Установке первого рижского памятника предшествовали драматические события.
…Вторжение началось ранним июньским утром. Ответственность за войну, конечно же, возложили на жертву агрессии. «Россия хочет войны», — разъяснил своим солдатам один из маршалов страны-агрессора. Впереди наступающих дивизий двигался со своим отрядом генерал Клейст. В тылу суетился Риббентроп. Сходство ситуаций и фамилий обманчиво: речь идет не о Великой Отечественной войне, а об Отечественной войне 1812 года.
После того, как 12 (24 — по новому стилю) июня армия императора Франции, короля Италии, протектора Рейнского союза, медиатора Швейцарских кантонов и прочая, прочая, прочая… по трем мостам перешла Неман, корпус наполеоновского маршала Макдональда начал наступление на Ригу.
В Российской империи в дополнение к уже существующей армии стали формировать ополчение. В Лифляндии также появились и добровольцы, и мобилизованные. Именно тогда возник удивительный феномен — латвийское казачество.
Откуда оно взялось? Рижский землемер, отставной поручик Шмит сформировал из рижан добровольческий отряд. Назвать свое формирование он хотел витиевато — Курляндский корпус вольных егерей. Чтобы обеспечить отряду мобильность, Шмит посадил всех своих добровольцев на лошадей.
Узнав об этом, генерал-губернатор фон Эссен решил: «Это не егеря, это казаки!» и велел переименовать отряд в Курляндский вольный казачий корпус.
Из рижского арсенала новоявленному казачеству выдали пики. После этого «корпус» (в нем за всё время войны служили около 400 человек) был направлен в Олай (Олайне) для прикрытия Митавской дороги. Потом «казаки» участвовали в освобождении от врага Митавы (Елгавы), осаде Мемеля (Клайпеды), отличились при осаде Данцига (Гданьска)…
В Лифляндии (Видземе) летом 1812 года в ополчение мобилизовали свыше двух тысяч латышей. Вскоре выяснилось: не все из них оказались пригодными к службе. Из лучших латышских ополченцев сформировали Лифляндский казачий полк.
Почему именно казачий? В то время кавалерия обычно атаковала врага в строю, и только казаки были исключением. Обучать ополченцев тому, как держать строй, было некогда, поэтому решили сделать их казаками. В боях Лифляндский полк себя, в отличие от «курляндских казаков», ничем не проявил, но определенные силы противника на себя отвлек.
Можно добавить, что по неприятельским данным, противник нес потери в боях с лифляндскими и курляндскими партизанами, что
в российской регулярной армии в 1812 году служили около 500 остзейских дворян, что рижский цех переработчиков пеньки был мобилизован в артиллерийскую команду рижского гарнизона и удостоился благодарности командования.
Не случайно, уже после победы император Александр I поручил генерал-губернатору маркизу Филиппо Паулуччи «засвидетельствовать храбрым жителям Риги свое высочайшее благоволение за проявленную в военное время их верность».
Словом, многие рижане в то время могли говорить о победе над Наполеоном словами «наша победа». И еще в 1814 году рижское купечество начало сбор средств на строительство памятника в честь этой победы.
10 октября 1814 года на Замковой площади состоялась закладка памятника. Местная газета писала, что в свинцовый ящик был уложен памятный документ (на русском, немецком, латинском языках) и замурован в основание будущего памятника. Сообщалось также, что один из первых камней в основание памятника положил генерал-фельдмаршал Барклай де Толли.
Памятник выглядел так: на постаменте стояла гранитная колонна с бронзовой скульптурой богини Победы наверху. Предполагается, что архитектором монумента был знаменитый Джакомо Кваренги (петербургский архитектор из Италии, автор здания Смольного института и ряда дворцов в тогдашней столице России).
Примечательный факт: хотя в Риге в то время проживало немало немецких мастеров, работы по созданию памятника доверили россиянам: гранитную колонну вытесал каменотес Семен Суханов, статую богини Победы отлил петербургский литейщик Василий Екимов.
Памятник на корабле повезли в Ригу. Вдруг неподалеку от острова Эзель (Сааремаа) произошло кораблекрушение. Монумент оказался на дне морском. Казалось, не будет в Риге первого в истории города памятника… Однако российские военные с помощью больших лебедок вытащили монумент со дна морского и спасли Колонну Победы!
И вот наступил день 15 сентября 1817 года. Под пушечный салют перед горожанами предстал величественный монумент высотой более чем в 15 метров. «Колонна чести» (так ее порой называли в то время) постепенно стала одним из символов Риги, в начале ХХ столетия благодаря фотографиям и почтовым открыткам ее могли увидеть даже те, кто никогда не бывал в Риге.
Во время Первой мировой войны с Колонны Победы сняли и эвакуировали бронзовую богиню Победы (немцы на оккупированных территориях реквизировали даже металлические ручки от дверей подъездов, так что подобная предосторожность была не лишней).
В 30-е годы ХХ столетия в Латвии возникла мысль собрать памятники времен Российской империи в саду Виестура. Сюда перевезли Александровские ворота, переправили по частям Колонну Победы. Разобрать — разобрали, а вот собрать не успели. Наступили политические перемены, колонну впоследствии увезли на склад, а Рига потеряла (и не возвращает себе, хотя такая возможность есть) интересный туристический объект.
P. S. Когда эта статья была уже написана,15-го сентября в Риге на месте, где стояла Колонна Победы, состоялся митинг.
Около ста человек пришли к президентскому дворцу. К месту, где ранее стоял монумент возложили венок.
Организатор митинга Станислав Разумовский раздал присутствовавшим на мероприятии открытки с изображением Колонны Победы и надписью «В память 200-летия со дня открытия памятника «Колонны Победы».
Собравшиеся призывали Рижскую думу восстановить монумент на прежнем месте, предлагали провести сбор пожертвований, чтобы восстановить бронзовую фигуру богини Победы, утраченную в Первую мировую войну.
На митинг пришел и президент Русской общины Латвии Владимир Соколов. В кратком интервью для BaltNews.lv он отметил: «Считаю, что памятники имеют не политическое, а культурно-историческое значение. Надо убрать идеологический контекст и восстановить памятник».