«Умом Россию не понять, аршином общим не измерить, у ней — особенная стать…». Невольно приходит в голову мысль: эти стихи Тютчева не только о России, но и о нем самом.
Сама биография великого поэта крайне необычна: в 12 лет он успешно переводил на русский с латыни оды Горация, в 13 лет начал учиться в Московском университете, в 18 лет успешно закончил учебу и стал профессиональным дипломатом.
Его стихи с радостью печатали в своих журналах Пушкин и Некрасов, ныне памятники русскому поэту Тютчеву установлены в разных странах, к примеру, один из них находится в Германии.
На государственной службе Федор Тютчев дослужился до ранга тайного советника (ранг был равный чину генерал-лейтенанта). Стал членом-корреспондентом академии наук. В 39 лет дипломат Тютчев предложил руководителям России план создания позитивного образа России на Западе и получил карт-бланш: он мог, ни с кем в Санкт-Петербурге не согласовывая, публиковать в западной прессе статьи на любые темы. Его публикации стали достойным ответом на проявления в Европе русофобии.
Тогда Федор Иванович не знал, что через много лет его ждет еще одна информационная война, совсем непохожая на ту, что он вел в Европе.
В 60-е годы 19-го столетия началась первая латышская Атмода. В Санкт-Петербурге (подальше от немецких баронов) Кришьянис Валдемарс и Кришьянис Баронс стали издавать первую латышскую газету, защищавшую национальные интересы латышей.
Прибалтийское немецкое дворянство стало «давить» на российские власти: надо запрещать акции младолатышей, а самих участников движения первой латышской Атмоды репрессировать. За латышей вступилась русская интеллигенция, причем лидеры движения славянофилов — публицисты Иван Аксаков и Юрий Самарин — на сей раз оказались единомышленниками своего давнего оппонента, западника Михаила Каткова — редактора крупнейшей в России газеты «Московские ведомости».
Борьба велась уже не только между немецкими и латышскими публицистами. Редактор московской газеты «День» Иван Аксаков констатировал: «Немцы объявили нам войну не на живот, а на смерть». И порой, русским интеллигентам приходилось даже выслушивать угрозы.
А ведь тот же И. Аксаков и его друг Ю. Самарин вполне могли вспоминать, как в молодости им уже пришлось посидеть под арестом из-за книги Ю. Самарина «Письма из Риги». Как известно, в «Письмах из Риги» публицист протестовал против угнетения немцами в Лифляндии русских и латышей.
Однако на сей раз ситуация была иной: за спиной Аксакова и Самарина сейчас стоял незримый для их врагов покровитель: друг будущего канцлера Российской империи Александра Горчакова — Федор Иванович Тютчев.
В то время великий поэт сочетал в себе, казалось бы, несочетаемое: будучи цензором, боролся… за отмену цензуры, яростно возмущался российскими недостатками и одновременно непримиримо защищал свою страну от нападок иностранцев, считался в Санкт-Петербурге светским львом, знаменитым покорителем женских сердец, и в то же время очень много времени занимался важными государственными делами.
В разгар информационной войны между защитниками и противниками первой латышской Атмоды Федор Тютчев в письме к Ивану Аксакову так охарактеризовал латышей — «народ труженик». Великий поэт принял участие в новой информационной войне и, как и подобает опытному дипломату, действовал эффективно и незаметно.
Из-за этой тактики работа Федора Тютчева по защите латышей и их русских союзников требует сегодня дополнительного изучения (чем, увы, сегодня никто не занимается). Но и известные уже факты выглядят весьма выразительно. Определенные возможности Тютчеву давала должность главного российского цензора зарубежных изданий. Он пропагандировал, к примеру, новые книги Юрия Самарина.
Автор «Писем из Риги» в то время продолжал издавать разоблачения о порядках в Балтии, полными хозяевами в которой в то время были немецкие бароны. Увы, в России издавать такие книги было невозможно. Поэтому Юрий Самарин опубликовал за границей несколько томов из серии «Окраины России».
В его сочинениях содержался протест против попыток ассимиляции латышей немцами, против угнетения латышских крестьян прибалтийскими баронами. Увы, сплоченное прибалтийское дворянство лишало Ю.Самарина возможности издавать и распространять эти книги в России.
Почему же в таком случае Федор Тютчев писал опальному публицисту: «Я ожидаю с нетерпением ваши пражские публикации»? Тютчев добился для запрещенных книг Самарина ничтожного, на первый взгляд, послабления: главный цензор зарубежных изданий получил право лично выдавать индивидуальные разрешения на приобретение «Окраин России».
Гениальный поэт, светский лев, чрезвычайно популярный и влиятельный в обществе человек — трудно ли ему было сделать, чтобы за индивидуальными разрешениями обращались массово? Федор Тютчев с удовлетворением констатировал: «Книга Юрия Самарина по-прежнему занимает все умы. Не проходит и дня, чтобы я не подписывал около сотни разрешений». Причем Тютчев знал кому рекомендовать труды Самарина — их читали многие влиятельные в России люди.
Федор Тютчев отслеживал, что издавали в Германии прибалтийские немцы (к примеру, переслал Ивану Аксакову для критического разбора в газете необъективный отклик известного прибалтийского публициста на «Окраины России»). Конечно же, он защищал перед российскими официальными инстанциями своих соратников по информационной войне.
Заткнуть рот участникам первой латышской Атмоды и их защитникам прибалтийские бароны так и не смогли. Постепенно положение в Прибалтике стало меняться к лучшему.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен