– Вячеслав Владимирович, вы участвовали в Первой чеченской войне. Какие у вас были задачи, и что вы делали?
– Во время Первой чеченской кампании я командовал парашютно-десантным полком 76-й воздушно-десантной дивизии. В конце ноября нам была поставлена задача подготовиться и совершить марш самолетами в Беслан. Тогда мы знали, что в ноябре 1994 года в Грозном произошли события, связанные с попыткой оппозиции захватить власть. На тот момент там находились российские войска: наши танки были сожжены, а наших офицеров взяли в плен. С этого началась активная фаза боевых действий.
В ноябре мы прилетели в Беслан, где начали подготовку. Мы понимали, что, возможно, придется применять оружие, поэтому готовились по-серьезному. Но в конечном итоге мы не понимали, что может произойти.
Десантники были в принципе подготовлены. Наш личный состав, который прибыл в Беслан, занимался плановой учебой, боевой подготовкой. Конечно, по всей видимости, уже были определенные разведдонесения, в связи с чем начали готовить особые подразделения – у нас появились огнеметчики, снайперы.
11 декабря все-таки поступила команда начать движение. Перед нами стояла простая задача: выйти в район Грозного, овладеть определенным рубежом, в город не входить. Овладев этим рубежом, нам нужно было дать возможность нашей милиции и внутренним войскам разоружить незаконные вооруженные формирования. Но когда мы начали движение еще на территории Ингушетии, мирные жители попытались нас остановить: женщины и дети выходили на дороги, тем самым не давая проехать.
– С чем связан такой протест?
– Дело в том, что Чечня и Ингушетия в свое время были единой республикой – Чечено-Ингушской. Перед мирным населением была поставлена задача воспрепятствовать движению.
Несмотря на то, что у нас, у военных, была своя миссия, очевидно, что мы не могли давить мирных людей. Естественно, мы искали обходные пути. Во-первых, пытались уговорить людей дать нам дорогу. Но это не получалось, поэтому мы были вынуждены уходить с дороги. Хочу напомнить, что это происходило в декабре, в результате мы по снегу прокладывали себе пути в обход населенных пунктов.
Хотя мы должны были за двое суток пройти 150 км и овладеть назначенным рубежом, лишь только под Новый год мы вышли на нужные рубежи. На территории Чечни уже началось применение огнестрельного оружия по нашим колоннам, уже были определенные потери среди личного состава, техника была сожжена. Мы еще более-менее умело маневрировали и продвигались. Основные потери начались непосредственно перед Грозным. Там были подготовлены и оборудованы позиции, были и артиллерийские системы.
Накануне Нового года, когда нам оставалось километров пять-десять до Грозного, мы несли огромные потери. В соседнем полку в машину ГАЗ-66 попал снаряд, в результате 16 человек погибли.
Когда начались боевые действия, под Грозным были попытки нападения на наши позиции со стороны подготовленных вооруженных формирований. Как только в 1991 году прошел Конгресс чеченского народа, Джохар Дудаев в своих выступлениях говорил, что войны с Россией не избежать. Они начали готовиться.
– А кто готовил чеченских боевиков?
– Их готовили наши бывшие военные. Например, Аслан Масхадов – полковник, артиллерист. Я лично встречался с замом Масхадова Исой Аюбовым, подполковником, служившим в инженерных войсках. Среди тренеров были и те, кто проходил службу в советской армии. 
Конечно, были и добровольцы. Например, в вооруженные формирования вливались арабы, люди с нашей братской Украины и Прибалтики. Так, оттуда прибыли девушки – бывшие биатлонистки, очень "удачно" применявшие там свои навыки.
– Эти девушки были снайперами?
– Да. Они очень подло поступали: подстреливали человека, но не убивали его. Давали добить другим.
– Как дальше продвигалась ваша служба?
– 31 декабря, когда я должен был действовать в составе передового отряда от дивизии и обеспечить бой 19-й мотострелковой дивизии, пришлось обойти подготовленные позиции и зайти во фланг. Мы успешно провели эту операцию. Среди моих людей, к сожалению, тоже были погибшие и раненые – тогда в результате попадания снаряда в боевую машину погибли три человека: офицер и два солдата.
Тем не менее мы свою задачу выполнили – 19-я мотострелковая дивизия вошла в Грозный. Однако уже 1-го января командование дало новую срочную задачу – пополнить боеприпасы, горючее, продовольствие и выдвигаться в район вокзала. Там накануне была практически полностью уничтожена группировка – майкопская бригада, полк. Нужно было выдвигаться их спасать.
– Что было дальше?
– Итак, 1 января мы вошли в Грозный. 19-я мотострелковая дивизия остановилась в Парке культуры и отдыха им. Ленина.
Героический поступок совершил заместитель командира роты, капитан Олег Зобов. Его ранило, а он, будучи раненым, перебинтовал себе голову, после чего с группой солдат своей роты незаметно подошел к зданию, где была устроена засада. Солдатам удалось забросать гранатами дудаевцев.
Позже я получил приказ от своего командира – выйти в район железнодорожного вокзала. Был придан еще один такой же батальон, но с тульской дивизии. Мы с командиром этого батальона спланировали, куда и как будем выдвигаться.
Как только начали движение, заметили, что навстречу нам от вокзала идет боевая машина. Там остался один наш офицер. Он сообщил, что спасать больше некого. Более 40 единиц техники было полностью уничтожено. Поэтому мы вернулись назад.
Тогда мы спланировали операцию. Батальон тульской дивизии должен был непосредственно к вокзалу подойти, а мой батальон в район депо – туда, где находилась база боевиков. Все пути были перекрыты, а со всех сторон смотрели стволы артиллерийских систем. Мы решили под покровом ночи выйти по железнодорожным путям, где нас никто не ждал.
Сначала шла группа разведчиков, потом – личный состав. В ночь со 2 на 3 января мы обеспечили коридор, после чего смогли войти. Для дудаевцев это была полная неожиданность. Они думали, что мы – это недобитые и попрятавшиеся остатки армии. Но мы туда вошли со свежими силами.
Сначала особенно сложно было. За день нас атаковали по четыре-пять раз. Мы отбивались. В конечном итоге мы сохранили этот плацдарм, основу для овладения Грозным.
Несмотря на то, что изначально мы должны были просто овладеть рубежом и ожидать действий внутренних войск и милиции, нам пришлось выполнять задачи непосредственно в городе.
– Распространено мнение, что само решение гнать бронетехнику в Грозный было ошибочным. Вы с этим согласны?
– Действительно, каждый танк должен быть обеспечен взводом охраны. Потому что из близлежащих домов могли работать гранатометчики, мог укрываться противник и вести прицельный огонь. Это нужно было блокировать. Но с другой стороны, танк – это то оружие, без которого обойтись очень сложно. 
Как действовали боевики? Снайперы находились не у окон, а в глубине домов. Снайпер занимает огневую позицию, закрытую разными препятствиями. Он все видит, но его заметить невозможно. Поэтому такие огневые точки мы могли поражать именно стрельбой из танкового оружия. Но в таких условиях к танкам нужно очень умело и бережно относиться. Эти четыре дня были очень сложными.
Однако мы не прятались просто за стенами, а вели активные боевые действия: мы должны были устраивать засады боевикам ночью на путях и занимать новые строения. Но сил и личного состава уже было мало. Особенно доставляла неудобство 12-этажная высотка, недостроенное здание на привокзальной площади. Там и находились дудаевцы и их снайперы. Головы было поднять невозможно. На улицу выйти невозможно, из подъезда в подъезд переместиться тоже. Даже проделывали в стенах подъездов домов проходы, чтобы как-то передвигаться.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен