Публичное выступление Берзиньша стало своего рода сигналом к началу создания культа личности диктатора Карлиса Улманиса. Причем этот культ отличался и от советского, и от западноевропейского.
Восхождение диктатора
Итак, 3 июня 1934 года заместитель министра МВД Алфредс Берзиньш дал понять: партий в Латвии нет и больше не будет. Почему же? Аргументация была неожиданной. СМИ, пересказывая речь Берзиньша, сообщили: оказывается, все 15 лет существования демократии латышский гражданин был гражданином второго сорта. А правили в стране, как вдруг выяснилось, национальные меньшинства и всякие там социал-демократы.
Утверждение, конечно, бредовое. За редчайшим исключением, в Латвии 1919–1934 годов существовали правые правительства, во главе которых находились латыши. Тот же Карлис Улманис, совершивший 15 мая 1934 года госпереворот, был премьер-министром Латвии несколько раз. Кстати, довольно странно выглядит и исключение из списка латышей социал-демократов – партии поэта Яниса Райниса и целой группы отцов-основателей Латвийской Республики.
Впрочем, там, где кончается демократия, может исчезнуть и логика. И то, что тезис о демократии как большой ценности стали заменять безудержным национализмом, тоже не удивляет: власть понимала, что какая-то идеология все же нужна.
Более примечательно иное. Какой-нибудь конформистски настроенный гражданин СССР, житель франкистской Испании или Италии времен Муссолини, попав в улманисовскую Латвию, мог бы с изумлением воскликнуть: "Да как же они здесь живут?". Ибо был в своей стране приучен – есть партия, которую и надо славить.
Вождь латвийского народа
Ну, а что касается конкретного руководителя, то он может и исчезнуть с политической арены. Как это произошло, к примеру, со Львом Троцким, одним из двух самых известных деятелей Октябрьской революции. Или позднее, с первым секретарем ЦК КПСС Никитой Хрущевым, которого однажды попросту сняли с должности. Словом, как писал революционный поэт Владимир Маяковский, "единица вздор, единица – ноль", а партия – это "сила".
Карлис Улманис решил опровергнуть тезис Маяковского. В отличие от СССР, никакой правящей партии в Латвии при улманисовском режиме не было. Будучи человеком последовательным, диктатор разогнал все партии. Включая и Крестьянский союз, лидером которого он был.
И что же осталось? Единица, которую поэт приравнял к нулю, была объявлена гигантской величиной. О диктаторе писали лаконично – "Вождь". Однако слово "вождь" при этом обязательно писалось с большой буквы.
Чтобы никто не считал слова о культе личности Улманиса преувеличением, приведу лишь одну цитату. В 1938 году Алфредс Берзиньш – он к этому времени был уже повышен в должности, получив портфель министра общественных дел, – выступил в Риге перед учащимися коммерческой школы.
Вот как излагала речь Берзиньша рижская русская газета "Сегодня": "Жизнь Президента подняла его выше голов его современников и всех других… Я готов сказать на этом месте смелые слова и призывать, чтобы ваше доверие к Вождю народа перешло в восхищение и чтобы восхищение в свою очередь перешло в обожествление, – не так, как мы это понимаем религиозно, а так, как мы это по-человечески можем понять по отношению к человеку, который сделал для своего народа бесконечно много хорошего".
Но почему же Алфредс Берзиньш в своей речи употребил слово "президент"? Когда Карлис Улманис совершил госпереворот, президент государства Албертс Квиесис не стал защищать Сатверсме (Конституцию Латвии – прим. автора), а, напротив, внес свою лепту в славословие диктатору. По его словам, после переворота всеобщая волна радости просто захватила Латвию. Так вот, весной 1936 года Квиесис отправился в отставку, а властолюбивый Улманис сам стал президентом.
Министры, по сообщениям тогдашних СМИ, без стеснения льстили своему Вождю. Так, министр образования Юлийс Аушкапс в 1938 году, как сообщалось, утверждал, что правильный путь найти не трудно, надо лишь следовать за Вождем народа.
Годом ранее министр юстиции Херманис Апситис указал, что одним из источников права являются речи президента государства. Вот так: в других странах источниками права считались конституции, кодексы законов, а в Латвии был обнаружен новый источник!
Уже летом 1934 года Латвия и Советский Союз стали похожи в том, что в обеих странах восторженные дифирамбы в честь великого Вождя достигли невиданного ранее уровня.
Больше поклонения
В Латвии славословие Карлису Улманису шло под аккомпанемент ликвидации демократии: многие деятели публично благодарили совершившего госпереворот Вождя, который освободил страну от множества общественных организаций и закрыл немало газет.
Вот лишь один пример, что именно подлежало ликвидации. Уже 1 июля 1934 года была ликвидирована такая структура, как Strādnieku pionieri (с лат. "Пионеры рабочих"). Чем же не угодили эти дети правящему режиму? Помните советский тезис брежневских времен: пионер – всем ребятам пример? С точки зрения культа личности, лозунг, безусловно, крамольный: не с каких-то там пионеров следовало брать пример ребятам, а с великого Карлиса Улманиса!
В тот день, когда в Латвии была искоренена латвийская пионерия, Карлис Улманис в сопровождении иностранных журналистов отправился в поездку по Земгале. Еще в Рижском районе, в Катлакалнсе, он проехал через срочно построенную по этому поводу триумфальную арку. В Балдоне его ждал почетный караул айзсаргов. В Бауске на площади неподалеку от местной триумфальной арки прошел митинг…
Никто не задумывался над тем, что на последних выборах в Сейм всего лишь 12 процентов граждан от общего числа принявших участие в выборах отдали голоса улманисовскому Крестьянскому союзу. Кстати, далеко не все голосовавшие ставили Улманису плюсик.
Итак, обожествление, триумфальные арки… Диктатор забрал себе всю власть и доказывал, что он, если выражаться принятой в наши дни в определенных кругах терминологией, тот самый решала, который все удачно разрулит.
Прошло всего шесть лет, и диктатор Карлис Улманис передал Латвию из рук в руки другому вождю народа – Иосифу Сталину – как говорится, на блюдечке с голубой каемочкой…
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен