Радея о здоровье и благополучии граждан, латвийское правительство объявило решительный бой пьянству и утвердило глобальный (аж до 2022 года) план по снижению потребления алкогольных напитков.
Спору нет – пить вредно. Однако почему именно борьба с алкоголизмом неожиданно стала сегодня приоритетом? Ведь пьянство отнюдь не является латвийской проблемой номер один.
Объяснение лежит на поверхности. Во-первых, ее решение не требует ни усилий, ни вложений со стороны государства. А, во-вторых, это прекрасный повод отвлечь внимание латвийцев от истинных и масштабных проблем латвийского здравоохранения.
Пьянству – бой
По данным Всемирной организации здравоохранения, в Латвии потребление алкоголя на душу населения составляет 11,1 литра в год. Для сравнения, вот аналогичная статистика у соседей: в Литве – 15 литров алкоголя на человека в год, в Эстонии – 15,8 литра.
То есть из Прибалтийских стран в Латвии пьют меньше всех. А вот еще один показатель: от злоупотреблений зеленым змием в Латвии ежегодно умирают около 450 человек. Прискорбно? Да. Фатально? Для населения в 1,9 миллионов человек – конечно, нет.
Однако латвийский Кабмин уцепился за этот факт и дал путевку в жизнь масштабному и весьма амбициозному "Плану действий по снижению потребления алкогольных напитков и ограничению алкоголизма на 2020–2022 годы".
Утвержденный правительством и широко распиаренный в латвийских СМИ, план этот могуч и всеобъемлющ. Он предусматривает ограничение рекламы алкоголя на телевидении, радио, в печатных СМИ, кинотеатрах и интернете.
А также повсеместную отмену любых акций и скидок на спиртосодержащую продукцию, маркировку алкоголя надписями о вреде потребления алкоголя во время беременности и запрет на продажу "мерзавчиков" в пластиковой таре до 200 граммов и крепостью выше 22 градуса.
Согласно этому плану, будет снижена максимально допустимая концентрация алкоголя в крови водителей до 0,2 промилле (вместо нынешних 0,5). И сокращено время продажи алкогольных напитков.
Как заявила глава Минздрава Илзе Винькеле, в Латвии вскоре будет, как в Литве, где в будние дни алкоголь можно купить только до 20:00, а в воскресенье – до 15:00.
А если безответственные граждане захотят компенсировать недостаток алкоголя в крови питьем настойки боярышника или одеколона, у них ничего не выйдет. Ведь план по борьбе с пьянством предусматривает еще и сокращение производства и продаж косметических и гигиенических средств с высоким содержанием алкоголя.
Сетуя, что чрезмерное потребление алкоголя в Латвии является причиной многих заболеваний и фактором риска преждевременной смерти и инвалидности, Кабмин предусмотрел также создание Национального фонда укрепления здоровья.
В него правительство будет направлять аж 0,5% средств, полученных от акцизного налога на алкоголь, табак и налогов на азартные игры и лотереи. Таким образом, за очередное бодрое начинание правительства снова заплатят латвийские налогоплательщики.
Не о чем беспокоиться
Казалось бы, о чем тут спорить? Меры полезные. Пить вредно.
Но возникает резонный вопрос: отчего, резко озаботившись проблемой пьянства, правительство Латвии и Минздрав проходят мимо других, куда более пугающих цифр?
Почему их, к примеру, не волнует, что в Латвии ежегодно около шести тысяч человек умирает от рака? А ведь это 16–17 человек в день. Почему их совершенно не колышет, что доступность "зеленых коридоров" для онкобольных и паллиативного ухода таковы, что граждане вынуждены месяцами дожидаться помощи и умирать прямо в очередях онкологических лечебниц?
Почему у властей не вызывает ни малейшего беспокойства, что с 2016 года Латвия лидирует по числу заражений ВИЧ в странах ЕС? И что по уровню смертности от туберкулеза Латвия занимает в Евросоюзе третье место? При том, что в 1980-е годы – при "проклятой советской оккупации" – туберкулез был практически изжит.
Наконец, почему власти не шокированы тем, что от инфарктов, инсультов и других сердечно-сосудистых заболеваний в Латвии за год умирают 16 тысяч человек? Что Латвия входит в число мировых лидеров по количеству суицидов на каждые сто тысяч?
Что, согласно опросу Центра профилактики и контроля заболеваний (SKPC), почти 20% латвийцев в течение года ни разу не были у семейного врача, а почти 40% ни разу не обращались к врачам-специалистам? Не потому, что они пышут здоровьем, а потому, что у них нет на это денег.
Почему власти Латвии не бьют в набат после заявления Госконтроля о том, что он понятия не имеет, куда подевались 47% молодых специалистов, получивших в Латвии медицинское образование? Ведь это означает одно: эти 47% уехали жить и работать в другие страны, где отношение к медикам лучше, а зарплаты выше.
Для информации: в Германии или во Франции медсестра в госклинике получает в месяц порядка 3–5 тыс. евро (в Латвии – 460–750 евро), а врач – минимум 10 тысяч евро (в Латвии – 1100–1700 евро).
И, напоследок, почему правительство не волнует дефицит бюджета Минздрава? Выделенных медицине 3,3% от ВВП явно недостаточно, ведь европейские страны направляют на нужды медицины не меньше 7% от ВВП.
После нас хоть потоп
Любая из озвученных проблем намного актуальней, чем борьба с пьянством, и требует срочных мер и быстрых решений. В стране не хватает 3500 медсестер, 300 акушерок, а также анестезиологов, офтальмологов, неврологов, специалистов интенсивного ухода, отоларингологов, радиологов, гинекологов, травматологов, реаниматологов – список можно продолжать бесконечно.
Не хватает даже сотрудников "скорых". Уже почти год как латвийцев обслуживает "бригада", состоящая из одного медика, а за руль "скорой" из экономии руководство вынуждено сажать не профессионального водителя, а помощника врача. Но и этих урезанных экипажей тоже не хватает.
Из-за острой нехватки средств, оборудования и специалистов Комиссия по этике Латвийской медицинской ассоциации сочла этичным решение не спасать от тяжелой формы ковида пациентов старше 75 лет и пациентов с хроническими заболеваниями, а обратить все силы на спасение более "перспективных" больных.
Все по законам сурового военного времени, – прокомментировала свое решение комиссия, упустив, что Латвия вообще-то ни с кем не воюет.
С таким подходом не стоит удивляться, если через год-другой Комиссия по этике постановит, что медики все еще не справляются, а потому стариков надо грузить на саночки и отвозить в лес, объявив это актом гуманизма.
И вот на фоне всех этих проблем латвийское правительство вдруг решает, что главная проблема – это алкоголизм. Понятно, почему: тут от государства не требуется никаких вложений. Знай только накладывай запрет за запретом, создавая иллюзию невероятной озабоченности здоровьем нации.
Иное дело, когда речь заходит о реальных проблемах системы здравоохранения, требующих финансовых вливаний и системного подхода. Тут в правительстве сразу делают значительное лицо и рассказывают про глобальный экономический кризис.
А в ответ на требования медиков увеличить финансирование неизменно отвечают в духе "денег нет, но вы держитесь". И, между прочим, нагло врут.
Деньги есть, просто идут они совсем на другие нужды – оборону. По военным расходам Латвия давно в передовиках Европы, тратя на эту сферу больше 2% ВВП (Германия тратит на оборону 1,38% от своего ВВП, Италия – 1,22%, Испания – 0,92 %, Бельгия – 0,93%).
Каждый день маленькая страна тратит на оборону почти 2 миллиона евро. То есть день прошел – минус 1,82 миллиона евро на военные нужды. Бюджет Министерства обороны на 2020 год: свыше 664 миллионов евро.
А в 2021 эта цифра будет еще больше: 701,82 миллиона евро. Расходы на зарплаты в Министерстве обороны увеличатся на 24 миллиона (в целом, 269 миллионов), на поддержание инфраструктуры – на 13 миллионов евро (в целом, 206 миллионов), а на новые закупки вооружения и прочее "развитие" – на 7 миллионов (в целом, 233 миллиона).
А вот на медицину и медиков денег нет. Хотя эти люди – в отличие от латвийских военных – действительно сегодня, в условиях пандемии, работают на передовой и каждый день рискуют своими жизнями.
При таком ненормальном перекосе бюджета – что остается делать латвийским властям? Только делать хорошую мину при плохой игре и изображать, что в Латвии всего две беды: угроза российского вторжения и местные алкоголики.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.