Миф о том, что Латвия в XVII веке включила Тобаго в свои колониальные владения, еще довольно живуч. Связан он с господствующей идеологией ультранационализма, зародившейся в 1930-е годы.

Однако какая Латвия могла существовать в XVII веке? 

История, связанная с Тобаго и Гамбией, произошла в эпоху маленького герцогства Курляндия и Семигалия, затерянного на восточных берегах Балтийского моря. Его общая площадь составляла чуть более 32 000 квадратных километров. Образовалось оно после падения власти Ливонского ордена и местных епископов.

Теологический феодальный режим подошел к концу в 1560-е годы, когда царь Иван Васильевич Грозный, устав от проблем на западном направлении, решил побороться за ливонское наследство.

Однако в борьбу вступили и другие державы. Последний магистр ордена Готхард Кетлер заключил договор с польским королем Сигизмундом II Августом, по которому он передал ему все свои владения, уже завоеванные или еще не завоеванные русскими.

Также он обязался принять лютеранство и оказывать всестороннюю военно-политическую помощь полякам. Сразу после заключения договора Сигизмунд Август вводит в Ливонию войска. Иван Грозный обретает опасного противника.

В 1562 году Кетлер в Риге приносит Сигизмунду присягу, становясь губернатором Лифляндии и Курляндии. Позже он передает Лифляндию под управление польского наместника, сохраняя Курлянлию. Так под польским крылом образовалась династия Кетлеров.

В XVII веке Курляндское герцогство постоянно сталкивалось с военной угрозой. Сыновья Кетлера вынуждены были лавировать между влиятельными державами, проявляя чудеса челночной дипломатии. К тому же в оппозиции к герцогам были местные дворяне-землевладельцы, подливавшие масла в огонь. Интригам и противоречиям не было конца.

Однако сыновья первого Кетлера, Вильгельм и Фридрих, совершили один по-настоящему умный поступок – объявили о своем нейтралитете во время Тридцатилетней войны, раздиравшей европейский континент. Это привело к тому, что Курляндия могла смело торговать со всеми участниками противостояния с выгодой для себя, не боясь санкций.

Такая стратегия привела к развитию мануфактур, составивших наряду с сельским хозяйством основу курляндской экономики.

Вильгельм стремился дать своему единственному сыну Якобу достойное образование. О племяннике заботился и Фридрих, лично озаботившийся подготовкой наследника к будущему правлению.

Якоб был отправлен учиться в Ростокский и Лейпцигский университеты, но домой не вернулся. По требованию дядюшки молодой человек совершил учебное путешествие по европейским столицам.

Особенно надолго он задержался в Амстердаме, где основательно обучился корабельному делу. И после этого возвратился в родные пенаты, вдохновленный идеей превратить свою вотчину в центр военного и торгового судостроения. И это ему удалось.

В одном только Виндау (ведущая верфь Курляндии) было построено восемьдесят торговых судов и сорок военных кораблей. Также под протекцией Якоба была основана кораблестроительная мануфактура в Гольдингене. Якоб также вербовал для работы латышских крестьян, которых владельцы курляндских мыз передавали с большой неохотой.

Курляндия расцвела. Якоб заложил основы местной металлургии. В различных городах герцогства действовали 17 железоплавильных печей, которые перерабатывали местную болотную руду. Сырье ввозилось и из Норвегии и Швеции, где Якоб совершил выгодное инвестиционное вложение – купил несколько рудников.

Работали кузницы. Действовали десятки лесопильных заводов. Производились столь необходимые для строительства и морского дела якоря и гвозди. Якобом были основаны дегтярные и бочарные мастерские. Лучшие ремесленники были привлечены, чтобы вить веревки и канаты.

А по мере сооружения кораблей были построены и четырнадцать селитряных заводов, а также десять пушечно-литейных мануфактур. Все это реальное производство, созданное умом Якоба, который стал убежденным сторонником политики меркантилизма.

Понимая, что не стоит зависеть от импорта каких бы то ни было зарубежных товаров, герцог стремился производить все своими силами.

Им были основаны мануфактуры, ориентированные на создание предметов роскоши – мыла, украшений, ковров, гобеленов, а также сеть мастерских по производству стекла и бумаги. Якоб наладил и свое производство сукна и тончайшей шерсти, для чего он закупил и ввез из далекой Испании овец ценной породы мериносов.

Под эгидой герцога производились водка, пиво, кирпич и известь. В итоге Курляндия достигла пика своего экономического благополучия. Зависимость от импорта была минимизирована – на постоянной основе ввозились лишь сельдь, дорогие ткани, соль и дорогие сорта вин, а также пряности.

Не останавливаться на достигнутом

Параллельно Якоб сумел договориться с датским королем о праве на монопольную торговлю солью, а корабли из Виндау и Либау, удачно проданные западным державам, бороздили моря и океаны.

Но великие планы требовали больших материальных вложений. Хозяйственная деятельность кипела бурно, и Якоб понял, что ему необходимы внешние рынки сбыта, а также колонии, с помощью которых он сможет наладить автономный товарооборот и обогатить казну герцогства.

С этой целью Якоб договорился с папской администрацией и приступил к экспансии. Сначала в 1639 году он отправил экспедицию к берегам Тобаго, где высадились 212 человек, которым было предписано основать поселения.

Есть предположения, что большинство из них были осужденные преступники, искатели приключений и прочие люди, имевшие проблемы с законом, и если это правда, то подобная политика вполне вписывалась в традиции западноевропейской колонизации.

Опыта мореплавания и сельхоздеятельности у них было мало. Считается, что первые фактории Тобаго, основанные герцогом Курляндским, не выдержали испытаний тропическими болезнями и пострадали от частых нападений автохтонов.

После постигшей его неудачи герцог Якоб понял, что освоение заморских колоний – дело серьезное. И нанял для этих целей иностранных исполнителей, а точнее – бывалых голландских мореплавателей, проверенных в подобных делах.

И тогда люди герцога завербовали закоренелого моряка с пиратским прошлым – зеландца Корнелиуса Каруна, который подписал с Якобом контракт и поклялся ему в верности. С Корнелиусом на остров Тобаго прибыло более трехсот человек – все под стать своему предводителю.

В 1642 году Корнелиус Карун был провозглашен первым губернатором Новой Курляндии, как был назван Тобаго, а над островом взвился красно-белый флаг герцогства.

Однако опасности подстерегали боевитых переселенцев со всех сторон. Тропический климат был далеко не райским. Голландцам на службе у герцога Якоба регулярно досаждали аборигены, которые получали вооружение от испанцев и англичан, не желавших поступаться даже частью своего колониального могущества с каким-то курляндским выскочкой.

Поэтому, выдержав восемь лет противостояния, губернатор Карун с выжившими соратниками спешно эвакуировался в Тортугу, а потом в Померун (северное побережье Южной Америки). Вскоре Якоб получил сведения о том, что остров в Карибском море снова стал бесхозным.

Не Карибы, так Африка

Однако опыт восьмилетней эксплуатации Тобаго показался курляндскому герцогу удачным. В 1651 году Якоб снарядил 30-пушечный корабль "Кит", прибывший к берегам Западной Африки. Там люди герцога вступили в переговоры с местным вождем Кумбо, который уступил им живописный остров, находившийся в устье реки Гамбии.

Он был назван переселенцами островом Святого Андрея в честь апостола святого Андрея Первозванного.

Там колонисты герцога Якоба основали укрепленный форт и поставили мощные орудия. А далее договорились с вождями Баррой и Косаном, у которых приобрели плодоносные земли вдоль реки Гамбия, положив начало колонизации этого участка западноафриканской территории.

Теперь герцог Якоб мог позволить себе вывозить из Гамбии золото, слоновую кость и пряности. Вскоре повторной колонизации подвергся и Тобаго. Туда была направлена хорошо вооруженная и отлично подготовленная экспедиция под руководством голландского наемника капитана Виллема Моллинса, который успешно высадился на остров и поднял там курляндский торгово-военный флаг в 1654 году.

Моллинс основал военную крепость – Форт-Якоб, а город, выросший вокруг форта, получил название Якобштадт (еще один Якобштадт уже был в Курляндии – нынешний Екабпилс).

Дела пошли в гору. Вскоре на Тобаго курляндцами были разбиты обширные плантации, на которых использовался рабский труд. Впрочем, и в этом деле Якоб был далеко не первопроходцем. Его современники, правители более крупных колониальных держав, практиковали работорговлю в промышленных масштабах.

Бесплатный труд крепостных крестьян-латышей в самой Курляндии и бесплатный труд африканских и карибских рабов в Гамбии и Тобаго привели к колоссальному росту благосостояния державы Якоба.

Эти плантации приносили грандиозную прибыль в герцогскую казну. Он реализовал свою экономическую программу сполна. Но не учел фактора зависти и передела. К началу 1660-х годов существенно усилился голландский и английский флот, который стал косо посматривать в сторону слишком процветающей курляндской колонии на Карибах.

К тому же дал о себе знать и внутриевропейский фактор. Пророссийски настроенный герцог Якоб в 1655 году ввязался в войну со Швецией. Шведские войска оказались сильнее. Они прошли показательным маршем через герцогство Курляндское и взяли Якоба в плен.

Англичане и голландцы, проведав об этом, быстро захватили заморские колонии герцогства. Последний курляндский губернатор Тобаго Хельмут фон Беверин сдался на милость победителя. Вскоре такая же судьба постигла и наместника Курляндии в Гамбии Отто фон Штиля. Флаг Курляндии был заменен на английский и голландский.

Впрочем, Якобу в 1660 году удалось заключить со шведами Оливский мир. По нему Тобаго оказался формально возвращен Курляндии, но удержать его Якоб был не в состоянии.

Слишком много было сил у его противников. Попытка отбить Тобаго была предпринята мореплавателями Курляндии в 1668 году. Однако новые владельцы острова оказались сильнее. Формально титул курляндского правителя Тобаго все эти годы сохранял Карл де Напп, но его усилия по удержанию колонии не увенчались успехом.

Последняя попытка закрепиться на далеком острове относится к 1680 году, но через три года плантаторы, купцы, ремесленники, а также гарнизон на службе у наследников герцога Якоба вынуждены были покинуть остров.

Последние переселенцы отбыли в 1690 году, когда следующий герцог Курляндии Фридрих Казимир продал свои карибские владения англичанам.

Откуда растет миф

Миф о "латвийскости" Тобаго и Гамбии был раздут Карлисом Улманисом и его официальными пропагандистами.

Еще до диктаторского переворота в Гамбию отправился латвийский авиатор Герберт Цукурс, будущий нацистский каратель, полет которого освещался с колоссальной помпой.

Он совершил длительный перелет, длившийся с 28 августа 1933 года по 25 мая 1934 года. Вернулся он в Латвию на десятый день после того, как Улманис пришел к власти в результате военного путча.

Это был эффектный подарок новым авторитарным властям, которые распространяли тезисы о старом колониальном прошлом Латвии для создания атмосферы собственного величия. Впрочем, так делало большинство европейских лидеров перед Второй мировой войной.

Сегодня остров Тобаго – прекрасное место для экзотического туризма, а Гамбия – самое маленькое государство на территории Африки – живет за счет земледелия и животноводства.

И их колонизация в XVII веке – это результат политики герцога Якоба, правителя Курляндии, в которой латыши были лишены каких-либо прав и свобод, равно как и население освоенных им колоний, вынужденное бесплатно трудиться ради обогащения курляндской казны.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.