольфа Бангерскиса и бывшего полковника Артура Силгайлиса, только что назначенных приказом рейхсфюрера SS Гиммлера на высокие должности в формирующемся латышском легионе SS. Впрочем, Бангерскис оказался «свадебным генералом» — он руководил не имеющей в своем подчинении войск генеральной инспекцией латышского легиона SS, а двумя дивизиями легиона командовали немцы.
Рудольф Бангерскис и начальник штаба генеральной инспекции штандартенфюрер Артур Силгайлис были скорее парадной витриной для заманивания их соотечественников в легион. Впрочем, с точки зрения пиара, у «витрины» были существенные изъяны. Еще за много лет до создания легиона SS у Бангерскиса и Силгайлиса был выбор: воевать за независимость Латвии или же за великую Россию.
Будущий генеральный инспектор латышского легиона SS и будущий начальник штаба инспекции выбрали в 1919 году не латвийскую армию, а русские вооруженные формирования. Проявив весьма своеобразное отношение к юной Латвийской Республике.
…Зимой 1919 года Рига контролировалась латышскими красными стрелками. Правительство К. Улманиса отступило в Лиепаю. В Курземе находились совершенно различные воинские формирования: роты, верные правительству Латвийской Республики; подразделения потерпевшей поражение в Первой мировой войне Германии; русский белогвардейский отряд князя Ливена…
Последний формировался в Лиепае в непростых условиях. Позднее командир этого отряда князь Ливен вспоминал: «Я вполне сознавал, что попадаю в чрезвычайно сложные политические условия. Латыши, естественно, не доверяли такой формации, которая боролась за восстановление России, германофильствующие балтийцы косились, союзники видели в русских германофилов, а германцы — антантофилов». Но отряд не скрывал своего политического лица и двигался по территории Латвии не под красно-бело-красным, а под российским флагом. Факт удивительный: штабс-капитан Артур Силгайлис состоял отнюдь не в латышском батальоне Оскара Калпакса, а в русском белогвардейском отряде князя Ливена.
Ливенцы, конечно, были союзниками Карлиса Улманиса, но лишь временными. Они думали не о том, как создавать независимую Латвию, а о том, как прорваться через полки советской Латвии на родину, занять Петроград, создать небольшевистскую Россию.
22 мая 1919 года латышские красные стрелки оставили Ригу, а летом отряд князя Ливена отправился из Латвии в армию Юденича. Осенью 1919 года латвийская армия героически отстаивала Ригу от полчищ Бермонта-Авалова (преимущественно немецких по своему национальному составу), а будущий начальник штаба генеральной инспекции латышского легиона SS Артур Силгайлис наступал на Петроград в составе русской армии Юденича. И столкнулся с латышами — против ливенцев под Петроградом воевал 5-й полк латышских красных стрелков.
Пока Артур Силгайлис боролся за великую Россию, армия Латвийской Республики отстояла Ригу, заставила германские воинские части отступить из Латвии. Вопрос о независимости Латвийской Республики был решен. А Артур Силгайлис только после разгрома армии Юденича вернулся в Латвию и вступил в ее армию (по сути, ему просто некуда было деваться). Он сделал неплохую карьеру (в 1939 году стал начальником штаба дивизии), но до генерала не дослужился.
Еще причудливее биография его шефа — Рудольфа Бангерскиса.
…1915 год был необычен для Латвии. В Первую мировую войну во всех воюющих странах в армию мобилизовывали, ибо даже среди патриотично настроенных граждан находилось немного желающих идти на войну. Курземе, Видземе и Земгале оказались исключением из правил. Тысячи человек добровольно вступали в латышские стрелковые батальоны. Хотя многим солдатам воюющих армий в 1915 году уже надоело сидеть в окопах, появились дезертиры. Инициатор создания частей латышских стрелков, депутат Государственной Думы России Янис Голдманис уверял: «Среди латышей и эстонцев нет ни одного человека, который не признал бы, что всё, чего они добились в области благосостояния, достигнуто лишь под защитой русского орла».
А стоял у истоков создания латышских стрелковых частей капитан российской армии Рудольф Бангерскис. Именно он стал командиром первого из созданных в Латвии латышских батальонов — Усть-Двинского. В сентябре 1915 года будущий генеральный инспектор легиона даже написал, что победа Германии в войне означала бы для латышей духовную смерть. Как в свете этих слов оценивать роль Бангерскиса в создании латышского легиона SS?
В 1916 году Бангерскис получил чин подполковника. Возможно, он так и остался бы обычным российским офицером, верно служившим царю и отечеству, оставил бы о себе память как о патриоте Российской империи, но в 1917 году произошла революция.
18 ноября 1918 года была провозглашена Латвийская Республика. Первый год существования нового государства выдался непростым, в 1919 году армия Латвии не раз попадала в непростые ситуации. А что делал в то время Рудольф Бангерскис? Добросовестно служил в русской белогвардейской армии Колчака, рос в звании. «Верховный правитель России» ценил его, даже присвоил звание генерала. Заметим, что Колчак не скрывал своих политических взглядов, подчеркивал, что борется за единую и неделимую Россию. То есть против независимости Латвии. За что же тогда боролся под его руководством новоиспеченный генерал Рудольф Бангерскис?
После разгрома большевиками Колчака, Бангерскис по-прежнему не спешил в Латвию. Служил в армии атамана Семенова, в декабре 1920 года эмигрировал в Харбин. Там он стал руководить русским Союзом чинов Дальневосточной армии. Впрочем, создать работоспособную организацию не получилось. И только обнаружив полное отсутствие перспектив, Бангерскис вспомнил о Латвии, куда и вернулся в ноябре 1921 года.
Руководители тогдашней Латвии были людьми весьма прагматичными. В армии Латвийской Республики служили и бывшие красные стрелки, и бывшие белогвардейцы. Позволили служить и Рудольфу Бангерскису. В 1936 году ушел на пенсию, а в 1943-м стал генеральным инспектором легиона SS.
Такой вот извилистый жизненный путь. Выводы, достойный ли, каждый может сделать сам. А завершить размышления хочется словами, которые написал человек, чьим именем названа одна из центральных улиц Риги — Гарлиб Меркель. Он констатировал: «Каждый благородный человек любит свое Отечество и для его блага не остановится перед принесением личных жертв. Но мы знаем еще большую заслугу — заслугу перед всем человечеством». Думается, те, кто разгромили нацизм 9 мая 1945 года, имеют очень большие заслуги перед человечеством.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен