4 мая Латвия отмечает 30 лет со дня возобновления независимости. Чего добилась страна за эти годы, насколько адекватно нынешние правящие политики защищали интересы государства перед вступлением в Евросоюз, а также что может ожидать ее жителей в будущем, Baltnews рассказал политолог Нормундс Гростиньш.
– Г-н Гростиньш, Латвия уже 30 лет как независимая республика. Сбылись ли ожидания большинства населения, с энтузиазмом ожидавшего перемены в 1990-х?
– Когда начинались перемены в конце 80-ых годов, я оканчивал исторический факультет Латвийского университета и сам был непосредственным участником многих событий. И даже награжден государственной наградой – медалью баррикад, за участие в баррикадах в 1991 году. Хотя получил я ее только лишь на двадцатую годовщину тех событий, мне как оппозиционеру Сейм долго не хотел ее давать. Так что можно сказать, что я прошел полный цикл от того, что мы тогда ожидали и к чему в итоге пришли.
Мы шли на баррикады, так как видели развитие Латвии по скандинавской модели – с высоким уровнем жизни и демократии, чего, как нам тогда казалось, у нас не было. И как говорил мой тогдашний профессор на истфаке: "В хорошо управляемых странах революции не бывает". Однако с высоты сегодняшнего дня все те идеи, что мы будем как Швеция или хотя бы как Финляндия, за которые люди шли на баррикады, не оправдались.
Основную проблему здесь я вижу в том, что Латвия сделала неправильный выбор. У страны исторически было только два пути развития – или идти в сторону Скандинавии и стать частью Балтоскандии, что сейчас намного успешнее Латвии пытается делать Эстония. Или же Междуморье – интеграция с Украиной, Польшей и попытки туда же втянуть Белоруссию, сделав "санитарный кордон" между Западной Европой и Россией.
Если по Эстонии можно дискутировать, куда она пошла, так как у этой страны присутствуют элементы обоих векторов, то Латвия однозначно сделала свой выбор, начав, как минимум, идеологическую войну с Россией, притом за свой счет. Соответственно, в стране растут военные расходы и почти не растут социальные. То есть мы наблюдаем непропорциональное увеличение трат на оборону, вместо выделения средств на здравоохранение и образование.
Конечно, определенная прослойка населения, так называемая компрадорская буржуазия, проводящая колониальную эксплуатацию своей страны в интересах метрополии, в отличие от большинства населения живет припеваючи, но она все же очень маленькая. Правда, к сожалению, сейчас в высших учебных заведениях этот термин не применяется, хотя он очень хорошо объясняет сложившуюся в Латвии ситуацию.
Ведь смотря на остальных жителей, мы видим, что Латвия установила рекорд в Европе по сокращению населения. Страна теряет примерно по 1% населения в год и имеются прогнозы, что эта доля будет возрастать. То есть все указывает на то, что те надежды, которые были у населения во время получения независимости, в 90-ых годах, оказались иллюзиями. А эта модель, которую нам навязли из-за океана, совместно с местной компрадорской буржуазией, очень дорого обошлась здесь живущим людям.
– А почему эти надежды не оправдались?
– В 1995 году Латвия подписала договор об интеграции с Европейским союзом, и его условия стали исполняться. С тех пор у нас пошел негативный торговый баланс. Ведь там были четко прописаны уничтожение местной промышленности, импорт без ограничений на нашу территорию, за какие-то жалкие гранты, что опять негативно сказалось на местных производителях. Интересно, что [бывший президент Украины] Виктор Янукович отказался подписать этот договор, он хорошо понимал, что ждет Украину, тогда как тогдашние власти Латвии целенаправленно пошли на такой шаг.
Сейчас мы можем сравнить ситуацию в Латвии и Белоруссии: в начале 90-ых годов структура экономики у нас была очень похожа, кроме того, что в Латвии были порты. Но через 30 лет Белоруссия сумела сохранить свою промышленность, да и та модель развития, по которой пошла эта страна, оказалась явно лучше. Да, можно дискутировать по поводу уровня жизни, но опять же все зависит от того, как на это смотреть. Ведь что касается развития и существования белорусского этноса, тут вопросов нет, тогда как по будущему латышского этноса возникают очень большие вопросы.
Так что, на мой взгляд, причины того, что надежды жителей Латвии не оправдались, связаны с интеграцией в Евросоюз. ЕС стал диктовать условия, а наши власти стали их слушать.
Если мы посмотрим на условия вступления, то они тоже могли бы быть вопросом переговоров, можно было получить больше или меньше. Латвия получила меньше всех из новых стран в плане еврофондов на душу населения. Например, благодаря переговорам Польша на душу населения получила в два раза больше, чем Латвия.
Кроме этого, Латвии пришлось конкурировать со всеми странами Евросоюза в едином экономическом пространстве. А у старых стран ЕС еврофонды были еще выше. Например, в Нидерландах сельскохозяйственные производители получали на гектар в шесть раз больше, чем в Латвии. Мы могли с ними конкурировать лишь за счет более дешевой рабочей силы и низких зарплат. Это изначально закладывало, что наш производитель будет вынужден выживать в крайне сложных условиях.
Также эти условия осложнялись еще безграмотной и коррумпированной политикой. Абсолютное большинство стран ЕС имеет сниженный НДС на продовольствие. То есть местному производителю продовольствия нужно меньше оборотных средств и у него есть возможность снизить цену в рамках конкуренции. Я такую идею тоже выдвигал для Латвии, ведь у нас получается, что, если человек покупает в магазине хлеб, он заплатит налог в два раза больше, чем, если он во Франции пойдет в ресторан, но правящие на это не пошли.
– Все же какие-то преимущества от вступления Латвии в ЕС были?
– Причины втягивания Латвии в ЕС были простые: во время кампании по референдуму о вступлении в ЕС, нынешний депутат Европарламента Инесе Вайдере прямо озвучила, что национальные интересны Латвии заключаются в том, что мы получим места в европейской бюрократии. Правда, потом, на уточняющий вопрос журналиста, она что-то стала говорить про экономику. Но именно первый ее ответ был предельно откровенный.
Если бы мы хотели вступить куда-то, чтобы поехать на учебу, работу или даже остаться жить в других странах ЕС, то можно было пойти по пути Норвегии или Исландии и вступить только в Европейскую экономическую зону. По этому договору никакого референдума в 2003 году не было, он вступил в силу 1 мая 2004 года.
Я как раз призывал на тех условиях не вступать в ЕС, и, не вступив в ЕС, мы все равно 1 мая 2004 года автоматически вступили бы в Европейскую экономическую зону, и ничего страшного бы не произошло. Жители страны могли бы спокойно ездить работать или учиться, притом не забудем, что Германия семь лет не открывала для нас свой рынок труда, и первые годы уехать работать в эту страну для нас было очень сложно.
На счет еврофондов: если бы получали их на таком же уровне, как Польша, то тогда Латвия могла бы выйти на маленький положительный торговый баланс. Но еврофонды нам давались примерно в таком объеме, как если бы мы поставили таможенную пошлину в 5% на импорт товаров из ЕС. Да и в целом для нашей экономики, несмотря на еврофонды, финансовый поток оказался отрицательным – деньги уходили в первую очередь в "старые страны ЕС". Наш импорт постоянно превышает экспорт, что тоже негативно сказывается на экономике.
Так что Евросоюз, конечно, дал определенные возможности развития, но он поставил очень жесткие условия. Наши правящие не смогли взять то хорошее, что было в ЕС, а со всеми условиями, наоборот, согласились полностью. Конечно, для маленькой экономики доступ на 500 миллионный рынок – это преимущество, но им нужно уметь пользоваться, а этого умения у наших властей я не наблюдаю. Так, например, я считаю, что отказ от национальной валюты в пользу евро был не обязательным. При том, что сейчас они печатаются чуть ли не из воздуха, и экономические процессы явно приведут к скорой дефляции, а потом – очень сильной инфляции.
– В таком случае чего Латвии и ее жителям следует ожидать?
– Вполне возможно, что осенью страну могут ожидать большие перемены. Пока власти выдают населению какие-то пособия в связи со случившейся ситуацией, вызванной коронавирусом, больших социальных потрясений не будет. Да и летом можно будет грибы или ягоды собрать и на огороде что-то вырастить. Но когда осенью появится проблема – а с чего оплатить счета за отопление, то это будет уже другой разговор.
Поэтому если нынешний вектор развития Латвии не изменить, то банкротство страны не за горами. Здесь может случиться полная экономическая и социальная катастрофа, которая, я думаю, как раз осенью будет вполне реальной. И коронавирусная пандемия не является причиной этого, она просто обострила ситуацию.
Ведь экономика Латвии, да и всего Евросоюза стала тормозиться уже в конце прошлого года. Было много индикаторов, что грядет новый кризис, а сейчас этот кризис просто ускорился.
И если в 2008 году кризис был ограничен – некоторые страны, как Польша, особо от него не пострадали, то сейчас пострадают все. Поэтому уехать на заработки в другие страны, как это было десять лет назад, будет сложнее. А раз вся эта масса населения останется в Латвии, то можно ожидать резкого роста социальной напряженности, что, естественно, отразится на позициях правящих партий.
Конечно, пока еще народ решает вопросы того, как заплатить за жилье и где взять денег на продукты, но, судя по возросшей активности сбора подписей за роспуск Сейма, я вижу, что люди уже стали задумываться о том, а кто же виновен в происходящем. Так что предпосылки к тому, что подписи за роспуск Сейма будут собраны, имеются. Ведь начавшийся кризис быстро не закончится, а проблемы в стране настолько серьезны, что не учитывать их в дальнейшем для власти будет невозможно.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен