Как только в Видземе узнали о событиях 25 октября (7 ноября по новому стилю) 1917 года в Петрограде, латышские красные стрелки без боев вступили в Цесис и Валмиеру и передали власть большевистскому военно-революционному комитету.
Новой власти сразу же пришлось заботиться отнюдь не только о большевистских преобразованиях на неоккупированной немцами территории Латвии (к тому времени в ходе Первой мировой войны германская армия заняла Курземе, Земгале и Ригу), но и о судьбе Октябрьской революции в России. Ибо Лифляндия оставалась последней надеждой бежавшего из Петрограда главы Временного правительства Александра Федоровича Керенского.
Здесь находились войска 12-й армии, исполком совета которой был эсеро-меньшевистским. Позднее латышский большевик Янис Вилкс вспоминал: «В 12-й армии было много верных Временному правительству казачьих частей, ударных батальонов и тыловых команд».
Бежав из столицы, Александр Керенский велел срочно направить из Валки в Петроград 17-ю кавалерийскую дивизию, из Пярну — бронедивизион.
Однако эти и другие остававшиеся верными Временному правительству войска не смогли отправиться в путь — латышские красные стрелки контролировали железнодорожные станции в Видземе и в Южной Эстонии. Судьба правительства Керенского оказалась предрешена…
Вскоре не антибольшевистские части, а две тысячи латышских красных стрелков отправились из Видземе в Петроград — охранять Смольный и другие важнейшие объекты, защищать Советскую власть в «колыбели революции».
Впрочем, оставшихся в Видземе красных стрелков для удержания власти в руках латышских революционеров было более чем достаточно. В написанной известными латышскими историками книге «История Латвии ХХ век» так рассказывается о причине популярности большевиков: «Сиюминутные, радикальные и кажущиеся справедливыми решения в мировом масштабе придавали коммунистическим идеям религиозный характер…» (Кстати, когда в декабре 1917 года в Валмиере состоялся съезд Советов рабочих, солдатских и беззмельных депутатов, то его провели в лютеранской церкви — самом большом здании города.)
В Видземе возникла так называемая «Республика Исколата» (Исколат — Исполнительный Комитет Совета рабочих, солдатских и безземельных депутатов Латвии). Главой новой власти в Видземе стал ветеран революционного движения Фрицис Розинь, ставший на путь борьбы с буржуазным строем еще в 19-м столетии (в современной книге «История Латвии ХХ век» Ф. Розинь характеризуется как догматик-теоретик).
В исторической литературе встречается утверждение, что позиции Исколата в Видземе были даже более стабильными, чем, к примеру, позиции ленинского Совнаркома в России. Вот аргумент в пользу такого тезиса. В ноябре 1917 года прошли выборы во Всероссийское Учредительное собрание.
И если в России за большевиков проголосовали около 25 процентов избирателей, то в Видземе — 72 процента.
Что же сделали латышские большевики за время своего правления в Видземе? Обращают на себя внимание два очевидных факта.Во-первых, латвийские большевики превзошли Ленина в стремлении обобществлять собственность. Во-вторых, они впервые в истории Латвии сделали латышский язык официальным языком.
Уже 15 ноября 1917 года в обращении к рабочим и безземельным крестьянам Латвии по вопросу конфискации помещичьих земель Исколат провозгласил: «Вся помещичья земля и весь помещичий инвентарь являются народной собственностью». Уточним: перед Первой мировой войной в Латвии большинство земельных владений составляла именно территория помещичьих и казенных имений, а более половины крестьян были безземельными.
Сопоставим. Менее чем через сутки после штурма в Петрограде революционерами Зимнего дворца Второй всероссийский съезд Советов принял «Декрет о земле». Этот декрет предусматривал передачу земли крестьянам. Планировался такой порядок действий: помещичьи земли следовало конфисковать, после чего местные органы власти должны были распределить земельные наделы между землепашцами. Декрет был реализован, и в результате, в 1920 году крестьянские земли составили в России 99,8 процента всех сельхозугодий.
Латышские большевики в земельном вопросе поступили совершенно не по-ленински, а намного более радикально. Решено было помещичью землю конфисковать, но крестьянам ее не раздавать, а создать вместо помещичьих государственные имения. Земля не передавалась в собственность даже тем крестьянам, которые арендовали ее у помещиков — для них перемена состояла лишь в том, что арендную плату следовало отныне платить не помещику, а Видземскому совету рабочих, солдатских и безземельных депутатов.
Итак, лозунг «земля — крестьянам» в Видземе был заменен на лозунг «земля — государству».
Исколат действовал решительно. В книге «История Латвии ХХ век» рассказывается: в Видземе «были организованы отряды Красной гвардии, учреждены революционные трибуналы, практиковалось взятие заложников».
Впрочем, не всё, чем занимался Исколат, подвергается критике современными латышскими историками. Такие исследователи как И. Бутулис и А. Зунда констатируют, что в политике Исколата позитивной оценки заслуживает «разве что деятельность Исколата в сфере образования и культуры. Было гарантировано школьное обучение на родном языке, основаны театры, приняты решения о сохранении культурных ценностей».
Перейдем к такому актуальному и сегодня вопросу, как вопрос о государственном языке. 4 января 1918 года Исколат утвердил «Декрет о языках делопроизводства в официальных учреждениях Латвии». В нем говорилось: «Исполнительный Комитет Совета рабочих, солдатских и безземельных депутатов Латвии настоящим объявляет, что во всех официальных учреждениях Латвии (в губерниях, уездах, городах, местечках и волостях) во всем делопроизводстве должен употребляться латышский язык».
В феврале 1918 года германская армия вновь перешла в наступление, захватила территорию Видземе и отправила «республику Исколата» в небытие. Красные латышские стрелки не разошлись по домам, а отступили в Россию, где им суждено было сыграть в 1918 году важную роль в судьбе этой страны.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен