Мои друзья — бывшие солдаты вермахта
Так случилось, что более 20 лет назад я очутился в Германии. Там познакомился с родственниками рядового 290-й пехотной дивизии вермахта Кёлльна, погибшего в Новгородской области под деревней Туганово. Точнее, они сами меня нашли в Гамбурге и попросили организовать поездку на Новгородчину. Разумеется, все расходы брали на себя.
Мне это тоже было интересно. Тем более, что с военной исторической тематикой я был знаком — все-таки до этого в течение нескольких лет готовил программу о Советской армии, снимал сюжеты о военной истории, приглашал в студию Латвийского ТВ ветеранов.
Поездка удалась: нашли место, где была когда-то деревня Туганово, установили памятный дубовый крест, специально выточенный по этому случаю главой семейства. Познакомились с районной администрацией, подружились с руководством Новгородского областного совета ветеранов.
Через некоторое время в Новгородскую область, к Ильмень-озеру — туда, где в далеком 1942-м немецкие части прорывались из устроенного Красной армией Демянского котла — устремились многие бывшие немецкие фронтовики — солдаты 290-й пехотной дивизии. Через Санкт-Петербург посмотреть на места боев, когда все были молоды, поехали туристами другие группы. Для пожилых немцев-фронтовиков, конечно, было интересно побывать в местах молодости. Достаточное знание немецкого языка, а также умение провести видеосъемку и смонтировать фильм о поездке, делало мое участие в этих турах весьма уместным. Меня приглашали, и пока была возможность, я сопровождал группы, а заодно слушал рассказы, воспоминания.
Помню, как для Герхарда Вернера была почти откровением его беседа с русским ветераном в Санкт-Петербурге во время очередной турпоездки. «Андрей, я понял! Простые солдаты, которые гнили в окопах, не испытывают ненависти друг к другу! — убежденно говорил немецкий фронтовик. — Тогда я решил, что обязательно приеду в эти места».
Герберт Бальцер после войны несколько лет был в советском плену. Вместе со своими товарищами сколько успел — построил, восстановил в разрушенной стране. Чтобы туристическая группа, состоящая из бывших фронтовиков 290-й дивизии побыстрее садилась в автобус — надо ехать в Старую Руссу! — он время от времени выкрикивал: «Давай-давай!». Бывшие военнопленные улыбались, откликались с молодости знакомым: «Давай-давай!».
Дитриху Вюрдеманну очень нравились русские песни. Особенно — в исполнении хора имени Александрова. «За душу берут», — мечтательно говорил этот любитель пива.
Майнхард Вюббена из Бремена в Россию не приезжал. Но постоянно общался с бывшими сослуживцами, интересовался их поездками в Россию. По показаниям врачей из-за старого ранения в позвоночник и страшных болей он постоянно сидел на морфии. Во время посещения Бремена Майнхард взял надо мной шефство, катал по городу на своей «ауди» («это — 23-я машина в моей жизни!»). Как-то он мне сказал: «Знаешь, я с большим уважением отношусь к русским. И вообще: самые лучшие солдаты — это немцы и русские! Англичане — они какие-то хитрые: сядут на шею, да еще и понукают». Не знаю, что он имел в виду. Переспрашивать и уточнять не стал.
После очередной поездки пенсионеры-фронтовики ждали смонтированного фильма. Многие приглашали к себе в гости. В какой-то момент я подумал, что если вдруг решу отправиться в путешествие, то смогу проехать пол-Германии, не останавливаясь в гостиницах.
«Проклятый русский хотел, чтобы я утонул!»
Рядовой Вернер Букса боялся попасть в окружение и торопливо пробирался к своим в одиночку. В результате наступления частей Красной армии на Ленинградском фронте батальон Вернера был рассеян, командиров рядом не было, принимать решения предстояло самому.
Проходя мимо воронки, Вернер услышал стон. Там лежал русский капитан. Из раны на животе у него вываливались кишки, которые он пытался как-то то ли придержать, то ли запихнуть обратно. Капитан увидел немца и попросил воды. Вернер знал, что при таких ранениях пить воспрещается. Но помощи ждать было неоткуда — все равно капитан уже не жилец, так уж пусть хоть попьет перед смертью.
Вернер приложил к губам русского офицера свою фляжку. Тот отпил, а потом, как смог, объяснил немецкому рядовому, какой дорогой надо двигаться, чтобы до своих добраться.
По пути Вернер встретил группу сослуживцев, которые тоже выбирались из окружения и звали с собой. Но Вернер пошел дорогой, указанной капитаном.
Через некоторое время он забрел в болото. Не просто промок, а чуть не утонул. Был страшно зол на русского: «Я ему попить дал, а он меня, гад, в трясину отправил!». Когда Вернер все-таки добрался до своей части, он узнал, что все, кто пошел посуху, погибли. Они были уничтожены кинжальным огнем из засады, о которой знал капитан.
Эту историю рассказал мне сам Вернер Букса. Она помогла ему по-иному взглянуть на мир. И подарил сборник своих стихов-размышлений о молодости, о любви, о смысле жизни.
Памятник немцам в России и русский мундир в музее части Бундесвера
В районе деревни Туганово, которая в войну была стерта с лица земли, в начале 90-х появился памятный камень погибшим солдатам 290-й пехотной дивизии вермахта. Думаю, что это был первый послевоенный памятник немецким солдатам на территории России. Уже потом под Новгородом появится кладбище, созданное по инициативе Немецкого союза по уходу за воинскими захоронениями. В других местах России, на территории бывшего СССР, при поддержке германского правительства будут обустроены воинские захоронения с высеченными на граните именами немецких солдат.
Камень в Туганово поставлен на деньги самих бывших солдат 290-й дивизии — при согласовании и поддержке администрации Парфинского района Новгородчины. К валуну была прикреплена бронзовая табличка с православным и лютеранским крестом и с надписью на русском и немецком: «Вечный покой павшим солдатам Второй мировой войны. 1941-1945». Бронзовая табличка испытания временем не выдержала: камень стоял в малолюдной местности, а охотники за цветными металлами не дремали. Пришлось новую сделать, но уже — из мрамора. Надпись оставили прежнюю.
Тогда — более 20 лет — назад зародились дружеские отношение между бывшими противниками. Члены Новгородского совета ветеранов ВОВ вместе со своими женами во главе с председателем совета Владимиром Григорьевичем Пошивайло были приглашены в Германию. Жили под Бременом — в бундесверовских казармах имени Отто Лилиеталя.
Важным событием визита стало вручение русскими ветеранами военной формы времен войны музею части. В России они называются «комнатой боевой славы», в Бундесвере носят название «комнаты традиций» (Traditionszimmer). Кроме немецких кителей, в музее 290-й пехотной были формы американской и английской армий. А вот русская — отсутствовала. Пришлось Владимиру Григорьевичу свою на благое дело пожертвовать.
Про тот визит 20-летней давности я снял несколько сюжетов для Российского телевидения.
Общаясь 20 лет назад с теми, кого сейчас уже нет, наблюдал, что примирение состоялось, а память остается. Правда, кошки на душе скребли, когда думал о том, в каком положении наши ветераны находятся. У немцев-то с их пенсией в 3 тысячи марок все в порядке было.
Немецкие ветераны брали все расходы на себя, дарили подарки. Я видел, что у подавляющего числа из них — искренние дружеские чувства к тем, на чью землю они когда-то пришли с войной. Жаль, что у нас в Латвии с примирением никак не сложится. Но это уже тема для другого разговора…
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен