Эстонцы, принято считать, всегда опережают балтийских соседей. Народный фронт создали раньше, первыми восстановили денежную единицу крону и вошли в зону евро, и даже в Организацию экономического сотрудничества и развития вступили раньше всех.
Но вот что забывается – ведь именно Эстония первой, 77 лет тому назад, согласилась на размещение военных баз СССР. Именно этот факт привел к «эффекту домино» в регионе, коренным образом изменившим геополитическую ситуацию.
Междусобойчик в Кремле
Ночью 28 сентября 1939 года министр иностранных дел Эстонии Карл Селтер подписал в Москве советско-эстонский пакт о взаимопомощи, конфиденциальный протокол к нему и торговое соглашение. Сталин пообещал каждому из 4 членов эстонской делегации — в нее входили также председатель Государственного собрания профессор Улуотс, депутат Пийп и посланник Эстонии в СССР Рей, по 20 бутылок вина.
Латвия, участница сразу двух договоров с Эстонией (военного союза от 1 ноября 1923 и пакта 3-х республик о дружбе и взаимопомощи от 12 сентября 1934) и Литва оказались лишними за столом кремлевского банкета. Шеф внешнеполитического ведомства ЛР Вилхелмс Мунтерс до последнего был уверен, что коллега Селтер отправился в гости к Молотову, чтобы увеличить двухсторонний товарооборот.
Ранее, 13-17 августа, Селтер в частном порядке гостил в Латвии, и ни о чем экстраординарном не сообщал. И далее — дважды в конце сентября совершив промежуточную посадку в Риге из Таллина (прямого сообщения с советской столицей не было), Селтер не оговорился ни словом о подлинной цели визита.
Посланник Эстонии в Риге Ребане, впрочем, спросил о позиции Риги в случае заключения договора Таллина и Москвы. «Латвийский министр сказал, что понимает ситуацию Эстонии, и если Москва представит Латвии такие же требования, то он будет за соглашение» (донесение Ребане от 28 сентября 1939 г., цитируется по книге Магнуса Ильмярва «Безмолвная капитуляция», с.467).
Видимо, в Эстонии просто слишком низко ценили своего официального военного союзника. «На заседании эстонского правительства, где принималось решение о согласии с требованиями СССР, Лайдонер сказал, что не следует даже надеяться на помощь Латвии, и не надо терять времени на переговоры с ней» («Безмолвная капитуляция», с.467).
«Позднее Мунтерс выступил с обвинениями в адрес Эстонии: советские требования к Латвии могли быть более мягкими, если бы Эстония удосужилась согласовать с ней свою внешнюю политику» (там же, с.471).
Главнокомандующий эстонской армии Йохан Лайдонер, вполне возможно, горько сожалел о своей недооценке балтийского единства — он умер в тюрьме во Владимире в 1953 году.
Карл Селтер пережил его на 5 лет, и в куда более престижных условиях — сразу после советизации Эстонии он умудрился отбыть в… Женеву! Действительно, нереальный бонус для фигурантов роковых событий 1939-40 годов в Прибалтике. Судя по всему, так отблагодарил его «кремлевский горец» за проявленную инициативу в деле возвращения Советского Союза на берега Балтийского моря. Так что в виду швейцарских Альп экс-министр меланхолично попивал остатки сталинского «Киндзмараули»…
Но разведка доложила точно?
Бессильная латвийская дипломатия оказалась не единственной, кого эстонцы поставили перед фактом своего сепаратного соглашения с СССР. Подобным образом они «кинули» и друзей-разведчиков. По крайней мере, так себя они позиционировали много лет.
Вашему автору довелось ознакомиться с архивными документами, проливающими свет на сотрудничество спецслужб стран Прибалтики.
На допросе арестованного Эдесалу Юриуса Юрьевича 31 июля 1940 года бывший комиссар политической полиции в Таллине показал:
«Политическая полиция Эстонии имела систематическую связь с политической полицией Финляндии и Латвии. Эта связь выражалась во взаимной информации о внутреннем положении страны и борьбе с революционным движением, а также в снабжении необходимыми материалами в отношении лиц, заподозренных в революционной работе.
Кроме выездов и переписки обмен информации производился на ежегодных конференциях политической полиции собираемых поочередно в Риге, Таллине и Гельсинки. Я лично присутствовал лишь на одном заседании конференции в 1938 г., где участвовали директор эстонской полиции ВЭЭРМА, инспектор политической полиции КИРСИМЯГИ, от Финляндии начальник политической полиции РИЕККИ и ШТЕНДАЛ, от Латвии директор полиции АНШМИДТ и начальник политической полиции ФРИДРИХСОН.
ДОПРОСИЛ: Ст. следователь Следчасти ГЭУ
Ст. лейтенант Госбезопасности
(БЕНДЕРСКИЙ)
ВЫПИСКА ВЕРНА: ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СЕКР-ТА 3 ОТДЕЛА
ГУГБ НКВД СССР — СЕРЖАНТ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ
(КРАЙНОВ)»
(Латвийский Государственный Архив, ф.1986, оп.1, д.43894, т.2, л.274-275)
Бывший комиссар политической полиции Эстонии в городе Петсери (Печоры) Эдуард Капста показал на допросе 29 августа 1940 года старшему лейтенанту госбезопасности Сорокину:
«2-м отделом штаба, вместе с политической полицией, был составлен вопросник, по которому допрашивались перебежчики. Эта инструкция содержала до 200 вопросов разведывательного характера.
Помимо разведывательной работы, которую проводила эстонская разведка, мы получали материалы о деятельности эстонской секции Коминтерна и о работе финляндского и эстонского филиала Комвуза находившегося в Ленинграде, от политической полиции — Финляндии. Такими сводками мне приходилось пользоваться самому лично, причем мне известно, что финляндская полиция по этим вопросам была хорошо осведомлена. Материалы из Финляндии получал лично — СООМАН, который ознакамливал с ними и других ответственных работников полиции.
Кроме обменов информациями, мне известны случаи, когда в Таллине собирались конференции ответственных работников политических полиций Финляндии, Эстонии и Латвии. На одной из таких конференций присутствовал и я — КАПСТА.
Вопрос: Какие вопросы обсуждались на этой конференции?
Ответ: На всех заседаниях конференций мне присутствовать не разрешалось. На том же заседании, на котором присутствовал я, обсуждались вопросы касающиеся совместной борьбы этих государств с коммунистическим движением, а также подводились итоги деятельности политической полиции по этим вопросам за прошедший год работы. С докладами выступали начальники политических полиций».
(Латвийский Государственный Архив, ф.1986, оп.1, д.43894, т.2, л.284-285)
Тему координации разведок с Эстонией осветил и сам бывший директор Департамента полиции безопасности Латвии Янис Фридрихсонс-Скрауя:
«В 1935 г. мы с директором Аншмитом были приглашены в Таллин, кроме нас туда приехали Риeкки и Стендал из Финляндии и директор наружной полиции Литвы Свилас c начальником полицейской школы в Каунасе — фамилию не помню. На этот раз довольно подробно ознакомились с работой наружной полиции и на этот раз была совершена длинная поездка на автомобилях мимо резиденции Президента, мимо места выработки бензина, на дачное место которое раньше называлось Унгербург и в Нарву. При обсуждениях также, как в 1934 г. я доложил про работу политической полиции, при обсуждениях не участвовали литовцы. Тогда директор полиции был Вермаа».
(Латвийский Государственный Архив, ф.1986, оп.1, д.43894, т.3, л.28-29)
Следовательно, латвийские спецслужбы могли быть оперативно осведомлены о давлении Москвы на Эстонию и соответствующим образом сориентировать свое руководство. Однако они оказались слепы и глухи как раз в тот момент, когда «балтийское единство» требовалось более, чем когда-либо.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен