Россия в Сирии идет на значительные риски. Какие?

Вероятность испортить добрые отношения с Турцией, вызвав ее чрезмерное беспокойство. Вероятность прямого столкновения с США и Израилем. Вероятность превращения радикализма, провоцируемого гибелью граждан в ходе авиаударов, в терроризм. Это – наиболее очевидные, отмечает Türkiye.

Вместе с этим вмешательство в Сирию возлагает на Россию бремя серьезных экономических издержек – это как расходы, так и санкции со стороны ЕС и США.

Но что делает Сирию настолько важной для Москвы, что она готова терпеть эти издержки?

Урегулировать сирийский конфликт сможет только Россия?

Дело не в желании удержать режим в Сирии, а в том, чтобы сохранить и расширить присутствие в Восточном Средиземноморье. Наращивание потенциала дало Москве возможность обрести влияние на простирающемся далеко за пределы Сирии пространстве Восточного Средиземноморья. Активизацию деятельности России в Северной Африке следует рассматривать как отражение ее уверенности в себе, возросшей в связи с успехами в Сирии, пишет Türkiye. Москва последовательно развивает отношения с Алжиром, Египет начинает рассматривать ее как альтернативного игрока, способного ослабить зависимость от партнерства с США и Саудовской Аравией.

Россия стала непосредственной участницей войны в Сирии с осени 2015 года. С тех пор РФ вышла на передний план как основная сила, обеспечивающая удержание администрации Асада у власти. Это же подразумевает уменьшение влияния Ирана.

Увеличив свой вес в Сирии, Россия стала заметно более активной силой на всем Ближнем Востоке и в Северной Африке. С чем это связано? Высокий военный потенциал и готовность администрации Путина идти на риски. Еще один фактор – это гибкость, которая позволяет ей сотрудничать в вопросе урегулирования проблемы как с Ираном, у которого цели схожи с российскими, так и с Турцией, у которой цели отличаются.

И последнее – у России, в отличие от США, есть эффективный механизм принятия решений. Путин руководит принятием решений во внешней политике, а в Вашингтоне ведется серьезная борьба за власть по этому вопросу. В отличие от США Москва поместила в центр своей политики сотрудничество с исконными странами региона, а не террористическими организациями, и была воспринята Турцией и Ираном – двумя странами, обладающими значительным влиянием в вопросе урегулирования проблемы, – как серьезный партнер. Именно поэтому по-настоящему в направлении урегулирования конфликта работает астанинский процесс, а не "Женева".