Предвоенный период в истории стран Балтии – темное время. Вопрос о вхождении балтийских республик в состав СССР – один из самых противоречивых в исторической науке. Политические элиты стран Балтии транслируют идею о "советской оккупации", и этот миф циркулирует не только в информационном пространстве этих стран – о якобы насильственном присоединении стран Балтии к СССР говорят и на заседаниях в Европарламенте, и на сессиях Генеральной ассамблеи ООН.

Дело в том, что зарождение и распространение концепции об "оккупации" Советским Союзом Литвы, Латвии и Эстонии происходило в условиях отсутствия или недоступности документальных источников, которые могли бы опровергнуть эту теорию и доказать, что СССР в предвоенный период придерживался политики невмешательства во внутренние дела стран Балтии и поддерживал сохранение их независимости.

Впоследствии советское руководство было вынуждено пересмотреть свои взгляды и заговорить об инкорпорации этих стран в состав СССР из-за внешнеполитического балтийского курса, который угрожал безопасности Союза.

"В начале августа 1940 года в огромном зале заседаний Большого Кремлевского дворца руководители делегаций народных сеймов Латвии, Литвы и нижней палаты парламента Эстонии (Рийгиволикогу) под гром аплодисментов объявили о намерении прибалтийских стран войти в состав Советского Союза на правах союзных республик", – пишет историк, глава фонда "Историческая память" Александр Дюков во вводной статье к сборнику документов "Резиденты сообщают…".

Однако сколько бы страны Балтии ни предпринимали усилий по сокрытию и замалчиванию "неудобных" фактов о прошлом, концепция о "советской оккупации" становится нежизнеспособной из-за расширения источников и доказательной базы.

"Советская оккупация" теряет актуальность

Первый удар по мифу о советской оккупации еще тридцать лет нанес классический сборник документов МИД СССР "Полпреды сообщают…", где опубликован ряд уникальных документов, которые пролили свет на события августа 1939 года – августа 1940 года.

Вторым ударом можно считать выпуск фондом "Историческая память" документального издания "Резиденты сообщают… Сборник документов о политической обстановке в Латвии, Литве и Эстонии, август 1939 г. – август 1940 г.", которое существенно дополняет то, что уже было выпущено ранее и позволяет взглянуть на события предвоенного времени под другим углом.

Презентация сборника состоялась в пресс-центре МИА "Россия сегодня", в ходе которой присутствующие на ней участники рассказали о значении документов в историческом дискурсе.

России и странам Балтии надо вместе переписать историю

"Концепция о советской оккупации была сформулирована в доархивный период, когда историкам не было доступно столько документов, сколько сейчас. Тысячи, а может, и десятки тысяч документов вводятся в научный оборот, публикуются данные разведки. Этот массив постоянно растет, и сейчас мы подходим к тому моменту, когда весь этот массив требует ревизии. […] Задача историка заключается в том, чтобы по мере нового эмпирического материала пересматривать нарративы и концепции о прошлом", – отметил Александр Дюков.

Новый сборник документов внесет свой вклад в этот процесс. Издание уникально тем, что включает в себя документы прибалтийских резидентур НКВД СССР из пяти архивов – не только России, но также Литвы, Латвии и Эстонии.

Парадокс в том, что эти документы не новы и находятся в открытом доступе уже давно, но до настоящего момента не были введены в научный оборот и не публиковались.

"Эти документы позволяют увидеть полноценную истинную политику СССР в отношении балтийских стран, камня на камне не отставляет от версии про "советскую оккупацию", которую продвигают и политики. Концепция была сформулирована еще до 1991 года. Архивные документы тогда не были раскрыты. Не нужно было, чтобы они были доступны", – указала руководитель Института внешнеполитических исследований и инициатив Вероника Крашенинникова.

Истоки формирования мифа о "советской оккупации" любопытны. Эта концепция не была подтверждена никакими историческими фактами, а ее созданием и продвижением занимался выходец из остзейских дворян Эстонии Борис Мейснер, который работал при канцлере ФРГ Конраде Аденауэре и возглавлял в МИД отдел СССР.

"Эта интерпретация была частью противодействия в холодной войне. Тогда не было понятия информационной войны, но это была она", – подчеркнула Крашенинникова.

Советские агенты и новые свидетельства

Информационную войну можно успешно вести без наличия доказательной базы, но после рассекречивания пласта документов, включая и данные советской разведки, это станет делать сложнее.

Правительства стран Балтии правильно оценивают перспективы сложившегося положения и угрозу, которая существует для "новой" истории, поэтому стараются просто не допустить проникновения альтернативной точки зрения на исторический процесс в широкие массы.

"Если говорить об издании [нового сборника] – это проблематично, это не приветствуется в этих странах. Издательства будут подвергнуты давлению. В Латвии вообще могут уголовное дело завести за отрицание "советской оккупации", – прокомментировал Дюков перспективы распространения нового сборника документов в странах Балтии.

Чего так боятся правящие элиты стран Балтии? Не того ли, что тщательно выстроенная концепция об "оккупации" СССР стран Балтии – это Колосс на глиняных ногах.

Новый сборник документов не может не вызывать волнение в рядах сторонников истории "оккупации", хотя бы по той причине, что список имен тех лиц, которые поставляли информацию Москве, указанные в документах, действительно впечатляющий.

"В Латвии – это отставной генерал Клявиньш, обладавший весьма широкими контактами в военных кругах. В Литве это был граф Виктор Зубов, входивший в высшие круги литовской политической элиты и имел уникальные связи для сбора информации. Наиболее ценным источником информации был начальник криминальной полиции округа Каунас Пятрас Витульскис", – отметил Дюков.

Последний в списке особенно интересен, так как имел широкий доступ к документации органов литовской госбезопасности, в результате чего информация о положении в Литве доходила до советского посольства раньше, чем попадала на стол к президенту Антанасу Сметоне.

Советское руководство не сомневалось в поставляемой агентами информацией, не нашлось поводов для сомнений и у исследователей. "Точность и достоверность информации "прибалтийских" резидентур НКВД СССР была весьма высокой, что объяснялось наличием агентуры в среде политической элиты, армии и спецслужб стран Прибалтики", – пишет Дюков.

Поставляемая агентами информация оказывала существенное влияние на решения, принимаемые советским руководством. Таким образом, говорить о том, что в предвоенный период у СССР были наполеоновские планы на прибалтийские территории, не приходится.

"Не подтвердились предположения о наличии у советского руководства долговременной и последовательной стратегии по поглощению и советизации прибалтийских республик. Политика Кремля в отношении Прибалтики в 1939–1940 годах смотрится скорее как серия импровизаций в попытках обезопасить от вмешательства третьих стран важный для Советского Союза регион", – отмечает Дюков.

Попытки СССР найти компромисс с балтийскими республиками не увенчались успехом из-за двойной игры, которую вели последние. Советское руководство на тот момент было заинтересовано только в том, чтобы правительства этих государств соблюдали положения договоров о взаимопомощи, которые были заключены ранее. Первое время прибалтийские правящие элиты не нарушали условий соглашений, но с началом советско-финской войны ситуация изменилась.

Страны Балтии сами лишили себя независимости

Информация, предоставляемая агентами, демонстрирует полное пренебрежение странами Балтии условиями договоров о взаимопомощи. Несмотря на туманные перспективы будущего, страны Балтии вовсю "хороводились" с финнами.

Так, Дюков пишет о том, что были зафиксированы факты вербовки эстонских добровольцев для участия в войне против СССР на стороне финских войск, "отдел радиоразведки латвийской армии оказывал практическую помощь финской стороне, передавая финнам перехваченные радиограммы советских воинских частей, аналогичную помощь Финляндии предоставляли и эстонские военные".

При этом латвийские, и эстонские, и литовские военные вынашивали планы нападения на советские военные базы. Правда, эстонское правительство волнения в рядах военных пресекало, а провокаторам грозило наказание вплоть до высылки из страны.

Однако венцом такого поведения стран Балтии стала "тайна" литовского президента Сметоны о возможности установления над Литвой германского протектората. Все это в совокупности оказало существенное влияние на дальнейшее развитие событий. СССР просто не мог себе позволить держать возле границ нестабильные элементы в условиях нарастающего вокруг напряжения, что и определило дальнейшие действия советского руководства. Историки делают вывод, что правительства стран Балтии сами забрали у себя независимость.

Первым делом было принято решение о вводе дополнительных советских военных контингентов и предъявление ультиматумов правительствам балтийских республик. Советское руководство первоначально преследовало единственную цель – создание дружественных правительств.

"Решение о введении дополнительных контингентов советских войск в Прибалтику советским руководством было принято только в конце мая 1940 года, когда надо было уже что-то делать в Прибалтике, чтобы не потерять этот регион, и тогда советское руководство обратилось к плану, который сформулировал Клявиньш несколькими месяцами ранее.

Резидент НКВД в Риге Иван Андреевич Чичаев был вызван в Москву и встречался со Сталиным, это было связано, по моему глубокому убеждению, именно с планом генерала Клявиньша, который впоследствии был реализован советским руководством", – отмечает Дюков.

Идейный вдохновитель Клявиньш раскусил двойственную позицию стран Балтии и предупредил советское руководство заранее, чему имеются документальные подтверждения.

"Это правительство не может реализовать Пакт. От него можно ожидать в любой момент удара в спину", – докладывал Клявиньш о ситуации в регионе.

Советское руководство должно было быть на два шага впереди немцев, была выработана стратегия.

План Клявиньша заключался в следующем.

"Усилить советские гарнизоны, не давать местному правительству много вооружения, вести подробную регистрацию всех фактов враждебной деятельности правительств против СССР после того, как накопится достаточное количество этих фактов, предъявить правительству ноту, констатирующую нелояльное выполнение пакта, и потребовать созыва Сейма, распущенного в 1934 году, для составления нового правительства.

Это необходимо для того, чтобы создать преемственность власти, поскольку сейм был только распущен, а не уничтожен. После этого сформируется новое левое буржуазное правительство с участием социал-демократов, демократического центра, новохозяев и других партий", – цитирует Дюков текст документа № 29.

Народные настроения

Плана оказалось недостаточно, так как просоветские правительства в странах Балтии не гарантировали сохранения независимости этих регионов от нарастающего влияния Германии в Европе. Это понимал и Сталин, о чем в личной беседе с главой компартии Литвы Антанасом Снечкусом упомянул первый заместитель наркома НКВД СССР Всеволод Меркулов:

"Сталин рассматривает балтийские государства как трамплин, который нужен немецким стратегам для прорыва на Ленинград, захвата этого города, соединения с финнами… Если в балтийских государствах будут даже дружественные нам правительства, то в тот день, когда сложится невыгодная для нас обстановка в Европе, немцы при помощи своей "пятой колонны" организуют в этих странах восстания и с помощью диверсантов и какой-то части местных вооруженных сил нападут на базы Красной армии, блокируют или уничтожат их и через 48 часов будут стоять под Ленинградом…".

В создавшейся ситуации, учитывая прогерманское настроение политической элиты стран Балтии, у советского руководства не оставалось вариантов:

"Принятие балтийских государств в состав СССР отодвинет начало войны как минимум на год, на два", – отмечал Сталин, признавая неизбежность войны.

Было бы ошибкой считать, что население стран Балтии выступало против присоединения к СССР, не выдерживает никакой критики. В предвоенный период сложная экономическая ситуация, недальновидная внутренняя политика властей, социальный раскол, антигерманские настроения создали условия для роста симпатий к СССР.

"Документы свидетельствуют о том, что большая часть населения поддержала Советский Союз и испытывала просоветское настроение, и они имели место быть и в 1939 году, однако поддержки их в этом не поддерживал СССР, потому что они считали нужным соблюдение договоров о взаимопомощи. В июне 1940 года после введения советского дополнительного контингента, эти настроения активизировались, что стало неожиданным и для советской стороны", – отмечает Дюков.

Это очень важный аспект, потому что сторонники мифа о "советской оккупации" твердят, что включение стран Балтии в состав СССР противоречило воле населения, но это было не так. В частности, жители пограничных районов Эстонии выходили на митинги с призывами к СССР открыть границы, что было следствием недальновидной политики властей прибалтийских стран довоенного периода, по созданию моноэтнических государств и подавлению национальных меньшинств, отмечает Дюков.

Кроме того, наблюдалось усиление антигерманиских настроений, причем не только у "низших слоев", но и у представителей творческих и даже политических элит.

Экономическая ситуация в странах Балтии в предвоенное время способствовала росту недовольства политикой, проводимой местными властями: неурожай, рост цен на хлеб и сокращение экспорта, безработица, обвал местных валют, что не в последнюю очередь повлияло на рост симпатий к Советам.

"Мы не можем спустя 80 лет сказать точно, сколько людей было за вхождение, сколько против, однако мы можем констатировать, что весьма значимая часть населения поддерживала вхождение республик в состав СССР", – отметил Дюков.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.