– Г-н Шаррас, действительно ли новый состав Европарламента серьезно повлияет на отношения Вашингтона и Брюсселя?
– Нет, ничего особенно не поменяется. Даже с выходом Великобритании из Евросоюза мало что изменится – напротив, евроскептиков станет меньше. Большинство евроскептиков – это не только французы, это британцы. Несмотря на относительно хорошие результаты евроскептиков в Западной Европе, они все равно проиграли.
Схема получается следующая: в странах одна большая партия – вроде партии Марин Ле Пен (Национальное объединение – прим. Baltnews) – набирает порядка 30%, а все другие партии – системные, "зеленые" – все равно объединяются. Получается так, что совокупность маленьких партий становится сильнее позиций евроскептиков.
В Западной Европе, на самом деле, консерваторы проиграли. Они выиграли в Восточной. Потому что там – это правящие партии. [Премьер-министра Венгрии Виктор] Орбан, [Партия "Право и справедливость" братьев] Качиньских.
– А как же вице-премьер Италии Маттео Сальвини? 
– Сальвини – это исключение. Набирает много, но… дело в том, что правые партии не умеют договариваться между собой. Левые все равно в большинстве. Левые для этого и созданы: у избирателя создается иллюзия, что он может выбирать между многими.
Удивительно, что "зеленые" так много набрали.
– Почему так получилось?
– Потому что, когда в Европе поднимают эту тему, это говорит о том, что государства уже ничего не могут делать. Это более высокий уровень. Зеленые укрепились, потому что люди чувствуют себя бессильными перед экономикой. Это все способ занять население чем-то – экологией, например, чем-то наднациональным – чтобы оно не скучало.
Экология и экономика на самом деле – это несопоставимо. Вся "зеленая" тема выдумана чисто для развлечения. К тому же нам пытаются внушить, что "зеленые" – это левые. По-хорошему, "зеленые" – самые настоящие правые. Потому что это идея консервативная – сохранение природы, "консервация окружающей среды". Это правая концепция. 
Эта тема с экологией, фальшивка, выведенная на уровень политики, еще раз, скрывает настоящие экономические проблемы.
– А настоящие экономические проблемы – это какие?
– Валюта, прежде всего. Страны Евросоюза находятся на разных экономических стадиях развития. Валюта выгодна только Германии.
– Италия уже всерьез задумалась о выпуске параллельной евро валюте.
– Если говорить про Италию, Рим собирается использовать собственное расчетное средство в ответ на угрозы Брюсселя. Конкретно речь идет о выпуске государственных облигаций. Правительство собирается использовать их, чтобы рассчитываться с поставщиками и кредиторами.
Это вопиющий случай в Европе – они всерьез думают о выпуске параллельной валюты. Итальянцы сейчас подвергаются тирании Евросоюза. Они как школьники: не успевают, их грозятся оштрафовать. 
На самом деле, это можно считать частью борьбы Европы против Сальвини. А он выигрывает.
Нельзя не упомянуть, что то, что произошло во Франции, – а именно то, что левые и правые прекратили существовать, – подтверждается уже на европейском уровне. Это старые понятия.
– А чем их заменить?
– Евроскептики против еврооптимистов. Что мы видели в Англии – традиционные партии, лейбористы и консерваторы полностью провалились. Как и во Франции. Есть партии Макрона, есть евроскептики – Марин Ле Пен. Больше объединяются к Макрону. И те же фальшивые "зеленые". Еще раз скажу – это полный абсурд. Это все равно, что партия секс-меньшинств. Это ни в какие ворота не лезет. Ты можешь быть правым гомосексуалистом, почему нет? И ты можешь быть правым зоозащитником. При чем тут вообще политика? 
В общем, все равно, главную роль играет экономика. За кого ты голосуешь – это определяет твою социальную роль в Европе. У нас классовые выборы.
В Париже есть округ, где все на президентских выборах голосовали за Франсуа Фийона. Теперь там все голосовали за Макрона – на выборах в Европарламент. О чем это говорит? Идеологических ориентиров у населения нет. Идеология для европейцев – это вот они голосуют за свой социальный слой.
Восточная Европа голосует за своих консерваторов, которые там правят. Но они тоже немного депутатских кресел взяли – страны же маленькие.
– Если мы говорим, что Западная Европа – это проевропейцы, Восточная Европа – евроскептики, то зачем последние вообще просились в Евросоюз? Они же относительно недавние участники ЕС.
– Их присоединили, потому что там "мешала" Россия. Нужно было окончательно порвать связи "восточных" стран с Россией. На примере Прибалтики и Польши это прекрасно заметно.
Их "евроскепсис" заключается в недовольстве условиями членства в ЕС. С одной стороны, они хотят оставаться в Евросоюзе, поскольку для них это означает рост экономики. Но они не понимают, что цена этого роста – это принять всех этих мигрантов, всю эту политику ЕС…
– Они просто хотят денег? И больше ничего делать не хотят.
– Ну да. Для Германии их членство выгодно. Восточная Европа – зона влияния Германии. Немцы так считают. Вот Польша для них стала "чересчур экономически развита" – время выходить на Украину, будет еще дешевле в плане рабочей силы и прочих таких вещей.
Восточная Европа не понимает цену членства в ЕС. А на деле выходит, что, например, свободное передвижение внутри Евросоюза повлекло за собой то, что молодежь из Прибалтики уехала. У Прибалтики нет ничего – ни ресурсов, ничего.
– Прогнозируют, что после Brexit будет еще хуже.
– Англия все равно никуда не денется от Европы. Даже чисто географически. Ничего особо не будет меняться. У них даже сейчас нет евро – таков был их компромисс. Разногласия с ЕС у них были еще со времен [Маргарет] Тэтчер. 
Англичане уйдут, будет меньше евроскептиков. Восточная Европа получит чуть больше влияния. Но европейские институты все равно сделают так, чтобы у "востока" было немного влияния, конечно. Даже если Brexit случится…
– Так почему он все никак не случается?
– Еще при [Бараке] Обаме заговорили о Brexit. Англичане договорились с США, что войдут в НАФТА (Североамериканское соглашение о свободной торговле – прим. Baltnews). Они хотели больше сотрудничать с Вашингтоном. Пришел [Дональд] Трамп, приверженец джексоновской политики. Порвал соглашения. Лондон остался без партнера. Все затягивается, потому что англичане ищут альтернативы, другой выход.
Скоро выборы президента США – скорее всего, Brexit затянется до того времени. Англичанам нужно понимание, есть у них партнер в лице Вашингтона, или его нет. Сейчас его нет.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен