Александр Проханов: в новой российской идеологии найдется место и для Прибалтики

Писатель и политолог Александр Проханов на книжном фестивале "Красная площадь" в Москве
© Sputnik / Алексей Куденко

Анастасия Мишина

Писатель Александр Проханов рассказал о формировании новой российской идеологии и о том, как она может повлиять на развитие отношений со странами Балтии.

Какой может быть новая российская идеология, как она отразится на отношениях России с соседними странами, в частности – со странами Балтии? На эти вопросы Baltnews ответил известный русский писатель, политолог Александр Проханов. 

– Александр Андреевич, в интервью вы часто говорите об Украине. По вашим словам, она может стать не чем иным, как плацдармом для борьбы с Россией. А что насчет Прибалтики? В каком состоянии находятся российско-балтийские отношения?

– Они умеренней, нежели отношения с Украиной, постольку геополитический и стратегический потенциал балтийского региона слабее. Мне кажется, Россия смотрит на Прибалтику как на элемент некоего шантажа – в первую очередь [со стороны] НАТО. Натовцы пришли в Прибалтику и создают там опорные пункты, но они не слишком страшны для России.

Да, Россия утверждает, что страны Балтии и НАТО являются угрозами ее безопасности. Все это, безусловно, позволяет РФ наращивать свои вооружения в Калининградской области. Однако это не главный театр будущих военных действий. Главный театр – Украина.

– Ряд российских экспертов утверждает, что именно страны Балтии продвигают в Европейском союзе антироссийскую повестку, а базы НАТО появляются как элемент "усмирения" реваншистских прибалтийских устремлений.

– Я нахожу такую точку зрения несколько наивной. Русофобия в Прибалтике и в Польше имеет основания на существование. Она используется НАТО и США для того, чтобы развернуть в этом регионе антироссийские военные базы. По-прежнему инициатором этого всего является именно Вашингтон.

Я повторюсь, русофобские настроения в Прибалтике естественны, потому что создание независимых государств выстраивалось на концепции резкого отделения от Советского Союза и от России. Именно это тогда произошло, и имеет место по сей день.

Однако сегодня, на мой взгляд, те рьяные русофобские настроения, которые господствовали в 1990-х, стали несколько спадать. И русский ответ на подобные инсинуации тоже стал более умеренным.

Видимо, вся энергия, связанная с опасностью, оскорбленным национальным чувством, переместилась на юг, на Украину. А Прибалтика в этом смысле стала поспокойнее.

– Русскоязычные журналисты в Латвии подвергаются перманентному давлению со стороны властей из-за сотрудничества с российскими СМИ. Не так давно в Латвии реальный тюремный срок получил журналист Юрий Алексеев. Это не выглядит "поспокойнее". Как России реагировать?

– Россия реагирует. Я вспоминаю "казус" с [латвийским правозащитником Александром] Гапоненко, который является членом нашего Изборского клуба.

Когда ему грозил реальный срок, на его защиту поднялась не только российская общественность, но и государственные институты.

Тогда Гапоненко удалось избежать ареста. И сейчас эта поддержка продолжается. Она не носит уже столь открытый характер – [она] скорее тихая, мягкая, но она осуществляется.

Эволюция идеи "русского мира"

– А как Россия поддерживает соотечественников в Прибалтике? Зачастую от русских, проживающих там, слышишь: "Россия нас бросила" или "Россия о нас забыла". В Эстонии, к примеру, принят закон о закрытии русских школ. Почему Москва не встает на их защиту?

– Я полагаю, это связано с рудиментами 1990-х годов. Создание независимых государств в Прибалтике и отторжение значительной части русского населения от России состоялись во многом по инициативе Москвы – я имею в виду [первого президента России Бориса] Ельцина.

Конституционное совещание в Кремле о принятии новой Конституции Российской Федерации. Борис Николаевич Ельцин.
© Sputnik / Юрий Абрамочкин
Конституционное совещание в Кремле о принятии новой Конституции Российской Федерации. Борис Николаевич Ельцин.

Политика России времен Ельцина по отношению к Прибалтике была связана с поддержкой суверенитета государств, созданию которых Ельцин и способствовал. Вот эти рудименты мягкого, что ли, отношения к подобным антироссийским тенденциям, они сохранились.

– А может быть, просто концепция "Русского мира" изжила себя?

– Идея "Русского мира" во многом заброшена. Она уходит в сторону от сегодняшней российской идеологии. Я думаю, что все это временно. Это связанно с тем, что Россия сегодня все больше погружена в проблемы собственной идентичности.

Сейчас не до идеи "русской экспансии", возвращения земель, некогда бывших частью Российской империи. Нет идеологов, нет экономических рычагов. Всему свое время. Оно наступит, а может, и уже наступает.

По мере того, как Россия сегодня формирует свою идеологию, "идеологию победы", идеологию глубинного, даже некоего мистического суверенитета, она будет в будущем гораздо смелее в своих оценках политики соседствующих, образовавшихся во многом благодаря Москве, государств.

Мне кажется, что в отношении Прибалтики российская политика будет более мягкой, спокойной, нежели она была несколько лет назад. В странах Балтии ухудшается экономическая ситуация, а вместе с тем и экономическое положение населения, в том числе и русскоязычной его части.

Русские в Прибалтике сегодня, насколько я могу судить по своим друзьям, испытывают больше экономические трудности, нежели духовные.

Предположу, что может наступить такой момент, когда Запад, включая и страны Балтии, ослабеет настолько – при резком повышении градуса российско-американской конфронтации, – что России придется использовать русскоязычное население в Прибалтике в качестве плацдарма для ревашна.

– Но чтобы "использовать" соотечественников, надо с ними, прежде всего, наладить отношения, поддерживать связь. Как это сделать?

– Я этого, к сожалению, не знаю. Но убежден, что поддержка наших соотечественников не должна ограничиваться отстаиванием русских школ или пропагандой русского языка. Есть более закрытые формы поддержки.

– Например, какие?

– Например, как это было в 1939–1940 годах в Прибалтике, когда постепенно инфильтрация советских идей, ценностей, функционеров привели к тому, что в регионе возникли просоветские правительства, а затем республики стали частью СССР.

Трудящиеся Риги встречают части Красной Армиии, 17 июня 1940
РИА Новости
Трудящиеся Риги встречают части Красной Армиии, 17 июня 1940

Внутри политики всегда лежит идеология. Нельзя рассматривать политику в отрыве от идеологии. Если не сформирована идеология, то и политику нельзя определять: она будет расплывчата и размыта.

Как я уже говорил, сегодня формируется новая российская идеология и формируется стремительно. В ее основе – концепция Победы 1945 года, которая расширяется до абсолютной онтологической "Победы Побед".

Та Победа в 1945 году включает в себя все: и наши отношения с Прибалтикой, и наши отношения с Европой, с Германией. Именно там заложены все результаты огромного русского национального сталинского и постсталинского космического взрыва.

По мере того, как это будет развиваться, возникнет некий "бутон Победы", и одним из его "лепестков" станет единство славянских народов, единство "русского мира", единство тех пространств, на которых присутствовала российская государственность.

Однако в борьбу с формированием идеологии Победы вступает идеология перестройки, идеология 1990-х. И уже сегодня мы наблюдаем: Россия становится полем боя. Что будет отвлекать российское руководство от европейского и мирового полей боя. Следовательно, сейчас приоритет отдан внутренней политике, нежели внешней.

В поисках "русской мечты"

– Получается, именно внутренняя политика определяет внешнюю, а не наоборот? Но ведь можно вспомнить возвращение Крыма в состав России в 2014 году, Сирийскую кампанию 2015–2016 годов. Это те внешние события, которые, если не начали формировать саму идеологию, то помогли ее сформулировать.

– Сегодня положение дел иное. Что происходит с молодежью? Среди молодежи наблюдается тотальное отторжение государства. Все молодежные субкультуры – контргосударственны. И любое государственное поползновение, любая попытка государства сформулировать свою идею вызывает тотальную неприязнь. И это очень серьезно.

Что такое "победобесие"? Этот термин возник в либеральной молодежной среде. Сегодня в России огромное количество либеральных политиков у власти. Что такое олигархическое правление, которое по-прежнему наблюдается в России? Это прозападные экономические симпатии нашего правящего класса. Все это – реальность.

– Оппозиционеры вменяют в вину российскому руководству, что та самая формирующаяся идеология Победы, о которой вы говорите, якобы смотрит в прошлое и не создает образа будущего.

– Да, идеология победы – это идеология прошлого. Однако я это называю "идеология русской мечты". А сама "русская мечта" формулирует такое вековечное стремление русского народа к идеальному государству, идеальному бытию.

По существу, если говорить языком старомодным, это стремление к Царствию Небесному. Оно проявляется очень ярко в форме сталинизма.

Русские космисты, такие как [Константин] Циолковский, мечтали об идеальном пространстве, где нет места насилию, где нет места смерти. Именно эти футурологические мечтания и представления будут пропитывать российскую государственность, ориентировать наши экономику, искусство в грядущее.

Медленно и путем громадных усилий будет выдавливаться ощущение тьмы, безнадежности и нигилизма, существующее в российском обществе.

Ссылки по теме