- Как сообщал BaltNews.lv, Совет Федерации РФ единогласно проголосовал за использование боевой авиации РФ за рубежом. Что после этого меняется на политической карте мира?
— То, что с приходом русских в Сирию акценты смещаются — это очевидно. До этого вся европейская политика была связана с тем, чтобы работать против Асада и одновременно против ИГИЛа. Но теперь можно делать и другие ставки. Сейчас то, что русские выступают на стороне Асада меняет ситуацию. Раньше в Сирии все воевали друг с другом и не было понятно, кто с кем. В данный момент многим не нравится не только то, что происходит в Сирии, но и то, что Россия начинает на себя брать больше, чем кто-то до этого мог себе представить. Думаю, ситуация в Сирии действительно может стать не то что лучше, но яснее.
Может ли в этой стране, которая настолько сейчас разрушена, живет в хаосе, в ситуации безвластия или власти террора, быть что-то хуже? Лучше уж тогда, говоря цинично, какой-то порядок, нежели то, что там сейчас.
Русские ставят на Асада, а американцы надеялись, что в результате бурных действий местных группировок, которые друг друга перережут, к власти придут те, которые американцам больше нравятся. И неясно, лучше ли будут те, которые будут избраны. Каждый из этих сценариев одновременно кровавый, тактически непродуманный и незаконный. Это примерно так, как когда мы цинично смотрим на драку тараканов-прусаков: интересно, кто останется в живых — красный или с усами? И одновременно мы делаем вид, что мы демократы, мы же смотрим, руководствуясь благими намерениями.
Посмотрите, как грамотно в мировом сообществе все прожекторы повернулись совсем в другую сторону! Еще пару недель назад мы громко рыдали в связи с событиями на Украине. Потом это все плавно сместилось в сторону Сирии и беженцев. А теперь уже появляется Путин как спаситель европейского мира от нашествия мигрантов. Как бы не хотелось этого признавать, но так и случилось — Путин ждал своего часа и выстрелил.
Надо признать, что он моментом воспользовался очень хорошо. Обама был слишком занят политическими событиями внутри Америки, а не внешней политикой. И никто от Путина такого шага не ожидал. Всем казалось, что он уже битая карта, сейчас мы его поставим в угол. Мы, Европа, смеялись, что он будет молиться, чтобы мы вообще согласились с ним за один стол сесть. Проходит пять минут, а он уже на коне. И мы подскакиваем за ним: «Эй, подожди, нам тоже надо».
До сих пор я думал, что не дай бог, события на Украине как-то развернутся в нашу сторону и мы будем тоже в этом глобальном процессе задействованы. Потому что, не дай бог, мы сами допрыгаемся и привлечем эту войну в свой дом. Чем оно дальше от нас, тем лучше. Потому что мы — пороховая бочка, которая рядом. Мы — в списке возможностей стать плацдармом для рестарта. То, что мировое сообщество занимается Сирией, беженцами, Грецией и Донбассом, — это хорошо для нас. Молюсь, чтобы там все это и осталось и до нас бы не дошло.
- То есть, чем дальше от Латвии, тем лучше для нас?
— Дамаск лучше, чем Донбасс, а Донбасс лучше, чем Даугавпилс. Но надо быть реалистами. Если, кроме Донбасса, понадобимся и мы, то никто с нами церемониться не станет: «Есть какая-то маленькая страна, не способная обжить свою территорию, и хрен с ними, сами виноваты, что такие». Мы не находимся в списке неприкасаемых.
- Американцы уже не хотят немедленного ухода Асада. Что это означает? На них повлияла речь Путина?
— Не речь повлияла, а повестка дня. Русские сегодня пошли в Дамаск и идут туда семимильными шагами. Что теперь делать? Говорить, что нет, мы против русских, для нас главные враги — Сирия и русские? Тогда американцы должны были согреть публику до этого, как это делают русские — очень грамотно с точки зрения пропаганды. Сначала они подогревают публику, рассказывая, что есть некое зло, а потом показывают, как это зло работает. Американцы говорили, что главный их противник — это ИГИЛ, а тут русские пришли с текстом: «мы готовы с ИГИЛом бороться». И что, теперь Керри может сказать: «Подождите, ребята, мы передумали. ИГИЛ не самое худшее. Самое худшее — русские в Дамаске»? Так нельзя.
Ты должен сначала решение согреть. Как это было в прошлый раз, когда всем рассказывали, какое страшное оружие у Саддама Хуссейна. Ты таким образом подготавливаешь публику, а потом уже можешь заходить туда при поддержке своих. Также, как русские грели публику историей про распятого мальчика на Украине. Американцы в случае с Сирией согреть не успели.
Но вопрос не только в этом. Нам иногда кажется, что есть некий американский истеблишмент, который там что-то заявляет. Но они тоже должны опираться на своих и им труднее, чем в других странах. Путин должен согласовывать с народом, но у него нет прямой опасности получить по морде от своих соратников — парламента и прочих. А у американцев все-таки 50 на 50. Они должны все время маневрировать — это форма демократии и нужно получать поддержку.
Сейчас у американцев есть некий индикатор временного проигрыша, но все может измениться. Так же, как Путин еще пять минут назад был под столом, униженный и оправдывающийся перед избирателями, почему пенсии не выплачиваются так, как он обещал. А сейчас он на коне. Но пять минут пройдут, будет скачок цен на нефть или еще что-то случится, и все вернется на круги своя. Поэтому я бы не сказал, что после речи Путина 28 сентября мир перевернулся и началась новая эра.
Это был хороший тактический маневр в игре, которая еще не началась и не закончилась — очень зрелищный эпизод. Его так и надо воспринимать, а не как знаковое событие, новый прорыв. Сейчас таких прорывов в новом мире очень много.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен