Тридцать лет назад, 17 марта 1991 года, состоялся Всесоюзный референдум о сохранении Советского Союза.

На нем жителям СССР предлагалось ответить на вопрос: "Считаете ли Вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности". Тогда по результатам подсчета почти 78% человек проголосовали положительно.

В годовщину референдума Baltnews поговорил с депутатом Верховного Совета Латвийской ССР (1990–1991 года), депутатом Госдумы России третьего и четвертого созывов Виктором Алкснисом.

– Г-н Алкснис, 17 марта 1991 года прошел Всесоюзный референдум о сохранении Советского Союза. Что вы помните об этом событии?

– Я был противником проведения референдума, потому что считал, что это мероприятие ни к каким последствиям не приведет. До этого уже стало ясно, что [президент СССР Михаил] Горбачев действовать во имя спасения Советского Союза не будет. Он всячески уходил от ответственности, боялся принимать решения. Кроме того, еще перед назначением даты референдума было понятно, что в ряде республик он проводится не будет.

Поэтому я был против проведения референдума. Надо было не голосовать – надо было действовать. Требовалось введение чрезвычайного положения (ЧП), в том числе и в Латвии. Изначально это планировалось сделать летом 1990 года на основании указа президента, решения Верховного Совета, то есть [в соответствии] с действующими на тот момент законами. Силовые структуры к введению ЧП были готовы.

При этом я не думаю, что действия силовых структур встретили бы серьезное сопротивление, в том числе, со стороны Народного фронта Латвии. Я сужу по событиям 19–20 января 1991 года в Риге, когда двести человек из Рижского ОМОН полностью взяли под контроль ситуацию, и не было ни одного митинга, ни одной акции протеста, хотя до этого Народный фронт выводил десятки тысяч людей на улицы.

Тогда руководство Латвии начало звонить командующему войсками Прибалтийского военного округа, просить о встрече, убеждать, что они готовы подчиниться ГКЧП, что они были и остались верными коммунистами-ленинцами. Некоторые из них в качестве аргумента приводили тот факт, что они впервые за два года заплатили членские взносы в партию.

Поэтому я считаю, что можно было бы многое исправить, если бы тогда в 1990-м году был введен режим ЧП. А мероприятия, в том числе референдум за сохранение Советского Союза, просто внес сумятицы.

– Почему?

– Формулировки референдума были туманны. Например, "обновленный Союз". Позвольте, а что такое "обновленный Союз"? Если бы было понятно, что это значит, тогда, может быть, был бы смысл референдум проводить.

В Латвии накануне Всесоюзного референдума (3 марта – прим. Baltnews) был проведен опрос. Подчеркиваю, не референдум, а опрос. Проведение этого опроса показывает руководство Латвии. Народный фронт мандражировало. Казалось бы, ну хорошо, вы хотите независимость? Проводите официальный референдум о выходе из состава СССР, как того требовало законодательство.

Раз есть возможность цивилизованно решить все вопросы, давайте выносить вопрос о выходе из состава СССР, о независимости Латвии, но проводить какой-нибудь консультативный опрос, который не имел никакой юридической силы, а был чисто моральным фактором, и запрещать одновременно, отказываться от проведения хотя бы даже опроса о сохранении СССР... Они не рискнули пойти на проведение референдума о независимости. Побоялись серьезных мер в ответ.

– Каких конкретно мер?

– Они побоялись, что проведение референдума вызовет силовую реакцию Москвы. Они понимали, что в случае, если Москва серьезно возьмется за наведение порядка в Латвии и других союзных республиках, то кое-кому придется отправляться на Южный берег Северного Ледовитого океана пилить сосны лобзиком. Они этого боялись, и именно поэтому решили отделаться каким-то опросом.

Проведение опроса наглядно показало, что Народный фронт боится идти на радикальные меры. Они решили отделаться опросом и дождаться более выгодной ситуации. И она сложилась после ГКЧП. В целом СССР погубил не сепаратизм республик.

– А что, по-вашему?

– Декларация о государственном суверенитете РСФСР, принятая 12 июня 1990 года, которая провозгласила создание второго центра власти в стране, а это было самоубийственно. Это было смертельное для страны решение. Представьте, что в Латвии появился второй центр власти, второй президент, второе правительство? Ни одна страна в такой ситуации не выживет. Тем более, РСФСР, по сути, была основой Советского Союза, его сердцем.

– Если возвращаться к Всесоюзному референдуму, как это было в Латвии?

– В Латвии он проводился, скажем так, с большими затруднениями. Руководители республики отказались предоставлять для избирательной комиссии помещения. Голосование проводили в помещениях воинских частей и в организациях, которые находились в прямом подчинении Москвы.

На голосование пришли сторонники сохранения Союза. Отмечу, что большинство населения, даже сторонники СССР, опасались репрессий со стороны латвийских властей за поддержку CCCР. Кроме того, некоторым желающим отдать голос было сложно добраться до участков, поскольку не везде были воинские части. Ряд союзных республик – Грузинская, Литовская, Эстонская, Молдавская – тоже не проводили на своей территории референдум.

Большинство населения СССР проголосовали за сохранение союза. В соответствии с Конституцией решение референдума является обязательным, высшим актом народного волеизъявления.

Соответственно, президент СССР был обязан реализовать решение референдума, применить все меры, в том числе и силовые, за сохранение страны. Но он сбежал в кусты.

Итоги референдума блестящие. Ну и что? Как говорится, прокукарекали, а дальше хоть и не расцветай. В моральном плане большинство населения не хотело разрушать СССР. Проблема в том, что их волеизъявление никак не было учтено, ничего по выполнению народного волеизъявления предпринято руководством СССР и Горбачевым не было.

Он (имеется в виду Горбачев – прим. Baltnews) трус, у него мозгов нет. Я неоднократно с ним встречался и был вхож в кабинет как депутат Верховного Совета Латвии, лидер крупнейшей депутатской группы Съезда народных депутатов СССР "Союз". Наша группа требовала от Горбачева принятия мер, но он отделывался всегда фразой: "Давайте договариваться. Давайте [создавать] новый Союзный договор".

Позвольте, как нормальный политик, руководитель может не понимать всю глупость его инициатив? Новый Союзный договор? Республики, как в случае с референдумом, откажутся подписывать любой договор. Получается, инициатива Горбачева была направлена на уничтожение Союзного договора 1922 года и означала выход ряда союзных республик без референдума.

Процедура выхода из состава СССР была четко регламентирована действующим на тот момент Законом о порядке решения вопросов о выходе Союзной республики из состава СССР. Там было расписано все: и судьба союзной собственности, и необходимость получения компенсации с уходящей республики за эту союзную собственность. Там говорилось о соблюдении прав и свобод граждан, которые оставались проживать на территории союзной республики.

Там был самый смертельный для сепаратистов и националистов пункт: при проведении референдума о выходе из состава СССР отдельно учитываются результаты референдума на территориях, где компактно проживает некоренное население. Для Латвии это было смертельно, потому что было ясно, что Рига, Даугавпилс, Лиепая проголосуют против выхода из состава СССР. Таким образом, согласно закону, они должны были стать автономными территориями, которые никакое отношение к Латвии не имеют. Что же это получается?

Осталась бы одна сельская Латвия с небольшими городками и хуторами, и все. В Риге, Даугавпилсе, Резекне, Лиепае проживало большинство населения Латвии. Народный фронт, руководство Латвии прекрасно понимало, что проведение подобного референдума на основе союзного закона приведет к краху идеи независимости.

Горбачев на словах соглашался, что нужно вводить режим ЧП в Прибалтике и Латвии. Вроде начали действовать. Подчеркну, что планировался ввод ЧП на основании Конституции СССР, законов, указа президента, соответствующих решений Верховного совета как высшего органа законодательной власти. Но Горбачев трусил, боялся ответственности.

Летом 1990 года в Прибалтике перебрасывали воинские части, внутренние войска, обсуждалось проведение силовой операции. Горбачев оттягивал. В ноябре 1990 года на сессии Верховного Совета СССР я поставил ему ультиматум в течение 30 дней навести порядок в стране, ввести режим ЧП. В противном случае я пообещал на ближайшем Съезде поднять вопрос о его отставке.

Горбачев трусил. Он оказался между двух огней. С одной стороны, боялся принимать меры. С другой стороны, очень любил власть и хотел остаться президентом. Горбачев понимал, что на Съезде его позиции слабые. В итоге он пошел на некоторые уступки. Например, по моему требованию отправил в отставку Вадима Бакатина с поста министра внутренних дел СССР. Бакатин, напомню, передал оружие со складов МВД Народному фронт Латвии и другим. В общем, Горбачев ждал Съезда и готовил такой вариант: если на Съезде будет поставлен вопрос о его отставке, он немедленно объявит о введении ЧП в Прибалтике, в том числе и в Латвии.

К сожалению, в повестку дня вопрос [об отставке] включен не был. Депутаты сомневались, думали, что Горбачев смягчит кризис. Тогда сам Горбачев вздохнул с облегчением и спустил все на тормоза.

Но механизм режима ЧП уже был запущен, воинские части и спецназ находились в Латвии. Известные события в Вильнюсе и Риге (столкновения около Вильнюсской телебашни и рижские баррикады – прим. Baltnews) произошли из-за того, что механизм забуксовал. По всем действиям [силовиков] должны были идти решения высших органов, но Горбачев заявил, что не знает и не понимает, кто и что делает [в Прибалтике]. Хотя прекрасно был в курсе.

– Вы уверены, что Горбачев был в курсе? Например, на утро после событий в Вильнюсе Горбачев заявил, что ничего не знал о ситуации.

– Знаете, такие вещи вызвали у меня омерзение к этому человеку, трусу, негодяю и предателю. Латвия была единственная из прибалтийских республик, где Комитет национального спасения был официально провозглашен, список членов комитета – официально объявлен. В Литве и Эстонии они были созданы, но были анонимны.

В Латвии комитет во главе с [первым секретарем ЦК Компартии Латвии] Альфредом Рубиксом проводил заседание в здании бывшего ЦК Компартии. Мы принимали решения, как действовать в ситуации, поскольку в Старой Риге были баррикады. Мы поднимали сторонников сохранения союза, чтобы противостоять планам выхода из состава СССР. Практически после каждого заседания Рубикс звонил Горбачеву и докладывал президенту СССР о ситуации, о наших планах, о том, что мы собирались делать.

По ту сторону рижских баррикад. Январь 1991 глазами лидеров

– Прошло тридцать лет. Латвия провозглашает себя независимой, самостоятельной страной. Как вы оцениваете развитие республики? Стало ли Латвии лучше без СССР?

– Латвия мне дорога, потому что я латыш, прожил большую часть в Риге. Мне жалко и грустно наблюдать за тем, что происходит.

Когда-то Латвия была витриной СССР. Если посмотреть на старые фотографии, на пляжах Юрмалы были тысячи и тысячи людей. Была мощнейшая промышленность, которая действительно соответствовала мировому уровню. Неспроста приемники "Спидола" продавались по всему миру.

Наблюдать за тем, что происходит сейчас… Как происходит миграция, в том числе, латышей за границу Латвии. Как так? Латыши боролись за независимость, а после независимости выяснилось, что им лучше жить вне Латвии, потому что не все так сладко, как им обещал Народный фронт, сепаратисты-националисты.

Поэтому я с грустью наблюдаю за этим. Но это, наверное, необходимо. Нужно горькое лекарство, чтобы люди выпили и освободились от болезни.

Трагедия в том, что латыши испортили отношения с русскими. Не только с русскими, живущими в Латвии, – они испортили отношения с русским народом. 135 млн русских, а латышей – 2 млн, и то [цифра названа] с преувеличением – если брать по всему миру. В этой ситуации поступать так с русскими – играть с усами спящего льва. Рано или поздно этот лев проснется, и тогда я не завидую смельчакам, которые за усы тянули.

Для меня понятно одно. Я политик, умею анализировать ситуацию и знаю, что все равно Россия вернется на побережье Балтии. Петр I пробивал коридор туда отнюдь не для того, чтобы помыть сапоги в водах Балтийского моря. Он защищал экономические и геополитические интересы России.

Латвия все равно вернется в состав России. Это будет нескоро. Проблема в том, что если Красная армия входила в Латвию, не видя в латышах врагов, то в будущем – может, я и пессимист – отношения русских к Латвии и латышам [будет] хуже.

А ведь я напомню, что латышская нация окончательно сформировалась во второй половине XIX века. Ни тогда, ни даже при [президенте Карлисе] Ульманисе не было тех людоедских решений, ограничений прав человека, который сегодня нынешнее так называемое демократическое правление Латвии проводит в отношении русского населения. Его пытаются насильственно ассимилировать, лишить права на русский язык, на образование.

Но ведь рано или поздно за все эти преступления против русского народа латышам придется отвечать, и это печально. Отвечать придется тем поколениям, которые к преступной политике националистов не имеют отношения. А эти националисты сбегут на Запад.

Меня эта будущая трагическая судьба Латвии и латышей серьезно расстраивает и беспокоит.