Сопротивление в Латвии в годы войны. Партизаны. Часть 2

Часть 1

Часть 3

Часть 4

Воору­женная борьба имела место в основном только в восточных уездах Латвии. В борьбу против немецких оккупантов еще не включились широкие массы населения. Лишь 1943 г., ставший переломным во всей Отечествен­ной войне, ознаменовался коренными изменениями и в партизанском движе­нии в Латвии.

После Сталинградского поражения А.Гитлер объявил в Рейхе тотальную мобилизацию, в ходе которой опустошались и оккупированные территории. В феврале 1943 г. последовал приказ о создании латышского добровольческого легиона SS. Принудительная мобилизация латвийских мужчин и молодежи в немецкую армию вызвала сильное недовольство у населения. Многие мобилизуемые не являлись в пункты призыва, дезертировали из новообразованных частей латышского легиона SS, несмотря на драконовские меры наказания виновных и их семей. Дезертиры скрывались от преследователей — команд SS и полиции или в лесах присоединялись к антинацистским партизанским группам. Из них вырастали новые партизанские отряды. Часть из них присоединилась к партизанским бригадам. Так, например, возник подотряд в местности Гауенас-Меру, который организовал лесник Роберт Леиньш, отец будущей писательницы Дайны Авотини.

После лета 1943 г., когда под Курском были разгромлены лучшие дивизии вермахта, уже не оставалось сомнений, что разгром Германии неизбежен. Латышские крестьяне всё чаще становились участниками подпольных антинацистских групп.

В тех районах Латвии (особенно в Латгале), где имелись опытные организаторы, и где удавалось добыть оружие, появились новые вооруженные группы, возникли отдельные парти­занские отряды, а уже существовавшие — значительно вы­росли.

В 1943 г. в лесном массиве восточнее Карсавы возник партизан­ский отряд «Лиесма» («Пламя»). Его орга­низаторами были 4 партизана, которые осенью 1942 г., после рассеивания их групп, законспирировались в родном Абренском уезде.

Как отряд В.Эзерниекса, так и «Лиесма» не имели радиосвязи ни с советским тылом, ни с Латышским партизанским спецотрядом. Поэтому они лишены были возможности получать столь необходи­мые оружие и командиров.

Быстро рос в это время Латышский партизанский спец­отряд. Он имел необходимые резервы командного состава, в нали­чии был и запас трофейного оружия. Если раньше в отряд вступали отдельные лица, то теперь, весной 1943 г., приходили целые группы молодежи. 21 марта 1943 г. на базе спецотряда была создана Латвийская партизанская бригада (коман­дир — В.Лайвиньш, комиссар — О.Ошкалн, позднее — Л.Авдюкевич, начальник штаба — М.Муравский). Бригада состояла из двух (позднее — четырех) отрядов и взвода разведки, имела хозяйствен­ную часть и госпиталь.

Значительный рост рядов партизан выдвигал требование обеспе­чить регулярное снабжение создаваемых новых отрядов оружием, боеприпасами, взрывными механизмами. Необ­ходимо было также пополнение подготовленными коман­дирами и специалистами партизанской войны — радистами, подрывниками, санитарами и др. В этих целях в начале 1943 г. был создан Латвийский штаб партизанского движения во главе с подполковником Артуром Спрогисом. Весной того же года при штабе был организован радиоцентр, который поддерживал регулярную связь с рациями партизанских отрядов. Актуальным стал и другой организационный вопрос. Существу­ющий центр партизанской борьбы — Латвийская партизанская бригада — мог охватить своими операциями только юго-восточные уезды Латвии. В других частях республики такие опера­тивные руководящие центры отсутствовали. Нужно было организовать работу по объединению подпольных групп и нелегальных организаций в едином антинацистском подполье и целенаправленно руководить борьбой с гитлеровцами.

Оперативная группа Латвийского руководства раз­работала план дальнейшего развертывания партизанского движения и подпольной работы в Латвии. Он предусматривал создание в северо-восточной и северной частях Латвии (Абренский, Валкский и Валмиерский уезды), в центральной части республики (Мадонский и Цесисский уезды), в Земгале (Екабпилсский, Илукстский и Бауский уезды) и в Курземе (Лиепайский, Кулдигский и Айзпутский уезды) новых центров партизанской борьбы и подпольной работы. В Риге пред­стояло путем объединения уже существующих подпольных групп укрепить и оформить единую антинацистскую организацию. Летом в состав Оперативной группы были включены Отомар Ошкалн и Фрицис Берг.

Летом 1943 г. Оперативная группа и штаб Латвийской партизанской бригады приступили к осуществлению намеченного плана. Это означало переброску части боевых групп в новые районы и отправку туда соответст­вующих уполномоченных, снабжен­ных рациями. «Дальше на запад!» — такой была в 1943 г. установка участникам партизанского движения.

Первым к освоению нового района действий приступил 1-й отряд (командир — В.Самсонс). В начале мая он перебазировался в район к северу от магистрали Зилупе — Себеж. Здесь отряд, действуя в тесном контакте с 4-й, 5-й и 10-й Калинин­скими бригадами (командиры — Федор Бойдин, Владимир Марго и Николай Вараксов), помог партизанам Себежского и Красногородского районов расширить партизанскую зону на северо-запад — до границы Латвии. Отсюда началось «освоение» лесов Абренского и Валкского уездов.

Перебазирование партизанских отрядов на территории республики по-прежнему было связано с многими трудностями. Ап­парат оккупационных властей был достаточно сильным. В безлесных восточных уездах, которые партизанам предстояло пере­сечь, гитлеровцы летом 1943 г. создали густую сеть так наз. опор­ных пунктов. Враг старался наносить удары по замеченным парти­занским отрядам без промедления, не давая им возможности уста­навливать связь с населением, изучить местность и освоиться с ней. Учитывая опыт прошлого, накопленный в 1942 г., а также неудачу, которая постигла перед тем отряд «Лиесма», командование выработало новую так­тику перебазирования. Позднее ос­новные принципы этой тактики заимствовали другие латышские партизанские отряды.

Главным принципом новой тактики было создание в направле­нии продвижения отряда сети подотрядов. Наметив центр осваивае­мой местности, обычно находившийся в небольшом лесном мас­сиве, нередко километрах в 50-100 от штаба отряда, партизаны с помощью агентуры и небольших групп разведчиков предвари­тельно изучали местность. Обычно им уже на этом этапе удавалось наметить из числа местных жителей будущих помощников и верную опору. Затем в разведанную местность направлялась первая группа опытнейших организаторов, среди которых было несколько человек, хорошо знакомых с данной местностью. Группа старалась остаться незамеченной, особенно во время перехода. С помощью наиболее надежных местных жителей организаторы создавали раз­ведывательную сеть для наблюдения за противником, а также орга­низовывали продовольственную базу. Вслед за этим штаб отряда направлял в осваиваемую местность небольшие группы партизан, пока там не образовывалось сильное организующее ядро числен­ностью в 30-40 человек. Это и был подотряд. В отличие от пар­тизанских боевых взводов, которые посылались на выполнение кон­кретной операции, хотя порой и на довольно большое расстояние, подотряд имел свой штаб с соответствующим штатом командиров. Партизаны подотряда являлись отборными бойцами, это были буду­щие командиры отделений и взводов. В составе подотряда имелись подрывники и медицинский работник, при возможности он получал также радиопередатчик. Словом, подотряд представлял со­бой партизанский отряд в миниатюре, он был полностью подготов­лен к развертыванию борьбы в своем районе действия. Превосходящие силы противника, естественно, могли причинить подотряду чувствительный урон, однако уничтожить его было очень трудно.

Командный состав рос вместе с подотрядом. Командиры принимали в подотряд новых бойцов, воспитывали их, знали их положительные и отрицательные стороны. Моло­дые партизаны быстро осваивались с новой обстановкой, врастали в боевой коллектив и охотно подчинялись авторитету штаба. После тяжелых боев и потерь подотряд всегда мог получить подкрепление от отряда; туда отправлялись тяжелораненые, так как в подотряде не было своего госпиталя. Обеспечение подотряда боеприпасами и оружием также осуществлял отряд, который определял и главные боевые задания подотряда. Постепенно подотряд превращался в самостоятельный отряд, который, в свою очередь, создавал вокруг себя сеть новых подразделений. Из такой сети отрядов и подотря­дов со временем вырастала партизанская бригада.

Летом и осенью 1943 г. 1-й отряд Латвийской партизанской бригады в соответствии с распоряжением Латвийского штаба партизанского движения направил на подкрепление бывшего отряда Эзерниекса около полусотни опытных партизан и командиров, также вооружение и рацию. Северолатвийский отряд был реорганизован в самостоятельный 4-й отряд Латвийской партизанской бригады.

В благоприятные для активных действий осенние месяцы 1943 г. в Лубанские леса, в свою очередь, перебазировалось несколько бое­вых групп 2-го отряда Латвийской партизанской бригады. Быстрому освоению Лубанского массива способствовали успешные действия первой группы разведчиков, посланной сюда в августе. Ею руково­дил опытный командир X.Бендикс, кото­рый еще осенью 1942 г. пересек Лубанские леса в составе группы А.Лапы. Незаменимыми были партизанские разведчики — местный житель Арнолд Страдыньш и рижанин Волдемар Приеде. Их со­провождали уполномоченный Оперативной группы Элвира Ятниеце и радист В.Булан. К ноябрю 1943 г. основные силы отряда (командир — П.Ратыньш, комиссар — Рафаэль Блюм, начальник штаба — X.Бендикс), численностью примерно в сто человек, уже успели укрепиться в районе Лубаны, охватив своими действиями центральную часть Латвии.

Из боевых групп 2-го отряда, не успевших перебраться в Лубан­ские леса до первого снега, штаб Латвийской партизанской бригады начал формировать на освейской базе 5-й отряд (командир — Тео­дор Брисон, комиссар — Н.Бравин).

В Курземе была направлена небольшая группа бойцов во главе с Андреем Мацпаном.
В состав группы вошли ветераны партизан­ской борьбы В.Баронс, Таливалдис Вентс, Андрей Страутманис и радист Раймонд Залитис. Быстро совершив 500-километровый пере­ход через всю Латвию, группа в августе 1943 г. прибыла в район Циравских лесов (в 40 км северо-восточнее Лиепаи) и приступила к организаторской работе среди населения.

Здесь, в окрестностях Лиепаи и Айзпуте, партизан еще не было. Удаленность от линии фронта и от базы Латвийской партизанской бригады в значительной мере усложняла переброску в этот район организаторов партизанского движения. Хорошо понимая, что лучшим средством популяризация партизанской войны является успешная боевая операция, А.Мацпан решил напасть на гитлеровцев. 29 сентября 1943 г. пять парти­зан из засады уничтожили грузовик и находившихся в нем воору­женных шуцманов.

Осенью 1943 г. на север Курземе органы военной разведки в разное время перебросили по воздуху Карлиса Палдыньша и Эрнеста Аболиньша. Они развернули нелегальную организаторскую работу в Вентспилсском, Талсинском и Тукумском уездах, в значительной степени способ­ствуя развитию антинацистской борьбы.

Значительно сложнее обстояло дело с созданием партизанского центра в Земгале. В Екабпилсские леса должен был перебазироваться 3-й отряд Латвийской партизанской бригады.

Поздней осенью 1943 г. в Земгале направился отборный партизанский взвод во главе с О.Ошкалном. Для своего рейда он выбрал мар­шрут, пролегавший через районы действия 1-го и 2-го отрядов, что хотя и удлинило путь, но дало возможность использовать партизан­ских проводников. В конце октября взвод Ошкална у Кокнесе пере­правился через Даугаву и остановился в Бирзгальских лесах примерно в 45 км юго-восточнее Риги, поблизости от стыка Рижского, Бауского и Екабпилсского уездов.

Появление партизан в зоне Кегумской ГЭС не на шутку встрево­жило немцев. Руководитель сил SS и полиции в Латвии в своем циркуляре от 4 ноября 1943 г. предупреждал уездных начальников полиции: «В 10-20 км к югу от Яунелгавы появилось 40-60 банди­тов (на самом деле партизан было только 20. — Ред.), которые хо­рошо вооружены, даже гранатами. Три дня тому назад убит латыш­ский полицейский, а прошлой ночью еще один. Крайне необходимо усилить меры безопасности».

В ноябре и декабре против партизан Ошкална неоднократно устраивались карательные экспедиции, мо­билизовывались полицейские Рижского и Екабпилсского уездов. Партизаны умело маневрировали и с боями отступили в Залвеские леса (в 40 км западнее Екабпилса).
Благодаря поддержке со стороны населения партизаны Ошкална выдержали все трудности зимы 1943/44 г.

Все же выпадение снега и наступление крупных карательных экс­педиций на Освейско — Себежскую зону помешали Латвийскому штабу партизанского движения перебросить в Екабпилсские леса другие группы 3-го отряда. Благоприятный осенний период был упу­щен, и в течение всей зимы Ошкалну пришлось обходиться без столь нужного ему подкрепления.

К концу 1943 г. партизанское движение ус­пело охватить большую часть территории Латвии. В главных районах республики действовали партизанские группы и отряды.

В середине декабря 1943 г., когда войска 1-го Прибалтийского фронта прорвали позиции противника к югу от Невеля, отступающие немецкие части вторглись в Россоно-Освейский партизанский район и навязали партизанам тяжелые бои. Возникла реальная угроза уничтожения остававшихся еще здесь жителей. Белорусские партизан­ские бригады вместе с мирным населением ушли на восток. Через линию фронта прорвался и штаб Латвийской партизанской бригады с боевыми группами 3-го отряда и еще недоукомплектованного 5-го отряда общей численностью в 326 партизан.

С этого момента находившиеся на территории Латвии партизан­ские отряды поддерживали связь непосред­ственно с Латвийским штабом партизанского движения.

Боевые действия латвийских партизан летом и осенью 1943 г.

Летом и осенью 1943 г. все четыре отряда латвийских партизан зна­чительно выросли. К 1 декабря в боевых группах Латвийской парти­занской бригады насчитывалось 756 и в так наз. партизанском резерве — 364 человека.

Этих сил было недостаточно для охвата боевыми операциями всех районов восточной и северо-вос­точной частей Латвии. Операции проводились небольшими боевыми группами или взводами, наносившими удары по самым уязвимым местам противника. Главными видами боевых операций были подрыв железных дорог и немецких эшелонов, ноч­ные налеты на учреждения оккупационных властей и полицейские участки, внезапные нападения из засады на легковые и гру­зовые машины врага, схватки с по­лицейскими караульными постами и патрулями. После завершения операции небольшие партизанские группы могли незамеченными вернуться на свою базу, которая обычно находи­лась вдали от места действий.

Применявшаяся партизанами тактика вынуждала охранные части противника беспорядочно метаться с места на место, разыскивая партизанские лагеря. До наступления зимы боевые группы латышских партизан, даже действовавшие в безлесной полосе Латгале, понесли сравнительно небольшие потери, однако противнику они причинили большой урон. Гитлеровцам пришлось распылять свои силы на обширной территории и использо­вать их пассивно, для целей обороны.

В каждой волости, особенно в Латгале, был оборудован полицейский опорный пункт, где постоянно находился так наз. «дежурный взвод» (30-50 шуцманов), а железнодорожные магистрали прикры­вались сетью гарнизонов, постов, засад и патрулей. Охрана всей «угрожаемой территории» требовала от гитлеровцев несравненно большего количества живой силы и техники, чем в 1942 г., когда они практически обходились несколькими подвижными карательными отрядами.

Более разнообразными стали и формы партизанской борьбы. Для совершения диверсий привлекались лица, поддержи­вавшие партизан, и партизанские агенты, которые жили легально и работали в учреждениях оккупационных властей или на предприятиях.

Удары, которые партизаны наносили по железнодорожному транспорту, усилились начиная с осени 1943 г., когда лат­вийские партизаны включились в «рельсовую войну», организован­ную Центральным штабом партизанского движения. Они направляли основные свои удары против железнодорожных магистралей противника, уничтожая рельсы и железнодорожные устройства, взрывая эшелоны. Латвий­ские партизаны особенную активность в «рельсовой войне» про­явили в сентябре-ноябре, когда вражеское командование стало спешно перебрасывать свои дивизии из-под Ленинграда на Украину и в район Витебска. Партизаны почти ежедневно выводили из строя главную магистраль гитлеровцев в При­балтике — двухколейную линию Псков — Даугавпилс — Вильнюс. Эта магистраль приобрела особое стратегическое значение после того, как 7 октября 1943 г. советскими войсками был освобожден Невель и противник утратил единственную рокадную железную дорогу Дно — Новосокольники — Невель, которая связывала немецкие группы армий «Север» и «Центр» и обеспечивала гитлеровскому командованию свободу маневра вдоль левого крыла советско-гер­манского фронта.

Латвийский штаб партизан­ского движения сумел в достаточной степени обеспечить отряды боеприпасами и взрывчаткой. Около одной тонны тола пар­тизаны извлекли из снарядов и мин, обнаруженных на местах преж­них боев. С 1 июня по 1 декабря 1943 г, четыре отряда Латвийской партизанской бригады взорвали 67 эшелонов противника (из них 1-й отряд — 43 эшелона), 53 паровоза, 668 вагонов и платформ. В «рельсовой войне» было уничтожено 18 км рельсового пути, подорвано 2008 рельсов.

2-й и 3-й отряды, которые до осени базировались в Освейском партизанском крае, под руководством штаба Латвийской партизан­ской бригады громили вражеские укрепленные гарнизоны и кор­доны пограничной охраны в восточной части Лудзенского и Даугавпилсского уездов. Пограничные кордоны использовались в качестве исходных пунктов и опорных баз так наз. «ягдкомандами» («лов­чими командами»), которые начиная с лета 1943 г. по распоряжению командующего полицией безопасности и СД в Латвии направлялись в пограничную зону для скрытной борьбы с партизанами и поддер­живающими их жителями.

Ночные налеты приковывали основные силы полиции к волостным центрам, не давали гитлеровцам возможности выделять из состава гарнизонов более или менее значительные подразделения для нападений на партизан во время их ночных переходов. Это обстоятельство умело использовали партизанские разведчики и под­рывники. Они пробирались через укрепленную пограничную полосу и вдали от своих лагерей совершали нападения на противника. Успех приносили и засады, которые партизаны часто устраивали на доро­гах Латгале.

В осенний период гитлеровцы неоднократно бросали против лат­вийских партизан карательные экспедиции. Каратели обычно вслепую прочесывали целые лесные массивы. Поэтому партизанам нетрудно было ускольз­нуть от прямой атаки. Во второй половине 1943 г. латвийским парти­занам 57 раз пришлось принять открытый бой (за время с 1 января по 1 июня было 11 таких боев), 15 раз они нападали из засады. В этих боях враг потерял убитыми 1477 человек, среди которых было немало офицеров вермахта и полиции.

Оказавшись не в состоянии разгромить партизан, гитлеровцы прибегли к новым репрессиям против мирного населения. По при­знанию латышского коллаборациониста генерала Бангерского, только в течение июля и августа 1943 г. в Латгале было арес­товано и отправлено в концентрационные лагеря 3 тыс. человек.

Лиц, подозреваемых в том, что они поддерживают партизан, хватали и целыми семьями отправляли в Саласпилсский концлагерь. Так, например, в большой деревне Виндрижи Бригской воло­сти осталось только 3 семьи.

Партизаны в Латвии стали представлять собой серьезную силу. 25 октября 1943 г. руко­водитель сил СС и полиции в Латвии был вынужден издать специ­альное секретное распоряжение «об обеспечении личной безопасности каждого члена командования». В этом распоряжении говори­лось: «Усиление деятельности банд привело к почти ежедневным нападениям. Даже вблизи населенных пунктов и в городах уже совершены нападения как на отдельных лиц, так и на легковые и грузовые автомашины с пассажирами. Поэтому приказываю: а) каждому офицеру, должностному лицу, унтер-офицеру и кара­ульному начальнику избегать хождения в одиночку после наступле­ния темноты; б) всегда иметь при себе огнестрельное оружие в бое­вой готовности;… е) все поездки на моторизованных средствах транспорта за пределы расположения, по возможности, не должны совершаться после наступления темноты. При всех поездках вне расположения следует брать с собой заряженные автоматы...»

Таким образом, к концу 1943 г. латвийские партизаны уже сумели преодолеть укрепленную оккупантами пограничную полосу и проникнуть вглубь территории Латвии. Гитлеровцам не удалось локализовать партизанское движение в Латгале и изолировать его от остальных районов Латвии. Особенно опасными для себя они считали действия руководимых О.Ошкалном и П.Ратыньшем партизан в центральных районах Латвии, кото­рые гитлеровцы еще совсем недавно рассматривали как «умиротво­ренные» и вполне надежные.

Так, например, обеспокоенный появлением советских партизан в центре Латвии генеральный инс­пектор латышского легиона SS Бангерский 31 декабря 1943 г. писал генеральному комиссару Латвии Дрекслеру: «Разрешите доложить Вам, что во власти психоза, вызванного внезапным появлением бан­дитов, оказался также район Цесвайне, с хозяйственной и политиче­ской точек зрения самый надежный в Мадонском уезде. Полоса в 4-5 км к востоку от Цесвайне, прилегающая к болоту Олгас и лес­ному массиву, полностью находится в руках бандитов, которые уже являются там хозяевами положения… Если так будет долго продол­жаться в одном из наиболее культурных и густо населенных уездов, невозможно предусмотреть, какие политические и хозяйственные осложнения могут там последовать, так как деятельность бандитов находится пока в начальной стадии и ее беспрепятственное дальней­шее развитие увлечет за собой многие легкомысленные в моральном и политическом отношении элементы»

Подводя итоги деятельности латвийских партизан в 1943 г., Латвийский штаб партизанского движения отмечал, что подчиненные ему отряды в течение года взорвали 83 эшелона противника, уничтожив 64 паровоза и 755 вагонов, разрушили 16 мостов, 3 узла связи, разгромили 15 гарнизонов и полицейских участков, уничтожили 1 самолет, 3 танка и бронемашины.

Действия латвийских партизан на коммуникациях немецкой группы армий «Север» зимой и весной 1944 г.

В результате разгрома немецко-фашистских войск под Ленингра­дом и Новгородом линия фронта в начале 1944 г. вплотную подошла к границам Латвии. В Латгале уже доносился гул советской артил­лерии. С фронта и из эшелонов в одиночку и группами дезер­тировали мобилизованные в гитлеровскую армию. Немало солдат из латышского легиона и «русских сторожевых батальонов» переходило к партизанам (так, в 1-й отряд однажды в полном вооружении явились 43 легионера, бежавших с фронта в районе Опочки).

Закончился период организационного укрепления латвийского партизанского движения. Во всех основных районах и городах Латвии к этому времени уже действовали партизанские отряды и антинацистское подполье.

Зимой 1944 г. завершилась передислокация латвийских партизанских отрядов и групп с освейской и зилупской баз в предусмотренные планом районы. Противнику удалось обнаружить во время перехода и уничтожить лишь две группы (Устинова и Данилова), несколько групп понесли потери. В случае обнаружения врагом партизанам в зимних условиях трудно было уходить от преследования.

К лету партизаны уже были полными хозяевами во всех круп­нейших лесных массивах. Центрами партизанской борьбы стали Лиепненский лес на северо-востоке Латвии, Лубанский массив в ее центральной части, Залвеские леса в Земгале и лесная полоса в районе Цирава — Алсунга вдоль Балтийского моря на западе рес­публики. Попытки гитлеровцев разгромить новые партизанские базы силами многочисленных карательных экспедиций не принесли им успеха.

Партизанам пришлось вести борьбу с крупными карательными экспедициями начиная с декабря 1943 г. и вплоть до июня 1944 г. Как отмечено в отчете Латвийского штаба партизан­ского движения, с середины 1943 г. до лета 1944 г., т. е. в течение года, латвийские партизаны сражались со 135 крупными экспеди­циями, в которых приняло участие 230 тыс. человек из различных формирований гитлеровской армии. Таким образом, уже самим фактом своего существования латвийские партизаны отвлекали с фронта значительные силы противника.

Во время карательных экспедиций противник прибегал к различ­ным тактическим приемам. Когда гитлеровцам удавалось узнать, где находится партизанский лагерь, они предпринимали наступление прямо на него. Стремясь обнаружить местонахождение партизан, гитлеровская полиция, служба безопасности, забрасывали в леса своих шпионов, выдававших себя за грибников, дезертиров из легиона, военнопленных и т. п. Бороться с этими шпионами партизаны могли только благодаря строгой конспирации и оперативной контрразведке.

В условиях небольших культивированных лесных массивов Латвии невозможно было про­должительное время скрывать местонахождение партизанского лагеря от противника. Поэтому командование отряда должно было при помощи разведывательной агентуры вовремя рас­крывать замыслы врага и в случае необходимости немедленно осуществлять перебазирование отряда на новое место. Партизанские отряды в Латвии не базировались в одном определенном месте, а, непрерывно маневрируя, перемещались в своем лесном массиве. В связи с этим в партизанских лагерях воз­водились только легкие постройки — шалаши, землянки были редким исключением.

Когда немцам не удавалось точно определить расположение лагеря партизан, они окружали лесной массив крупными силами и прочесывали его, стараясь навязать изнурительные бои и вытеснить партизан на открытую местность. Прочесывание леса представляло для партизан меньшую опасность, нежели внезапная атака на их лагерь. Прорвать растянувшуюся по всему лесу цепь противника было не так уж трудно. И даже в тех случаях, когда враг пускал в ход вто­рую и третью цепи, которые двигались на расстоянии полукило­метра одна от другой, партизаны, обычно находили действенные контрмеры.

В качестве примера можно упомянуть прием, примененный тилженскими партизанами. Во время наступления крупных каратель­ных экспедиций весной 1944 г. партизаны во главе со своим коман­диром Антоном Почем после прорыва сквозь первую вражескую цепь развернулись и, также образовав цепь, двинулись вслед за только что прорванной цепью противника. Так они скрытно шли по лесу до тех пор, пока вторая вражеская цепь не успокоилась и, оста­вив свои огневые позиции, также двинулась вперед. Тогда все партизаны быстро собрались несколько в стороне от места первого про­рыва, подпустили на небольшое расстояние вторую цепь противника и, введя в действие всю свою огневую мощь, прорвали также эту цепь и через образовавшуюся брешь вырвались из окружения. Гит­леровцы, наоборот, своими силами маневрировать не могли, так как они были растянуты в чаще леса на многие километры. Всякая по­пытка повернуть немецкую цепь в другом направлении вызывала замешательство и всегда кончалась перестрелкой между самими гитлеровцами. Конечно, подобный маневр требовал большой отваги и сплоченности.

В борьбе против партизан в Латгале враг использовал также лже­партизанские отряды, сколоченные полицией безопасности из местных коллаборационистов. Выдавая себя за партизан, они пробирались в леса, нападали на отдельных партизан и их помощников.

Из карательных экспедиций, предпринятых гитлеровцами в тече­ние зимних и весенних месяцев 1944 г., несколько оказались чрезвы­чайно опасными. С 29 декабря 1943 г. до 4 января 1944 г. пять тысяч карателей пытались выбить из Лубанского мас­сива только что обосновавшийся здесь 2-й отряд, руководимый Петерисом Ратыньшем.

Весной и в начале лета, когда на Ленинградском и Прибалтийских фронтах наблюдалось затишье, гитлеровцы неоднократно бросали против главных лесных массивов большие силы. Целый ряд атак пришлось отбить созданному незадолго перед тем партизанскому отряду во главе с Отомаром Ошкалном, действовавшему в Залвеских лесах.

Карательные экспедиции несколько ослабили, но не были в со­стоянии прервать деятельность латышских партизан на коммуникациях 16-й и 18-й армий противника, отступавших под ударами советских войск. 14 января 1944 г. 1-й отряд пустил под откос 50-й по счету вражеский военный эшелон. В течение следую­щих полутора месяцев, т. е. в период, когда продолжалось наступле­ние советских войск в районе Ленинграда и Новгорода, боевой счет отряда увеличился еще на 12 эшелонов, взорванных главным обра­зом на магистралях Резекне-Псков и Рига-Абрене.

Постоянными объектами партизанских налетов были волостные правления, полицейские участки, телефонно-телеграфные линии, хо­зяйственные предприятия. Летом 1944 г. подразделения гитлеровской полиции уже не осмеливались проникать в главные лесные массивы без поддержки более или менее крупных воинских частей. Провалились планы немецев, рассчитывавших в зимних условиях ликвидировать созданные в 1943 г. центры партизанской борьбы в Латвии, уничтожить перебазированные и новые партизан­ские отряды, подотряды и отдельные группы. Несмотря на ощути­мые потери, партизанские формирования про­должали расти, обогащаясь боевым опытом и укрепляя связи с насе­лением. На 1 мая 1944 г. списочный состав латвийских партизанских отрядов вырос до 1234 вооруженных и 1378 невооруженных бойцов.

Причины устойчивости лат­вийских партизанских формирований зимой 1944 г. заключались в том, что партизанское движение опиралось теперь на массовую анти­нацистскую борьбу населения. Гитлеровцы уже не располагали тем перевесом, с кото­рым партизаны сталкивались в 1942 и в 1943 г. Латвийские партизаны полностью овладели арсеналом приемов партизанской тактики маневрирования.