165 лет назад – 2 сентября 1853 года – родился человек, которому ныне в центре латвийской столицы установлен памятник. Вильгельм Оствальд – единственный из уроженцев Латвии, ставший нобелевским лауреатом.
История жизни Вильгельма Оствальда в чем-то напоминает историю сказочной Золушки, судьба которой, как известно, чудесным образом изменилась. Ведь отец этого ученого – рижский немец Готфрид Оствальд – был простым ремесленником, изготавливавшим бочки. Но видно, его бочонки пользовались спросом, раз Готфрид нашел деньги для учебы сына в Дерптском университете.
Еще в вузе в 70-е годы позапрошлого века Вильгельм посвятил себя непопулярному в то время разделу науки – физической химии. Но при том, что ему была суждена сказочная карьера, его успех обеспечен не взмахом волшебной палочки – по отношению к Оствальду вполне уместен западный термин "человек, который сделал себя сам".
Парадокс: семья будущего Нобелевского лауреата колебалась, кем лучше было бы стать сыну – между отцом и матерью шли споры об этом. Дело в том, что знаменитый ученый уже в юности проявил талант в совершенно разных сферах. К примеру, был неплохим художником, и мать хотела, чтобы он поступил учиться в академию художеств. Но отец настоял: будет инженером!
Вильгельм Оствальд оказался и хорошим музыкантом, в Дерпте (ныне – Тарту) он не только учился в университете, но и выступал с концертами как пианист городского оркестра. Однако сам Вильгельм твердо верил в свое предназначение ученого. Даже когда он делал предложение своей избраннице – рижанке Нелли фон Рейер – то предупредил: "Я понимаю, что тебе предстоит принести себя в жертву науке, но, думаю, ты способна на это".
В 1882 году Вильгельм Оствальд стал профессором Рижского политехнического училища. Кто-то может подумать: невелика карьера, преподаватель политехникума… Однако учтем: в то время Рижский политехникум был самым большим в Европе по числу студентов, в нем преподавало в XIX веке сразу два будущих Нобелевских лауреата (в Ригу был приглашен преподавать и знаменитый шведский ученый Сванте Аррениус), а училось здесь немало будущих знаменитостей: президент Польши Игнаций Мосцицкий, Джордж Армитстед (ныне его порой называют лучшим мэром Риги всех времен), создатель первого в Российской империи авиационного мотора Теодор Калеп.
В 1887 году Вильгельму Оствальду предложили возглавить первую в мире кафедру физической химии. Причем в вузе, который считался в то время одним из мировых лидеров в области изучения химии в целом, – в Лейпцигском университете. Естественно, ученый не мог отказаться.
Он переехал в Германию, и вскоре Лейпциг стал своего рода центром подготовки нобелевских лауреатов – не только сам Оствальд в 1909 году был удостоен Нобелевской премии, эту награду получил и ряд его учеников. В его лаборатории в Лейпциге работали Теодор Ричардс (нобелевский лауреат 1914 года) и Фриц Прегль (нобелевкий лауреат 1923 года). В Лейпциге по предложению Оствальда защищал диссертацию Вальтер Нернст (нобелевский лауреат 1920 года). А, скажем, Сванте Аррениус получил нобелевку даже раньше Оствальда. Вильгельм не обиделся.
Вильгельм Оствальд известен и как автор учебников, историк науки, известный философ. Тот же Сванте Аррениус признался: "Я никогда не мог понять, как Оствальд успевает все делать".
Итак, путь Вильгельма Оствальда к успеху кажется на удивление простым: захотел и стал.
А теперь подумаем вот над чем. Да, болгарский исследователь научной деятельности уроженца Риги Вильгельма Оствальда Калоян Манолов утверждает, что в Лейпциге рижского ученого порой называли "русским" (видимо, по принципу, раз из Российской империи, значит, русский). Но Оствальд все же немец, пусть в некоторых современных статьях в интернете и встречаются утверждения, что его предки – российские немцы.
В какой мере ему помогло то, что он учился и преподавал, живя в Лифляндской губернии, не на государственном языке, а на немецком? На этот вопрос сегодня очень непросто ответить.
Кстати, встречаются утверждения, что сам Оствальд относился к языковой проблеме крайне корректно и, когда преподавал в Рижском политехникуме, то специально читал лекции медленно – он знал, что среди студентов есть не только немцы, и хотел, чтобы его было легче понимать тем, для кого немецкий язык не родной.
Теперь представим себе такую картину: решил Оствальд поступать учиться в Дерптский университет, а там взяли бы и перевели образование на государственный язык. Или: собрался Оствальд преподавать в Рижском политехническом училище, а его строго спрашивают: у вас есть удостоверение о сдаче экзамена по госязыку на высшую категорию? К счастью, в «тюрьме народов» до этого не додумались! И такие в то время в Российской империи были порядки, что в Прибалтике существовало сразу несколько учебных заведений, где можно было получить диплом инженера на немецком языке.
Конечно, сегодня трудно сказать, как могло повлиять на судьбу Оствальда иное языковое законодательство – история науки, как и всеобщая история, не знает сослагательного наклонения. Но факт остается фактом: единственный уроженец Риги, ставший нобелевским лауреатом, немец Вильгельм Оствальд имел возможность получить в Прибалтике на немецком языке и среднее, и высшее образование.
Специалисты из числа остзейских немцев получались неплохие: Эдуард Тотлебен, получивший среднее образование в Риге на родном языке, позднее прославился как инженер в Крымскую войну строительством мощных укреплений Севастополя. Выпускник Дерптского университета Фридрих Георг Вильгельм Струве стал первым директором знаменитой Пулковской обсерватории. Другой выпускник этого вуза, Карл Бэр, был академиком Санкт-Петербургской академии наук, президентом Русского энтомологического общества.
Словом, то, что балтийские немцы почти весь XIX век могли получать и среднее, и высшее образование на родном языке, очевидно, себя оправдало.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен