На демократичном собрании, когда все могут высказываться и примерить на себя внимание, разговор обычно ладно клеится, да клеит что-то не ладно. Долго, нудно, хоть и с эмоциями, да все как-то в сторону от заявленной стороны. Но как только разговор с творческого "что нужно делать" переходит на прозаическое "кто это будет делать", огонек пропадает, порывы энтузиастов тонут в тишине. 

В Латвии с рассказами "что нужно делать, если агрессор... чтобы агрессор... когда агрессор" – полный порядок. Патриотизм брызжет с экранов, успокаивая женщин и вселяя такой оптимизм мужчинам, что у некоторых в глубинах чешется: "Хочу, чтоб началось". А вот когда дело доходит до практики... нет, чисто теоретической практики вроде вступления в добровольческие отряды – так что-то буксует. Если уж совсем честно – не буксует, а крепко село дном. Обществу все напоминают, а оно уже отмахивается и готово отключить напоминания. 

Опросы показывают: 92% жителей даже не знают, куда тикать и за что хвататься, "если агрессор... когда агрессор... чтобы агрессор". Что куда страннее – они даже об этом не думали! Ну вот как так-то?

В стране не осталось утюгов, которые бы периодически не вещали о вторжении, и ртов, которые бы даже на кухне об этом не обмолвились, а подумать времени не было? Или девять из десяти живут по принципу "не думайте – распространяйте"? Нет, принцип хороший, пока до дела не дошло. А что, если все-таки дойдет? Что делать латышу при вторжении не латыша?

Как латвийцам навязывают "российское вторжение"

На то есть специально обдуманные люди из Министерства обороны. Их начальник – министр Артис Пабрикс – сетует на то, что общество не хочет выходить из зоны комфорта. А их задача – людей оттуда достать. Вручить памятки, провести инструктаж, отчитаться за проведенную работу. В следующем году этим и займутся. Комфорт устарел, как и диско. Так и запишите: со следующего года в трендах – дискомфорт. 

По словам Пабрикса, главное – продержаться 72 часа, дальше все само собой наладится. А вот что делать первые три дня с начала "агрессии" – люди должны понимать. Каждый, говорит, должен уметь продержаться сам. Армии нет, но вы держитесь. Через три дня она, скорее всего, должна будет как-то появиться. Ну, или через три дня забудете, что мы вам говорили из утюгов. 

У каждого в доме должен быть пакет, в котором в буквах объяснено, что он должен делать, а главное – чего делать не должен. В печатном виде – не надо хранить на носителях: как влезут с востока – не станет тока, поэтому удобное может вмиг без электричества стать обременительным. Нужен беспокойный рюкзак, в котором должны быть утварь, корм и медикаменты. Поскольку враг нападать не торопится, периодически содержимое тревожного мешка надо встряхивать и с тревогой осматривать срок годности, чтобы не угодить, если уж. 

Многие интересуются, надо ли бежать в случае "агрессии". Отвечаем: надо, но не всем. Надо – кому надо, вам – не надо. Вы сидите ровно и всеми силами сопротивляетесь, как можете, пока те, кто побежал, не прибегут обратно, но уже с медалями и лицом героя. 

Надо понимать, что привычка – вторая натура. Поэтому привыкший к комфорту и даже в общих чертах знакомый с самосохранением человек инстинктивно пытается наладить дружественные отношения с вооруженными людьми. Тут может быть сложность и неувязочка: в первые три дня это могут быть совсем не те люди, с которыми даже ради здравого смысла надо делиться информацией и, например, содержимым рюкзака. Нужно осмотреться и начинать подрывную деятельность. Да так, чтоб соседи видели и могли потом подтвердить. 

Много вопросов о том, как нужно работать. Ответ однозначный – плохо! Прекратить строить и начать ломать. Не спешите – у вас 72 часа, а ломать – не строить. Еще потом схватите статью "За превышение саботажных действий в период оккупации, нанесших непоправимый ущерб республике".

Надо, чтобы "враг" чувствовал себя сволочью, осознавал всю гадость своей натуры, выходил из своего состояния комфортного "агрессора" и понимал, что ему никто не рад. Ну, а ровно через 72 часа, после того как союзники откроют второй фронт и быстро его победят, у вас уже будут неопровержимые доказательства лояльности государству. 

Зачем Латвия похваляется своей обороноспособностью

Не надо сомнений. Парламентский секретарь Минобороны Мартиньш Стакис уверяет: "Наши НВС как сильная мобильная единица могут совершить всеобъемлющий удар". За 72 часа они смогут построиться, раздать патроны, как следует разозлиться и нанести врагу катастрофический урон. 

Но даже сердце патриота гложет сомнение: а что, если это все только на словах? Что будет, если волшебная палочка НАТО не сработает? Есть ли в таком случае план "Би", "Си", "Ди", "И", "Эф", "Джи", "Эйч" или "Ай"? Или если не выходит "Эй", то и "Ай"? Министерство обороны это не объясняет. Что там дальше, после третьего дня? Будет на этот случай другая памятка, вроде этой, только с надписью "my pskopskije"? Или об этом думать не надо, чтобы не выходить из зоны дискомфорта в зону неуправляемого штопора? 

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.