"Все время искал ответ на вопрос: "Есть ли жизнь после смерти?". А вот и нашелся ответ. Ведь я практически для всех умер, но еще, оказывается, где-то жив. Да, тут другой мир, другое пространство и время, и устои", – пишет Олег Бурак в письме жене Ларисе из тюрьмы.
Хватать и сажать "русских шпионов" стало в Латвии модой. Шпиономания прогрессирует на фоне информационной войны, которую Запад развязал и ведет против России. Похоже, Олег Бурак – ее новая жертва, хотя он сам и его близкие видят за ретивостью спецслужб простое сведение личных счетов.
16 октября к Олегу Бураку на квартиру "вломились люди в черных масках". Именно вломились, выломав входную дверь. Обыск продолжался с 8:23 утра 16 октября до 6:10 утра 17 октября, т. е. около суток, в течение которых "десять человек ломали и разбивали что хотели, ведь я валялся без сознания от давления и от их "воды", что они мне наливали запивать лекарство".
Об этом говорится в вышецитированном письме, которое Бурак послал жене из тюрьмы 25 ноября. "Что искали на кухне и в коридорах, я даже не видел, – пишет Бурак. – Кстати, флешку, о которой они говорят, они якобы почему-то "нашли на кухне"".
По словам Бурака, обыск в его квартире сопровождался шантажом со стороны следователя Полиции безопасности (ПБ). За время обыска предложение "признаться во всем" прозвучало раз шестьдесят. "Даже обещал отдать мне назад все мои и Романа наличные деньги, но чтобы я обязательно "признался"", – писал Бурак из тюрьмы.
Роман – это сын Олега и Ларисы, инвалид первой группы. У него парализована нижняя часть тела, он колясочник. Пэбэшники произвели обыск и на квартире, в которой проживают Лариса и Роман (это в том же доме, только в соседнем подъезде). Явились в восемь утра, когда Лариса была на работе, а Роман спал, открыли квартиру ключами, которые им передал Олег Бурак, чтобы те не ломали дверь.
Роман спросонок испугался, но, по словам матери, не растерялся, стал снимать действия сотрудников ПБ на мобильный телефон, пока кто-то из оперативников не выхватил гаджет. Основанием для обыска по месту проживания Ларисы и Романа стало будто бы то, что Олег Бурак навещал сына и бывал в этой квартире. У Романа изъяли компьютерную технику и прочие электронные устройства (диктофон, ноутбук), какие-то книги и еще невесть что.
А между тем, по словам Олега Бурака, у него во время обыска пропали 15 000 евро и 8000 долларов, накопленные Роману на операцию. Кстати, о ключах от квартиры, точнее, от обеих квартир, что передал Бурак следователю ПБ. Ключи исчезли. По словам Бурака, следователь отнекивается, что брал их: "Врун, ведь он использовал мои ключи, когда входил к Роману. А мне позже отдал ключи Дианы. Теперь они снова могут делать, что хотят, пока Лариса на работе, а Рома спит". Диана – это дочь подозреваемого.
Но вернемся к шантажу. По словам Бурака, в ответ на отказ "признаться" его заставляли стоять в наручниках. В разговоре с Ларисой следователь ПБ назвал эти действия "склонением к сотрудничеству". "А если откажется, то арестуем", – добавил пэбэшник, по словам Ларисы.
В квартиру к мужу ее не пустили. Видите ли, ему "нездоровится": сердце, давление, головокружение и тошнота. "Сотрудники скорой помощи ему оказывают помощь, а если вы зайдете, то вас не выпустим до окончания дела. Оно будет длиться, сколько мы посчитаем нужным", – передала слова следователя Лариса.
В итоге Олега Бурака арестовали и увезли в неизвестном направлении. Следователь ПБ не информировал супругу о местонахождении мужа и, по ее словам, в течении недели не выходил на связь, не отвечал на звонки. Лариса Бурак подозревает, что мужа специально скрывали от близких, ждали пока следы от побоев сойдут. "Возможно и наркотики кололи под предлогом спасения, когда ему было плохо с сердцем", – говорится в жалобе Ларисы Бурак в генпрокуратуру.
Откуда взялись такие подозрения? Когда на другой день после ареста мужа Лариса попала в квартиру, "одеяло было в крови и скатерть, а постель вся выброшена мокрая на балкон". Сам Бурак полагает, что когда он потерял сознание, его приводили в чувство так грубо, что повредили руку. По его словам, врач бригады скорой помощи "даже ощупала, нет ли перелома у моей правой руки, которую они вывернули мне назад". Рука до сих пор побаливает и плохо действует.
Не исключено, что методы "склонения к сотрудничеству" сделали свое дело. Какие-то бумаги Бурак подписал, но, как утверждает его супруга со слов мужа, сделал это не по своей воле, а в "непонятном состоянии".
"Подозреваю, что это дело сфабриковано по заказу, по делу Siemens, которое было раскрыто Олегом и тогда был снят Озолс. Это и является наводящим мотивом!", – утверждается в жалобе в генпрокуратуру. "Месть со стороны воров", – сформулировал Олег Бурак.
Уже находясь в заключении, Бурак подробно, на 19 страницах, описал "историю моей борьбы с МВД". К этому документу он приложил трехстраничную справку "о прессинге со стороны Полиции безопасности", которому будто бы подвергался с 2015 по 2018 год, "после того, когда начальника Информационного центра с треском выкинули на пенсию". Речь о том самом Озолсе, что в 2006 году выдавил Бурака из органов на пенсию.
Материалы уголовного дела против Олега Бурака по подозрению в шпионаже засекречены. Он сам и его адвокат Имма Янсоне дали подписку о неразглашении.
"Это дело, возможно, содержит государственную тайну, поскольку Бурака подозревают в шпионаже в пользу России, хотя он не признает себя виновным", – сказала адвокат Имма Янсоне корреспонденту Baltnews.lv. На мой уточняющий вопрос она ответила: "Утверждает, что ничем противозаконным не занимался".
При обыске и задержании Олега Бурака адвокат не присутствовала и не может говорить о том, чего сама не видела. С видеосъемкой при обысках она в своей практике не сталкивалась, а институт понятых в Латвии не только не применяется, но и в законе не прописан. Обыск обычно производится в присутствии лица, против которого возбужден уголовный процесс. Фотографируются и заносятся в протокол только изъятые при обыске вещдоки.
По мнению Янсоне, проверить жалобу об избиении или пропаже денег практически не представляется возможным. Со случаями прикарманивания денег оперативниками она не сталкивалась.
"Тут их слово против его слова. Даже пятна крови не говорят ни о чем, ведь надо доказать, их происхождение именно в ходе обыска и что это именно результат избиения. Когда я увидела моего подзащитного в первый раз, следов избиения на нем не заметила. У него была вывихнута рука, это правда, но каких-то кровоподтеков я не увидела. Правда, в течение первой недели после задержания его не видел никто из близких. Я же впервые посетила его в следственном изоляторе в Чиекуркалнсе 24 октября", – сказала Янсоне.
По ее словам, Бурак подписал все протоколы обысков, но здесь, по мнению адвоката, надо делать скидку "на плачевное и даже критическое" состояние здоровья ее подзащитного. Обыск продолжался без малого сутки, что само по себе не является нарушением, поскольку подобные следственные действия нельзя прерывать.
"Какие-то эксцессы во время обыска, поломки или пропажи фиксируются в протоколе по окончании обыска, но Бурак, подписывая протокол, как он мне сказал, не понимал, что происходит. Человек больной, он, по его собственным словам, хотел только одного, чтобы скорее все закончилось", – сказала Янсоне.
И точно так же не поддается проверке утверждение Бурака, что ему давали "сыворотку правды". У Янсоне оно вызывает сомнение. По ее словам, у полицейских заранее была договоренность с бригадой скорой помощи о том, что скорая будет на "низком старте" и приедет по первому требованию. При этом никакие препараты, насколько известно адвокату из записи врача, Олегу Бураку не вводили, уколов не делали.
Янсоне не исключает возможности того, что преследование Бурака является результатом мести ему лично со стороны пострадавших в результате его деятельности лиц. Но судить об этом можно будет только по завершении следствия, хотя и тогда со следственных материалов скорее всего не будет снят гриф секретности. Все будет решаться в суде.
На освобождение Олега Бурака из-под ареста до суда адвокат не рассчитывает. Подозрения в шпионаже в пользу России в отношении бывшего офицера полиции, который более десяти лет уже не работает в органах и борется с тяжелым онкологическим заболеванием, у его защитника на данном этапе вызывают большой скепсис.
"Это такая тяжелая статья, что его вряд ли отпустят из под ареста до суда", – прогнозирует Янсоне исход заседания суда в понедельник, 17 декабря, по вопросу продления ареста Олега Бурака в виде меры пресечения еще на два месяца.
Сам Бурак полагает свое спасение в гласности. В противном случае "министр внутренних дел так и не узнает о произволе своих подчиненных из ПБ, а главный прокурор будет читать только ту белиберду, которую ему напишет в "секретном" рапорте Полиция безопасности на основе еще более секретного донесения российского агента "Ивана Иванова"", – говорится в его письме родным из тюрьмы от 5 декабря.
Кто этот "Иван Иванович" такой, собирательный ли это образ или конкретный персонаж, Олег Бурак в письме не разъясняет.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен