Латвия оказалась в числе первых энтузиастов, готовых объявить санкции России еще до того, как нога "берлинского пациента" ступила на землю аэропорта в Шереметьево. Карты раскрыты, маски сброшены. Но это всего лишь один из актов комедии положений.
Ни у кого не остается сомнений: главными бенефициарами сложившейся ситуации в Латвии является группка русофобов, которые превратили свою идеологию в выгодный бизнес.
Здравомыслящим людям может показаться, что разрушать промышленность, ставить крест на транзите, пичкать приграничные с Россией области объектами военной инфраструктуры НАТО – это плохо, потому что усугубляет кризис и оставляет условную Латвию у разбитого корыта.
Но предлагаю (автор Александр Филей – прим. Baltnews) посмотреть на эту ситуацию по-другому.
Государственным чиновникам дарована несменяемость взамен на голос против России. И это подход, который практикуется координаторами коллективного Запада во всех странах ЕС, и особенно – в Восточной Европе.
На ведущие должности в Прибалтике выдвигаются либо люди с фашистско-нацистским прошлым (династия Ландсбергисов), либо люди, учившиеся у нацистов в университетах (президент Эгилс Левитс), либо уроженцы США (премьер Кришьянис Кариньш). Созданы условия, в которых импровизации быть не может.
Они готовы поддержать все, что может навредить России. При этом в первую очередь страдают их же собственные народы.
Довели до жизни на чужбине
В результате рукотворного кризиса латыши и литовцы теряют работу, выезжают, маргинализируются или ассимилируются в Англии, Германии, Ирландии.
Русский человек воспитан на русской культуре, что помогло ему в свое время выжить за пределами Родины. Например, русская община Франции в 1920-е годы смогла выжить даже в условиях жесточайшего психологического прессинга и экономических репрессий. И не просто выжить, а принять участие в движении антифашистского Сопротивления во время нацистского режима.
Во всех странах межвоенной Европы, ставших жертвами гитлеровской агрессии, имело место уникальное явление – в борьбе с нацистским злом бок о бок встали русские белоэмигранты и местные коммунисты. Старые обиды обнулились с первыми выстрелами вражеских пушек.
Русская женщина Марина Шафрова-Марутаева спасла честь бельгийской нации, став главной деятельницей местного антифашистского движения.
Посмотрим и фамилии ведущих активистов Сопротивления Франции – Ариадна Скрябина, Георгий Рошко, Борис Вильде, Гайто Газданов, Елизавета Кузьмина-Караваева (Мать Мария, уроженка Риги), Игорь Кривошеин, Анна Марли (Бетулинская). Все люди русской культуры.
Помогал борцам с нацизмом и спасал евреев великий русский писатель Иван Алексеевич Бунин. Это был героический всплеск партизанского движения, важную роль в котором сыграли вовсе не коренные французы.
Современное латышское "рассеяние", обустраиваясь за пределами родины, постепенно теряется. Живет тихо и мирно, под своей скорлупой. Если надо предать забвению латышский язык – пожалуйста.
Англия, куда за десятки лет уехали десятки тысяч латвийцев, весьма беспощадна к носителям инородной культуры. И отношение к ним однозначное – как к людям, чья социально-экономическая ниша предопределена.
Англия – фактически кастовое государство без официальной конституции, а закон в ней заменяют обряды и обычаи, часть которых сложилась еще со времен Средневековья.
Именно Туманный Альбион стал конечным бенефициаром балтийского экономического кризиса.
Великобритании удалось легко и нехитро решить свои внутренние проблемы, связанные с нехваткой малоквалифицированной рабочей силой так, как мечтала об этом нацистская Германия устами Гиммлера – собрать бы, дескать, всех прибалтов, да на каторжные работы в Третий Рейх.
Без силы, без шума, без обид Англия добилась желаемого – руками самих же балтийских руководителей.
Итак, депопуляция Прибалтики – живой бенефит для Лондона, который нагнал к себе искателей длинного фунта и вышел из финансово обременительного ЕС.
Эйфория от "свободы" ослепила
Если бы журналисты на заре "свободной Латвии" в своих национал-возрожденческих газетах предложили бы своим читателям сценарий превращения нации в сообщество обездоленных гастарбайтеров без роду-племени, их бы тут же линчевали на революционно-патриотической волне.
Но никто из "курилок" Народного фронта не заикался о печальной судьбе балтийских народов, предсказать которую могли только особо дальновидные умы.
Всех захватила нездоровая эйфория от того, что русские рабочие места достанутся латышам. Начался экономический передел по этническому фактору. Механизмом такого передела стал латышский язык.
Мне рассказывали, что аккурат перед демонтажем колхозной системы некоторые латышские фермеры вслух фантазировали о том, что после закрытия фабрик и заводов в Риге русские рабочие и инженеры от безысходности подадутся в батраки.
А на вопрос о том, откуда брать деньги, если кооперативное хозяйство и промышленное наследие прекратят свое существование, они насмешливо отвечали – из тумбочки. Москву кормить не надо, нам же больше достанется.
Поведение властей Латвии, говорящих от имени латышей, – это проявление этносуицидальной стратегии. Я настаиваю на этом термине – этносуицид, хотя меня за него, наверное, будут ругать.
Культура и искусство балтийских народов скукожилась до лояльных карманно-опереточных организаций, умело доящих госфонды.
"Не то, что нынешнее племя..."
Так как раньше, когда порядочного литератора из Латвийской ССР безоговорочно перекладывали на универсальный русский язык, а порядочного художника отправляли на международную выставку и априори увешивали премиями и медалями, больше не будет.
Экономика, политика, финансы полностью зависят от внешних факторов.
Единственный, кто блаженствует, – это национальная бюрократия. Они живут при хроническом социализме, прибереженном для небольшой группки людей.
Главное государствообразующее предприятие Латвии – это русофобия. Если раньше, пять-семь лет назад, у наивных наблюдателей могли быть сомнения, то теперь они рассеиваются. В последнее время национальная тема даже ушла из повестки дня.
Русские давно живут своей жизнью, а латышам стыдно поднимать эту тему, потому что в ответ они услышат справедливые хлесткие аргументы про себя. Поэтому лучше не начинать.
Отыграть назад и пойти на поклон к Москве можно всегда. Особенно когда от этого зависит будущее нации. Но вместо этого связи режутся по живому. Кооперация Прибалтики и России предопределена самой природой – географическим положением, историческим опытом, культурно-ментальным сходством русских и латышей, здравым смыслом.
Самые лучшие моменты истории для латышской нации – это когда она была частью империи и одной из движущих сил великого социалистического проекта. Об этом расскажет любой историк на основе фактов.
Зарождение латышской культуры и науки – вторая половина XIX века. Золотой век латышской культуры и науки – советский. Спорить с этим вряд ли возможно, и поэтому тот, кто будет публично отстаивать этот тезис, рискует подвергнуться как минимум корпоративному преследованию.
Стране нужны лидеры
После победы сторонников Джо Байдена в США и активизации их пятой колонны в ЕС балтийские национал-бюрократические элиты получили новый сигнал. Цифровые казни, виртуальные аутодафе теперь возможны, более того – после расправы над Дональдом Трампом они будут считаться хорошим тоном.
Свежий ветер вскружил голову незамедлительно. Пять российских телеканалов в Латвии стерла одна из местных компаний.
Три инакомыслящих телеканала на Украине стерла структура, возглавляемая президентом. Под сдержанно-снисходительные рукоплескания посольства страны-хозяина. Было решено, что слово правды не должно звучать.
Боюсь, что следующие четыре года пройдут под знаком глобального медийного передела, в котором победит тот, в чьих руках – кольцо всевластия под названием Интернет. Правда, когда это случится, Латвии от этого легче не станет.
Часть русских людей до сих пор активна и пассионарна, но после пятнадцати лет "ушаковщины", поведшей население к ложным ориентирам, у нее нет харизматичного лидера, способного зажечь сердца.
Латыши снова, в сотый раз, готовы дать себя обмануть, чтобы потом покинуть отечество и забыть свою культуру и свой язык за себя, за своих детей и внуков. Что спасет Латвию? Чудо. Это единственное, во что приходится верить "при виде всего, что совершается дома".
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.