– Известно, что 30-е годы ХХ века считаются для Латвии "золотым веком". Владимир Владимирович, расскажите, почему сейчас страна не может достичь былых результатов?
– Существует такое понятие, как "улманисовские" (правление Карлиса Улманиса – прим. Baltnews.lv) времена. Некоторые связывают их с понятием "золотой век" в истории Латвии. Отчасти это стереотип, связанный с тем, что авторитарный режим Улманиса пытался сосредоточить хозяйственные рычаги в руках доверенных латышей, постепенно вытесняя с позиций национальные меньшинства: евреев, балтийских немцев, русских, поляков. Кроме того, авторитарный режим предусматривал некую концентрацию усилий на помпезных проектах. Это все имело большие формы и производило впечатление на публику.
Вторая составляющая – это националистическая пропаганда. Режим Улманиса был не только авторитарный, но и националистический – он предполагал не только вытеснение предпринимателей не титульной национальности, но и подавление нелатышей в иных сферах жизни.
На тот период Латвия продолжала оставаться аграрной страной, значительную роль в экономике играло сельское хозяйство.
– А что мы наблюдаем сегодня?
– Если посмотреть на фотопроект портала Delfi.lv, мы видим различные точки на территории страны, где на место ясной жизни в наше время приходит запустение и все обрастает кустарником, лесами, многие уголки страны обретают дикие черты. Это, конечно, подливает масла в огонь официальному столетию независимости. Что же будет дальше, если это станет тенденцией?
– Можем ли мы тогда называть эпоху правления Улманиса явным расцветом Латвии?
– Нет, это не расцвет – это попытка поймать ветер в паруса. Нужно понимать, что всякий националистический и авторитарный режим имеет очень мощные и тяжелые побочные эффекты. Народ Латвии в значительной мере с этим столкнулся.
– В чем проявлялось негативное действие авторитаризма правителя?
– У руля страны встал не мощный выразитель общественного мнения, а бюрократический вождь, его приближенные и подобный им полицейский аппарат. Все это рассыпалось одномоментно, и ничего не осталось. Была вытоптана поляна парламентаризма и самоуправления, свободы печати и культурных автономий. Что впоследствии сыграло плохую службу латвийскому обществу.
– Если мы все же сравним латвийских политиков ХХ века с политиками XXI, то чем отличается их правление? Почему при авторитарном режиме Латвия переживала эпоху индустриального расцвета?
– Я бы отметил, что жители Латвии начала XX века, которые олицетворяли политику и народное хозяйство, были людьми, которые успели получить очень качественное образование, как правило в царских гимназиях, университетах или высших школах. Этот базис был достаточно мощным, как и стремление народа, тяга к знанию в конце XIX и начале XX века была очень мощной. 
– Что мы можем сказать о настоящем?
– На сегодняшний день мы видим, что к власти пришли люди, которые обладают весьма посредственным образованием и личностным развитием. Они в гораздо меньшей степени способны изъясняться грамотно как письменно, так и устно. Они вполне могут жонглировать какими-то нахватанными из английского языка терминами, но грамотно и глубоко изложить свои мысли очень многие действующие политики на сегодняшний день не могут, в отличие от их предшественников, тексты которых читать небезынтересно.
– Сейчас в Латвии национальные меньшинства подвергаются притеснениям, нарушаются права человека. Как на протяжении века менялась ситуация в этом отношении?
– Определенные попытки каким-то образом поквитаться за исторические обиды предпринимались практически сразу еще с 1918 года, когда шла речь о борьбе с балто-немецким засильем, досталось и русским. Были в начале 20-х годов притеснения русской православной церкви на территории Латвии.
В начале существования Латвии в 20-е годы складывался достаточно либеральный режим в отношении культурных потребностей нацменьшинств, их потребностей в образовательной сфере. Конечно, если тот формат и те нормы, которые были тогда сохранялись, сохранялся бы дух Сатверсме (конституция – прим. Baltnews.lv), который был подменен преамбулой к ней.
– Получается, улманисовская политика настроила общество против национальных меньшинств?
– В дальнейшем мы видим, что попытка как-то сплотить Латвию за счет этнонационализма, которая была предпринята в период улманисовской диктатуры, парализовала общество, оттолкнула национальные меньшинства от латышской элиты. Поэтому значительная часть национальных меньшинств приветствовала ликвидацию улманисовского режима и приход к власти советского правительства.
– А какова ситуация сегодня?
– На сегодняшний день мы видим попытку реванша, попытку ликвидации русского факта в жизни Латвии через полное уничтожение образования на русском языке, подавление русской активности в политической и культурной сферах. Раздувание националистических настроений в обществе, где смесь страха и бравады может завести латвийское общество в тупик.
Реальные угрозы, которые существуют сегодня, никак не могут быть купированы за счет урапатриотической риторики и этнонационалистической политики. Мы видим, что попытки правящих элит удержаться на плаву, мобилизовать на этнической основе свой электорат разъедают Латвию и подрывают ее и без того небеспроблемное будущее.
Все проблемы Латвии никак не решаются с помощью барабанного боя и распевания националистических песен.
– Было ли то, о чем вы рассказали, как-то осмыслено перед празднованием столетия?
– Ощущается недостаток рефлексии, ведь столетний юбилей – это не повод для криков "Браво!", а попытка задуматься, что было упущено за эти годы, что можно было бы сделать на благо прогресса.
– Из всего сказанного вами выходит, что Латвия все же потеряла больше, чем приобрела за прошедшие 100 лет. В чем стране все же удалось преуспеть?
– Если мы берем сам фактор государственности, что является значительно важной ценностью, вкусив ее, народы не хотят от нее отказываться. История знает крайне мало таких случаев. Создана определенная среда жизнедеятельности, в которой определенная часть людей с достатком может чувствовать себя комфортно. Значительное внимание уделяется развитию культурной составляющей и того, как ее понимают в это среде. Прекрасно себя чувствует бюрократия: прекрасно отлажена эта система. Чиновничество тоже в числе тех слоев, которые приобрели от существования Латвии как государства.
– Почему Латвия утратила свой успех в индустриальной области, ведь раньше в нее активно инвестировали?
– Значительную часть промышленности было решено обрушить в начале 90-х, вместо того, чтобы как-то модернизировать. Это связано с тем, что большинство работников предприятий были русскими. Таким образом, закрывая предприятия, власти способствовали выдавливанию национальных меньшинств.
– Что все-таки можно было сохранить?
– Чтобы что-то сохранить, нужно было предпринимать серьезные усилия. Такие возможности были, в частности, можно вспомнить завод RAF, который производил микроавтобусы, что на излете своего существования вел успешные переговоры с Chrysler по созданию новых моделей. При должной государственной поддержке Латвия сохранила бы автомобилестроение. Только такая задача перед правящими кругами не стояла. На сегодняшний день в Латвии развиваются необязательные секторы экономики – сфера услуг, например. Все это не идет ни в какое сравнение с тем временем, когда Латвия была в составе Советского союза.
– Помогло ли вступление в ЕС Латвии приблизиться к осуществлению "европейской мечты"?
– Во многом да, ведь включение в жизнь Латвии тех стандартов и норм ЕС, упорядочили жизнь во многих сферах жизни государства. Но они во многом и сняли ответственность с руководства за какие-то направления и сферы. Есть целый ряд отраслей, где уровень все же очень далек от европейского, например, медицина. Присутствие Латвии в составе ЕС кардинально ситуацию не улучшило.
– Давайте подведем итог. С чем Латвия подошла к порогу своего столетия?
– Латвия вступила во все клубы, в которые хотела, но она никак не может избавиться от порочной практики все свои неудачи и беды списывать на чужаков, обиды прошлого и на какие-то действия темных сил. Это мешает ей осознать реальные проблемы и двигаться вперед.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен