– Г-н Бердников, по какому принципу голосуют избиратели Латвии? Скорее, исходя не из политических воззрений кандидатов, а из их узнаваемости?
– В общем-то, да. Во время выборов в Европарламент европейская проблематика толком не обсуждается. Никто не ориентируется и не хочет вникать, к какой ты, например, фракции будешь примыкать. Это людям абсолютно все равно, грубо говоря.
В Латвии все выборы сконцентрированы на латвийской проблематике. Единственный человек, который может идейно грамотно сыграть на "высоких материях", – Ивар Иябс, который прошел впервые. Он будет чувствовать себя как рыба в воде. Он действительно будет профилироваться с трибуны, ему, как мне кажется, важна идеологическая самоидентификация с либеральной партией. Он будет говорить о больших европейских проблемах. Английский у него хороший. Это [Европарламент] – его.
В основном у нас Европейский парламент – [место] улучшения личного благосостояния. В лучшем случае подвигать какие-то свои дела. Ну, или как у [Валдиса] Домбровского, который, действительно, иногда играет важную роль в европейских делах. Однако он также далек от европейских идеологических разногласий, он скорее выполняет функцию, в чем довольно эффективен.
Нет у нас таких страстей, которые можно наблюдать, например, в Италии.
– Какие общеевропейские проблемы могут затрагивать Латвию?
– Проблема беженцев, если о ней говорить, может затронуть Латвию. Понятно, что это не та проблема, которая существенно влияет, потому что никто сюда особо не приедет. Но все равно, это можно поворачивать в европейском контексте, дискутировать. Смотреть на эту проблему в целом как на проблему Европы, а не как на проблему Латвии. Но это никто не подает, так как избиратель этого слышать не хочет, поскольку от этой темы далек.
В основном на европейских выборах затрагивались такие же проблемы, как и на выборах в парламент. Те же самые проблемы: русский вопрос, взаимоотношения с Россией. Хотя общеевропейские проблемы, которые, скажем, волнуют Европейскую комиссию, не затрагивались.
– Какие актуальные для Латвии вопросы представители от республики смогут решить с помощью Европарламента?
– Актуализировать, конечно, [вопросы] можно. Но повернуть лодку восемью депутатами невозможно. Тут вопрос, насколько ты сможешь поставить на свою сторону фракцию, которую ты представляешь.
Если говорить про "Русский союз Латвии", например, я считаю, что Татьяна Аркадьевна не была особо успешной, хотя и были инициативы. Нельзя сказать, что она неактивна, но я не замечал во время тех или иных сессий по русскому вопросу участия большого количества европейцев. Хотя она активно могла мобилизовать фракцию в ее поддержку. 
Из других фракций ЕП я тоже интереса к мероприятиям Жданок не замечал. В этом смысле не очень хорошо у нее получалось мобилизовать. Но я не знаю, насколько ли это реально было. Как говорится, со стороны судить легко.
Но мне кажется, тот же Иябс, если захочет сделать сессию по важному для него вопросу, соберет [поддержку]. Человек умеет в европейских кругах общаться. Ушаков также, может быть, мог, но он вряд ли этим вопросом будет заниматься.
– Есть еще националисты – Роберт Зиле и Даце Мелбарде. Что можете сказать о них?
– Это кандидаты из Национального объединения, одни из тех, кого бы я назвал цивилизованными людьми, которые, естественно, придерживаются, на мой взгляд, неправильных взглядов, недостаточно европейских.
Но они из тех, которые, может быть, сумеют, при том, что их взгляд отличается от мейнстрима Европы, правильно подать их.
– Например в чем?
– Та же самая проблема беженцев. Зиле в местной дискуссии подчеркивает, что выступает против миграции и так далее. Но если говорить, допустим, о меньшинстве европейском, то это идет против мейнстримовской идеи. Но все равно Зиле Европа принимает. Я нигде не слышал, чтобы его гнобили как какого-нибудь ксенофоба, как, например, доставалось партии той же UKIP (Партия независимости Соединенного Королевства – прим. Baltnews) или [Маттео] Сальвини, не говоря о [Викторе] Орбане.
По-своему Зиле и партия не скрывают поддержки Орбану и полякам, братьям Кучинским. Они открыто говорят о том, что Латвии надо противостоять диктатуре Еврокомиссии, Брюсселя и консолидироваться больше с так называемой Вышеградской группой. Но они подчеркивают, что не против Европы, а за другую Европу, более консервативных ценностей, как они это понимают. Поэтому если говорить о европейском мейнстриме, их идея пока не рукопожатна.
Но я уверен, что Зиле и даже больше Даце Мелбарде впишутся в этот мейнстрим, используя правильную риторику. Они тоже умные люди и фильтруют то, что они говорят в Латвии, и то, что они говорят в Европарламенте. Не будут они говорить те вещи, которые могут их ослабить и сделать им репутацию маргиналов, хотя повторюсь, что то, что они говорят здесь, вполне ничем не отличаются от позиции многих польских радикальных депутатов, которых критикует Европа.
– Но в целом они вписываются в тренд. Согласно данным статистики, партия итальянского вице-премьера Сальвини, активно выступающая против беженцев, одержала победу на месте. Орбан тоже победил. Во Франции победило Национальное объединение Марин Ле Пен.
– Все равно были прогнозы, что будет больше побед. Вообще отмечали, что радикально может поменяться Европейский парламент, но этого не произошло. Единственное, что две крупные партии – Социал-демократы и Республиканская партии – уже не могут делать большинство, они будут сотрудничать с либералами.
Но мейнстрим удержан. Кроме того, если говорить о западных СМИ, они играют роль власти, несмотря на изменения политической картины в некоторых местах. Все равно критика в адрес того же Сальвини за пределами Италии довольно мощная.
Наши туда не попадают не только из-за того, что они маленькие. Они и не стремятся попасть. У нас националисты особенные. В Европе есть националисты-карьеристы, а есть националисты, которые играют на контркультурных элементах – то, что принято сегодня называть популизмом: с массами говорят на простом языке, используя стереотипы и фобии. В Европе такие, действительно, есть. У нас в ЕП выдвигают людей с более цивилизованным лицом. Радикалы есть, но для своих.
Есть, например, Янис Домбрава из Нацблока – непонятно, насколько он идейный за пределами того, что он действительно ненавидит русских. Но вот генеральный секретарь Райвис Зелтитс – он убежденный правый политик со связями в европейских радикальных молодежных движениях. Но партия достаточно умная, чтобы в Европу его особо не двигать – западным журналистам такой правый бэкграунд не понравится.
– Националисты в целом, обращаясь к своему электорату, используют ксенофобскую риторику. В Латвии реально есть на это спрос у определенной категории общества?
– Я бы не сказал "на ксенофобскую риторику". Здесь есть такие тонкие моменты, как, допустим, насколько все свои вовлечены в решение проблем. Тоже европейская штука.
Допустим, то ли в Риме это было, то ли еще где-то: если какой-то процент населения превышает количество жителей, регистрируемых на этой территории, надо создать совет, чтобы эти люди были представлены и имели рекомендательное право повлиять на что-то.
Но сказать, что, допустим, русские совсем не принимают правила ассимиляции, играя по своим внутренним убеждениям, и имеют право повлиять на стратегическое развитие страны – взрыв, табу, ни одна партия латышская не может себе позволить такого, даже либералы. Хотя если ты, допустим, напишешь, что русские – "вши", как оно у нас уже было, есть на латышском фланге те, кто это осудит.
В то же самое время любая самая либеральная партия может спокойно позволить себе сказать, что "русские здесь гости, а хозяева – мы". Здесь вопрос разницы стандартов. Если, например, в США сказать "мы белые протестанты, а вот вы должны подстроиться", – это будет стоить любому политику карьеры. Здесь нет. Здесь, если будешь предлагать давать русским право голоса, вовлекать их куда-то, будешь терять очки.
Поэтому я бы не сказала, что на такую агрессивную риторику здесь явно есть запрос. В определенных кругах он есть. Я думаю, что запрос есть на мягкую форму: "Да, латыш здесь хозяин, русских мы примем, если они ассимилируются, но пускай они примут наши условия игры, и будет все хорошо".
Это не табу, это считается в порядке вещей: если ты хочешь участвовать в жизни страны, ты должен понять, как страна строилась, какая была идеология. Поэтому ты должен признать, допустим, что образование якобы должно быть на латышском языке, принять историю, при том понимать, где были жертвы, а где – "агрессоры", безо всяких "цветов", что и там была коллаборация, и там.
Если ты готов эту официальную норму принять полностью добровольно, ты сможешь делать карьеру и в латышской партии.
Нельзя сказать, что если ты русский, тебе прям уж закрыта дорога в госсектор. В госсекторе немало русских, но тут важно взглянуть на уровень должностей – выше начальника отдела редко кто сидит. Начиная с директоров департаментов и выше – там уже все меньше и меньше русских фамилий.
С одной стороны, есть социальные мобильности, нет апартеида, но для этого надо принять условия игры. Если ты хочешь развивать свою этническую составляющую слишком рьяно, укреплять на уровне общественной жизни какие-нибудь нормы, связанные с русским языком, естественно, ты не можешь здесь делать никакую карьеру, тебя быстро сожрут и не допустят никуда. Любая партия тебя исключит, если ты начнешь это делать.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен