Анхель Ганивет — человек с непростой судьбой, который искренне сопереживал своей Родине, Испании, оставил нам богатое литературное наследство. Правда, сложно судить, познал ли этот яркий литератор и тонкий философ из далёкой Гранады подлинное человеческое счастье.
Детство. Отрочество. Юность
Родился он в декабре 1865 года в семье ремесленника. Уровень доходов отца был невысоким, так что иногда семье, в которой было пять детей, приходилось едва сводить концы с концами. В детстве, взбираясь на смоковницу, росшую у них во дворе, он сорвался и сломал ногу.
Травма была настолько серьёзной, что врачи даже настаивали на ампутации, чтобы ликвидировать угрозу его жизни, но маленький Анхель Ганивет отказался от неё. Впоследствии перелом благополучно зажил, и после нескольких лет реабилитации ему удалось не остаться хромым на всю жизнь. Этот случай свидетельствует о сильном характере Анхеля, который сформировался у него ещё в ранние годы.
Несмотря на бедность, молодой человек решил получить гуманитарное образование и окончил с отличием факультет философии и права Гранадского университета, после чего начал карьеру дипломата. Он занимал высокие дипломатические посты сначала в Антверпене, потом в Российской империи — в Гельсингфорсе и Риге. По трагическому стечению обстоятельств Рига и стала последним городом в его жизни.
Ганивета часто относят к «поколению 98 года», к поколению пассионарных и энергичных молодых людей, которые остро переживали кризис испанской державы.
В этот период некогда могущественное государство Пиренейского полуострова постепенно утрачивало своё экономическое и геополитическое влияние, проигрывая американцам в борьбе за колонии. Однако с особым драматизмом поэты и мыслители конца XIX века воспринимали моральную деградацию политической элиты Испании и бездуховность испанского общества.
Молодые люди, которых объединяло время рождения (они родились в десятилетие между 1864 и 1875 годом) и культурно-нравственные ценности, встречались в кафе (из наиболее известных можно отметить «Мадрид» и «Золотой лев») и в редакциях издательств, которые покровительствовали литераторам-бунтарям, и обсуждали возможные пути возрождения испанской цивилизации.
«Кто виноват?» и «Что делать?» по-испански
Анхель Ганивет искренне гордился той исторической великой Испанией, великой морской державой времён Филиппа Второго, которая в его время переживала колоссальный упадок, не выдерживая конкуренции с другими нациями, например, американской, которая наращивала торгово-экономическую экспансию и стремилась к геополитической гегемонии.
Именно американцы в итоге отвоевали у Испании Кубу, Пуэрто-Рико и Филиппины.
Ганивет был одним из наиболее авторитетных идеологов радикально настроенной испанской молодёжи, которая выступала за скорейшее возрождение нации. В то же время он понимал, что гибель старой, феодально-аристократической Испании неизбежна, которая из-за своей закоснелости и архаичности не может противостоять новой, машинной, индустриальной цивилизации. Эти его мысли во многом созвучны с концепцией Шпенглера.
Размышляя о непростой судьбе своей Родины, Ганивет создаёт значимый философско-патриотический труд — «Свод испанских идей» (Idearium español) (1897), в котором он решительно требует коренных изменений во имя спасения и возрождения испанской нации.
В другом своём программном трактате «Испанская идеология» Ганивет рассуждает о будущем испанской цивилизации, утверждая, что «Испания должна найти в своей исторической судьбе, в своей исторической душе противоядие против политических неудач».
Автор считает, что испанскому обществу следует стремиться к идеалу нравственного величия, который может вознаградить его за отказ от политического влияния в будущем. Эти его установки сразу снискали широкую известность среди мятежных «вольнодумцев», которые с воодушевлением повторяли слова Ганивета на собраниях своих обществ по всей Испании.
Болдинская осень Анхеля Ганивета
Именно в 1896-1898 годы Анхель Ганивет переживает настоящую болдинскую осень, которой, увы, суждено было стать его лебединой песней. В Гельсингфорсе он пишет большой роман «Завоевание царства Майя последним испанским завоевателем Пио Сидом» (1898), в котором обращается к романтизму как к единственному спасению от сокрушительного противостояния культуры и цивилизации.
В своём крупнейшем прозаическом произведении Ганивет воспевает чистое первобытное начало. В первой его части повествуется об испанском авантюристе, который из-за неожиданного стечения обстоятельств становится королём одного небольшого африканского племени, а во второй части этот же король получает возможность вернуться на родину, где его соотечественники-испанцы воспринимают его как полубезумного чудака, который тщетно пытается облагородить человечество.
Главный герой, предприимчивый, но наивный мечтатель-идеалист, вкусивший прелести проживания на лоне природы вдали от шума и суеты урбанистической цивилизации, обречён на непонимание и остракизм. Во многом этот персонаж близок личности самого писателя, который так и не смог устроиться в этом противоречивом мире с расшатанными моральными устоями, который погряз в хаосе и жестокости.
Этот роман оказал мощное воздействие на формирование нового направления в испанской художественной прозы, в котором провозглашался поиск спасения и альтернативы существующему образу жизни. Ганивет считал, что политический и экономический кризис в Испании и мире был вызван патологическим отсутствием воли, бездеятельностью наций, которые, осознавая, что надо что-то предпринимать для собственного духовного спасения, неспособны это сделать из-за того, что их воля оказывается парализованной.
Однако вскоре Ганивет задумал создать продолжение этого романа — «Подвиги неутомимого творца Пио Сида» (1898), смоделировав судьбу романтика-идеалиста и придав ему собственные черты, что сделало бы этот роман примером яркой философской автобиографии, однако в связи с преждевременным уходом автора из жизни роман так и не был закончен.
Письма из Финляндии
В Гельсингфорсе, куда он отправился после Антверпена, он занимал высокую должность вице-консула. В главном городе Великого княжества Финляндского он создал свои самые яркие и глубокие литературные произведения. Ему импонировала спокойная, размеренно-консервативная модель жизни финского общества, которую он высоко оценил в своём эпистолярном произведении «Финляндские письма» ("Cartas finlandesas"), где он с утончённой иронией провёл культурно-исторические параллели между Испанией и Великим княжеством Финляндским, входившим в состав Российской империи.
Вообще он высоко ценил Россию с её патриархальным укладом и уважительным отношением к религиозно-нравственным ценностям. Финская природа и нравы местного общества оказывали на писателя благотворное воздействие.
Гельсингфорс стал для Ганивета местом подлинного духовного успокоения и творческого всплеска. Кстати, в современном Хельсинки регулярно проводятся научно-практические чтения, посвящённые личности Анхеля Ганивета, и к его творчеству финские литературоведы проявляют традиционный интерес.
Из Гельсингфорса в Ригу
В начале 1898 года дипломатическое представительство Испании в Гельсингфорсе было закрыто по просьбе Ганивета, после чего он совершил короткое путешествие в Берлин, Кёнигсберг и Санкт-Петербург, после чего отправился в Ригу, которая также являлась городом Российской империи.
Ганивет сам предложил закрыть посольскую миссию в Гельсингфорсе и перенести её в Ригу, утверждая, что Рига — крупный, густонаселённый город, который по статусу больше подходит для дипломатической деятельности высокого уровня. Однако в Риге его духовный и психологический кризис усугубился — как раз в это время Испания проигрывала США войны за колонии, а в его родной стране всё больше ощущался упадок культурных идеалов и политический закат.
Рижский дом, в котором непродолжительное время проживал один из классиков испанской литературы XIX столетия, находится на улице Баложу (русское название — Голубиная; по-немецки Taubenstrasse), 22. Рядом с невысоким деревянным зданием недалеко от перекрёстка с улицей Калнциема располагается мемориальная плита, посвящённая Анхелю Ганивету. И в наши дни это место представляет собой красивое поэтическое урочище на территории живописного Задвинья — как будто сама природа создала здесь уютный уголок для писателя и мыслителя. Но и наша Рига, очень далёкая от испано-американской войны и прочих политических потрясений, терзавших Испанское королевство, не принесла ему долгожданного душевного умиротворения.
Роковой ноябрь 1898 года
На самом деле уже за несколько лет до своего прибытия в Ригу он питал мысли о самоубийстве, поскольку его состояние здоровья также ухудшалось — примерно с 1896 года он страдал астенией, то есть синдромом хронической усталости.
В Риге Ганивет сдружился со своим коллегой и владельцем дома на Таубенштрассе, представителем Германской империи в России бароном фон Брюком (Von Brück).
Барон обратил внимание на то, что Ганивет был постоянно чем-то расстроен, подавлен — фактически доведён до отчаяния. Он привёл к нему рижского врача-психиатра, который диагностировал у Ганивета серьёзную форму прогрессирующего паралича и рекомендовал ему пройти курс лечения в психиатрическом госпитале.
Однако курс психотерапии так и не состоялся. Поздней осенью 29 ноября 1898 года Анхель Ганивет утром вышел из дома и отправился к Даугаве. Сел на пароход, который перевозил пассажиров на правый берег, где располагалось консульство Испании.
Переплавляясь на пароходе через Даугаву, писатель-дипломат неожиданно прыгнул за борт, однако очевидцы происшедшего оказались начеку, и испанец был благополучно спасён.
Далее произошло нечто ужасное — Анхель Ганивет с нечеловеческой силой вырвался из рук державших его людей, таких же пассажиров, как и он, и снова нырнул в воды Даугавы, предприняв, таким образом, вторую попытку самоубийства, которая оказалась роковой — спасти его не удалось. Из воды было извлечено тело, не подававшее признаков жизни…
Злополучную роль сыграло то обстоятельство, что вода была очень холодной (в конце ноября того года, по свидетельствам очевидцев, Даугава уже начала покрываться тонким слоем льда), и писатель, скорее всего, не выдержал переохлаждения.
Две музы
В трагической концовке могло сыграть злополучную роль и то обстоятельство, что рядом с ним в Риге не было женщины, которую он нежно и страстно любил. Речь идёт о прекрасной кубинке Амалии Рольдан, матери его дочери Натальи и сына Анхеля Тристана, которая всегда могла найти ключ к его сердцу. С Амалией они состояли в длительной переписке — он находился с дипломатической миссией в разных городах, а она оставалась в Испании. Влюблённые мечтали увидеть друг друга. Однако причиной серьёзной размолвки была неверность Ганивета.
Дело в том, что в Гельсингфорсе Ганивет как дипломат решил изучать иностранные языки. Однажды он увидел объявление о частных уроках немецкого, русского и английского языков, и в итоге познакомился с молодой учительницей Марией Бергманн (в девичестве Дьяковской), перед очарованием которой не мог устоять.
Маша была дочерью обрусевшего польского врача и матери-немки. На тот момент она являлась вдовой (её супруг был офицером морского флота Российской империи) двадцати четырёх лет, которая хорошо справилась с ролью музы и любовницы истосковавшегося по женскому вниманию дипломата, коротавшего время в гельсингфорской «ссылке» практически в полном одиночестве. Красивая, умная, проницательная Маша вдохновила Анхеля на целую поэтическую бурю — таких тонких, проникновенных стихотворений на французском языке Ганивет, кажется, ещё никогда не писал.
Вероятно, Ганивета подкупила не только нежность Маши, но и то, как уверенно и независимо она себя держала. Маша симпатизировала идеям прогрессивного феминизма и превосходно играла на рояле. Как приятели Ганивета, так и исследователи его творчества, отмечали, что знакомство с Машей оказало воздействие на дальнейшее творчество Ганивета вплоть до последних дней его жизни, и даже в образе Соледад де Алмадуры, яркой и трепетной героини романа «Пио Сид», отчётливо угадываются черты его возлюбленной из Гельсингфорса.
По-видимому, он так и не смог забыть свою «северную музу» (так Машеньку называли друзья Анхеля Ганивета). Надо отметить, что Мария Софья Дьяковская (это её полное имя) впоследствии стала музой известного русского художника, актёра театра и кино Александра Гейрота, от которого у неё родился сын. Но это уже другая, более поздняя история.
Вскоре Анхелю и Марии пришлось расстаться. Писатель переехал в Ригу и повинился перед Амалией за свою связь с Машей Дьяковской. Амалия, по всей видимости, простила его и намеревалась приехать к нему уже в Лифляндию. Снова завязалась отчаянная переписка. На самом деле Ганивету очень хотелось соединиться с любимой Амалией, однако писатель, вероятно, переживая новый острый приступ депрессии, запальчиво ответил в одном из писем, что он успеет свести счёты с жизнью скорее, чем она снова увидит его. Вот так Анхель Ганивет опрометчиво разрывал все нити, которые связывали его с окружающим миром… Весь трагизм ситуации заключался в том, что Ганивет покончил жизнь самоубийством именно в тот день, когда Амалия Рольдан прибыла в Ригу.
Испано-американская война
Часто высказывается предположение, что прямым поводом к самоубийству послужило известие о поражении Испании в войне с американцами. Впрочем, вряд ли это предположение оправданно, поскольку перемирие, завершившее почти полугодичное испано-американское противостояние, было подписано 12 августа, а самоубийство Ганивета произошло 29 ноября.
Правда, уже после драматического падения Ганивета в Даугаву Испания заключила с США крайне невыгодный мирный договор в Париже, по которому некогда могущественное пиренейское государство уступило американцам Кубу, ряд островов Вест-Индии, Пуэрто-Рико, Гуам, а вот за Филиппинские острова американцы, проявив аттракцион неслыханной щедрости, решили заплатить Испании двадцать миллионов долларов.
В целом, такое сокрушительное поражение стало мощным психологическим ударом по национальному самосознанию самых широких масс испанского населения — от простых ремесленников до представителей аристократического сословия. Вся Испания в одночасье оказалась в состоянии бессрочного траура, погрузилась в эмоциональную спячку, от которой она нескоро смогла очнуться.
Вряд ли в случае с Ганиветом можно выделить одну конкретную причину для добровольного ухода из жизни. Скорее всего, к самоубийству его привело неблагоприятное стечение нескольких факторов. Точного ответа на вопросы «зачем» и «почему» мы уже не узнаем, но о психологических причинах такого поступка могут объяснить его «Финляндские письма», которые он писал в том числе своему близкому другу и единомышленнику Франсиско Наварро Ледесма (впоследствии он издал большую часть его корреспонденции), и другие его литературные произведения.
Между прочим, большую часть поэтических произведений Ганивета, равно как и его письма любимым женщинам — Амалии и Марии — пришлось собирать буквально по крупицам; его близкий друг за три года собрал и отредактировал его литературные труды.
«Скульптор своей души»
Впрочем, именно в Риге он написал своё последнее произведение — театральную пьесу «Скульптор своей души», в которой блестяще раскрыта тема сложных духовных исканий, любовных томлений и культурно-идеологических переживаний.
Главными героями в ней являются Скульптор (Педро Мартир, то есть «Мученик»), прообразом которого в какой-то степени являлся сам автор, а также его возлюбленная Сесилия (её общим прототипом могли быть как Амалия Рольдан, так и Маша Дьяковская), их дочь — Душа (по-испански Alma) и её жених Аурелио.
Пьеса лиричная, глубокая, проникнутая тонким психологизмом; в некоторых репликах Скульптора чувствуется невозможность примирить жизнь и мир, в котором она проходит. Именно этой пьесой Анхель Ганивет простился со своим читателем, оставив свой яркий след в истории как испанской, так и всемирной литературы.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен