Обычно военными агрессорами становятся те государства, которые проводят неэффективную или даже провальную экономическую политику. Сегодняшние США, погрязшие в бесконечном рефинансировании своего долга, находятся в шаге от жестокого экономического кризиса.
Гитлеровская Германия в конце 1930-х годов, напичканная нацистскими идеологемами, испытывала серьезные потрясения во внутренней сфере. Единственным спасением для нее была экспансия на Восток.
В далекие времена Адольфу Гитлеру услужливо подбрасывали эту мысль извне. Главной целью для Третьего Рейха был СССР. Но на пути к первому в мире социалистическому государству находились буферные республики Прибалтики.
Судьба которых могла сложиться иначе, если бы они всерьез отнеслись к тем реальным гарантиям безопасности и экономического сотрудничества, которые им предлагала Москва осенью 1939 года.
Кризис пришел с Запада
Это же касается и Латвии. Республику охватил суровый экономический кризис после того, как нацистская Германия напала на свою союзницу – Польшу. Страны Западной и Центральной Европы оказались во власти жестокого военного смерча.
Некоторые и вовсе прекратили существование, став колониями Третьего Рейха. О стабильности пришлось забыть. Главный удар по Латвии нанесла военная блокада Балтийского моря и нарушение товарообмена, вызванные новой мировой войной. В конце тоннеля была одна беспросветная тьма.
Рига пытается выкрутиться и поспешно объявляет о своем нейтралитете в начале сентября. Но кризис не тетка. Очевидно, что с нейтралитетом маленьких лимитрофов Гитлер, одним щелчком захвативший большую Польшу, считаться не будет. 5 октября 1939 года правительство Улманиса заключает с Советским Союзом договор о взаимопомощи.
Договор, депонированный в Лиге Наций, касался не только военных баз, хотя именно они и стали гарантией национального суверенитета Прибалтийских республик. Ведь соглашение обязывало СССР прийти на помощь в случае военной агрессии нацистской Германии, которая, очевидно, не ограничится поглощением одной только Польши.
Черное море, Белое море...
Договор имел и материальную основу, о которой мало кто вспоминает. Дело в том, что соглашение предусматривало ощутимые выгоды для Латвии в экономическом плане. Руководители Советского Союза фактически протягивают Латвии обе руки. Они любезно предоставили Риге для ведения внешнеторговых сношений право свободного транзита через торговые порты Черного и Белого морей.
Иными словами, сотрясаемой потрясениями Латвии Советский Союз открывает морские и сухопутные ворота на Восток и в Европу через свои территориальные воды. Все экономические преференции были тщательно прописаны в договоре и скреплены подписями обеих сторон. В случае, если бы авторитарное правительство добросовестно исполняло условия этого соглашения, то оно обеспечило бы себе совсем другое будущее.
Но внешние кураторы имели другие виды на Прибалтику. Карлис Улманис сделал вид, что торговой повестки в договоре не было. Возможности для развития торговых отношений были упущены.
Латвия в конце 1939 года страдала от элементарной нехватки топлива и сырья. Еще недавно лелеемые планы о создании на берегах Балтики маленького сырно-беконного рая превратились в фантастику. Вместо благополучия и процветания предприятия остро почувствовали запах локаута. Сценарий экономического кризиса был необратимым.
Многие предприятия перешли на сокращенную рабочую неделю. Дошли до того, что зарплату зачастую выплачивать было нечем, да и незачем (война все спишет). Отдельные мануфактуры просто прекратили работу. Безработица резко выросла. По улицам Риги слонялись группки люмпенизированных искателей хоть какой-нибудь подработки.
А поди-ка поработай
И фашистская клика, как называли правительство Улманиса в советской историографии, нашла выход. Он был чрезвычайно прост. И заключался в принудительной организации труда.
Было решено обратиться к опыту гитлеровского режима. Правительство Латвии достает из-под спуда "закон об обеспечении работой и размещении рабочей силы", принятый еще в мае 1939 года по аналогии с похожим постановлением Третьего Рейха. Арбайт – и никаких проблем.
Ключевое положение этого закона – рабочий не имеет право самостоятельно выбирать место работы. Удивительный гуманизм, не правда ли? Тогда же впопыхах был оформлен особый орган, занимавшийся вопросами такого принудительного трудоустройства – "Darba centrāle". Любой желающий устроиться на работу должен был делать это через эту контролирующую структуру. Нарушение закона каралось репрессиями.
Так правительство Улманиса, пользуясь военным положением, решило вопрос экономических неурядиц, охвативших республику. Фактически путем прямой легализации рабского труда.
Тысячи городских рабочих, в основном молодых людей, а также тысячи парней-сельчан, были взяты на карандаш чиновниками из "Darba Centrāle". Эти люди были выявлены и определены на принудительную работу на хуторские хозяйства, принадлежавшие сельской буржуазии. Их мнения никто не спрашивал. Кого-то направили на торфоразработки и лесозаготовки.
И снова Советский Союз виноват...
Высший пилотаж экономической политики, не так ли? Правда, современные латвийские историки заявляют, что это была вынужденная мера. Кого обвиняют они в сложившейся ситуации? Правильно, Советский Союз.
Ведь захват Польши ее союзницей, Гитлеровской Германией по плану "Вайс", привел к тому, что Варшава больше ни за что не отвечала. Польша даже имя свое потеряла, став генерал-губернаторством (Generalgouvernement).
И земли Белоруссии и Украины, естественно, воссоединились в результате единственно возможного сценария – польского похода РККА. И – вот незадача – латвийский торф стало некому добывать, ибо трудовых мигрантов из Западной Белоруссии больше не стало. Москва нанесла суровый удар по экономике Латвии, лишив ее притока гастарбайтеров. Как ловко, оказывается, можно переложить с больной головы на здоровую.
Оплата труда на торфяной и лесохозяйственной страде была крайне низкой. Многие молодые люди уклонялись от принудительной вербовки. Латвийское законодательство конца 1939 года расценивало это как дезертирский акт со всеми вытекающими последствиями. Конечно же, такого рода силовые методы авторитарного правительства повлияли на рост коммунистических настроений среди молодежи. А как могло быть по-другому?
Однако в ближайшие полгода ситуация не изменилась. Война шагала по Европе, сметая некогда благополучные и процветающие государства. Быстро захватываются Дания и Норвегия. Потом наступает черед Люксембурга, Бельгии и Голландии. Нацистские войска сосредоточились у французских границ.
В Париже нервничают. На этом фоне правящая элита Латвии, упорно игнорируя исключительные возможности, предоставленные Москвой, принимают новый закон о труде, который и вовсе списан с гитлеровского. Он регулирует обязательную трудовую повинность для всех неработающих.
По этому постановлению на принудительные работы в деревню отправляют и учащихся, и служащих. Особый цинизм представлял пункт о "дополнительном отпуске", когда людей направляли на трудовую повинность в деревню.
Монополизируй и властвуй
Здесь надо уточнить, что одним из специфических явлений улмановской Латвии были так называемые централи. Их создали при участии Латвийского Кредитного банка, бывшего инструментом правительственного контроля над реальными секторами производства.
Иными словами, авторитарное правительство, используя госкапитал, создало акционерные сообщества с монопольным положением в той или иной сфере производства. Например, "централь" "Degviela" монополизировала торговлю топливом.
"Kudra" установила тотальный контроль над торфоразработками. "Šiferis" ведал поставками и реализацией стройматериалов. В ведении "обществ" "Kieģelis" и "Kieģelnieks" было кирпичное производство. Компания "Latvijas bērzs" занималась деревообработкой. Компания "Aldaris" варила пиво. Компания "Dzirnavnieks" специализировалась на изготовлении хлебобулочных изделий.
Даже легендарная "Laima" приобрела статус "централи", кураторы которой монополизировали производство шоколадных и кондитерских изделий.
Прибыль от работы этих, скажем так, госкорпораций оседала в карманах профильных госуправляющих и близких к ним чиновничьих кругов. К началу 1940 года госкапитал составлял около 38% основного капитала всех акционерных обществ. Война нанесла этим выгодополучателям колоссальный урон.
Нужно было восстановить свой достаток в условиях, когда Запад прямо запрещал пользоваться возможностями советского транзита. Что может быть слаще и беспроигрышнее легализованного рабского труда?
Как приближали советскую власть
К лету 1940 года было принято принципиальное решение об отправке на принудительную сельскую повинность всех увольняемых и уволенных рабочих. Однако нормативы не выполнялись. В мае 1940 года на "сезонные" работы выехала лишь треть (33%) от всех принудительно мобилизованных по новой версии закона о труде.
Рабочие выступили с массовыми протестами. Фиксировались случаи нападения на "мобилизационные" участки. Брожение расширялось. Все чаще звучали призывы о свержении непопулярного правительства Карлиса Улманиса.
Рост просоветских настроений был стремительным. Даже те, кто раньше колебался, делал выбор в пользу левой идеологии. Виной тому была откровенно провальная политика авторитарного правительства, которое действовало единолично после узурпации власти 15 мая 1934 года.
Естественно, обо всех этих внутренних потрясениях становилось известно в Кремле – как благодаря оперативным донесениям советских резидентов, так и агентов влияния Советского Союза в военных и правительственных структурах режима Улманиса. Весной 1940 года в источниках информации у Москвы из Прибалтики не было недостатка.
Единственный выход
А потом наступил жаркий июнь того же 1940 года. Улманис открыто саботировал все положения латвийского-советского договора. Экономическое положение народа было более чем бедственным. Недовольство трудовых масс достигло всеобщего размаха. Гитлеровская Германия, пожирая Францию и заканчивая кампанию на Балканах, не скрывала своих аппетитов в отношении республик Прибалтики.
Фактически на коричневой карте Европы не оставалось ни одного светлого пятнышка. Ошибкой латвийских властей стало использование ими начавшейся в конце 1939 года советско-финской войны для ведения оголтелой антисоветской пропаганды.
Была организована цепь диверсионных провокаций против размещенных на западе Латвии советских армейских гарнизонов. Все эти явления не могли не вынудить Советский Союз окончательно поменять планы в отношении Латвии, которая грубо нарушала подписанный ею же договор от 5 октября 1939 года. Что было дальше, всем хорошо известно.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.