Автор фильма, латвийский журналист Андрей Яковлев, посвятил ленту памяти своего товарища – оператора Виктора Горобца, который за четыре года до своей трагической гибели в 2007 году создал клип "Черный Карлис". Клип стал гимном сопротивления "школьной реформе" периода 2003-2004 годов, когда министром образования был Карлис Шадурскис. Сегодня Шадурскис вновь министр образования, обучение в русских школах планируется – теперь уже полностью – перевести на латышский, а воссозданный Штаб защиты русских школ снова организует массовые акции протеста.

Андрей Яковлев рассказал Baltnews.lv о работе над фильмом (на ПБК состоится показ получасовой версии в соответствии с форматом канала, а полную версию фильма можно увидеть на YouTube).

– Г-н Яковлев, расскажите, на какую аудиторию рассчитан ваш фильм, кого вы видите своим зрителем?

– Думаю, что фильм будет интересен всем, кого интересует тема образования в Латвии, а также вопрос сохранения русской общины. В первую очередь он адресован русскому зрителю – как тем, кто выступает за сохранение школьного образования на русском языке, так и тем, кто смирился с переводом образования на латышский. Предполагаю, что части латышской аудитории лента будет интересна тоже – как точка зрения.

Возможно, она поможет понять, чего хотят сограждане – "эти русские", которые выходят на улицу на пикеты и митинги и, защищая свои права, обращаются к международным институциям. Будем считать, что это мой вклад в сохранение школьного образования на русском языке.

– Каков главный посыл картины, что вы хотели донести до зрителя?

– Во времена так называемой советской русификации невозможно было представить себе ситуацию, когда в латышской школе латышский учитель латышскому ребенку что-то преподавал на неродном языке. Ссылки на необходимость ликвидации "последствий оккупации" – несостоятельны. Русской школе в Латвии – почти 230 лет, школы национальных меньшинств с обучением на родном языке существовали в Латвии в 1920-х – 1930-х годах. Русские школы не собирались закрывать оккупационные власти нацистской Германии.

Я хочу напомнить и призвать, что коль мы являемся страной Европейского союза, так давайте следовать демократическим нормам ЕС! Русские – коренные жители Латвии – являются традиционным национальным меньшинством. Они никакие не пришельцы и имеют право обучаться на родном языке. Надеюсь также, что в фильме достаточно ясно проводится мысль, что знание госязыка для русских сегодня вообще не является проблемой. А вот владение языком и получение образования на неродном языке – это две совершенно разные вещи.

"Мы готовы идти до конца и защищать наше право учиться на родном языке" – активист Штаба защиты русских школ

Уже давно существует другая проблема: многие молодые латыши не знают русского, который признан иностранным – его статус формально такой же, как у китайского или суахили. Незнание русского языка делает латышскую молодежь менее конкурентоспособной на рынке труда. В тех же шведских банках, работающих в Латвии, без знания трех языков – латышского, английского и русского – рабочего места не найти.

– Как заставить Латвию следовать законам демократии, о которой вы упомянули? Как люди русской общины могут добиться справедливости, каков основной метод борьбы против латышизации школ?

– В латышском сообществе сегодня сложилось консолидированное мнение, что русских нужно ассимилировать, заставить их учиться на государственном языке. Или они могут ехать "в свою Россию", в которой многие из них были, возможно, пару раз. Считается, что в Латвии – "особенная ситуация", и в вопросах образования принципы свободы и демократии к ней не относятся, а значит нет необходимости следовать европейским нормам. В том числе – в отношении частных школ. Поскольку у "латышских" партий в Сейме – подавляющее большинство, чисто парламентскими методами никакого противодействия ликвидации образования на русском оказать невозможно. Штаб защиты русских школ, о котором рассказывается в фильме, исходит из того, что главное сейчас – организация массовых акций протеста.

– Какой охват должны иметь демонстрации и акции протеста?

– Их масштаб должен быть таким, чтобы о них как о заметных событиях рассказывали европейские телеканалы. Тогда изменится и атмосфера в целом. Выступления на правозащитных конференциях и письма в международные институции должны быть подкреплены активным публичным выражением воли значительной части людей. Ведь если никто не протестует, значит все согласны? Разумеется, все протесты должны происходить без нарушения законов.

– За действиями Штаба защиты русских школ стоит политическая партия – "Русский союз Латвии" (РСЛ), который за счет массовых акций приобретает дополнительные очки перед выборами в 13-й Сейм. Активисты Штаба и члены РСЛ – это часто одни и те же люди…

– Я уверен, что прохождение Русского союза Латвии в парламент дает шанс на изменение в будущем уже принятых законов. Пусть маленькая, но боевая – а в том, что она будет именно такой, нет никаких сомнений – фракция не даст замолчать и спустить на тормозах вопрос о ликвидации школьного образования на русском языке. Имея парламентскую трибуну, даже будучи в оппозиции, фракция очень многое сможет сделать. Голос единственной партии, открыто защищающей культурные и лингвистические интересы русской общины, зазвучит громче, в том числе – на международной арене. Напомню, русскоязычные жители составляют треть населения Латвии.

– Активистов Штаба защиты русских школ преследуют власти. А вы в процессе работы над фильмом сталкивались с какими-то политическими преследованиями?

– Нет, мне работать никто не мешал. Хотя я особо и не афишировал, что работаю над фильмом. Я нахожусь в своей стране, имею свою точку зрения на происходящее и имею право ее выразить, не нарушая законодательства и принципов журналистской этики. А если кто-то отслеживает мои действия и пытается воспрепятствовать моей журналистской работе, у меня есть право предать это гласности. Единственное, что пока происходит – это создание и размещение на YouTube короткого фейкового видео с использованием фрагмента моего фильма. Название полностью совпадает с названием моей ленты, а внутри наложены титры с нецензурной лексикой.

– Какая экранная судьба ожидает ваш проект?

– Пока что подписан договор о показе "Возвращения Черного Карлиса" на Первом Балтийском канале. Сейчас веду переговоры с другими каналами, которые могут заинтересоваться фильмом. Предполагаю, что удастся сделать версию фильма на английском, а, возможно, и на других языках ЕС. Тогда его можно будет показывать не только в эфире, но и на специальных показах для небольших аудиторий.