Вот уже три недели, как Латвия вступила на очередную дорожку к "светлому будущему": 2 июля парламент республики утвердил национальный план развития Латвии на 2020–2027 годы (NAP2027). В очередной раз заявлено, что этот план – часть стратегии долгосрочного развития Латвии до 2030 года. Но не станет ли к 2030-му Латвия просто некой территорией, которую лишь по привычке считают "страной"? Потому что среди приоритетов NAP2027 нет самого главного, без которого все остальные теряют всякий смысл.
Если на минутку поверить правящим, то предыдущий "стратегический план" выполнен на 61%. Но возникает подозрение, что у господ и дам, живущих в мире "стратегических планов", совсем плохо с математикой, и они элементарно путают цифры местами. Может быть, не 61%, а 16%?
"Стратегический рывок", который был лейтмотивом, брендом и слоганом предыдущего плана – это именно рывок! Это выход на качественно новый уровень – уровень более высокого порядка по сравнению с исходным. Более сложный, более содержательный, более организованный – как хотите. И если выполнено две трети от запланированного и обещанного, так это должен быть именно он!
Однако никто не удосужился объяснить народу, почему этого не произошло, как делается в любой уважающей себя стране. Как только NAP2020 был благополучно провален, о нем тут же забыли. О том, что "разрабатывается краткосрочный стратегический план", то есть NAP2027, публично заговорили так, будто до этого ничего подобного не было. А новый план значит и новый слоган с лейтмотивом. Про "стратегический рывок" больше не вспоминаем.
Теперь будем говорить: "Смена привычек – путь к развитию".
"Тот же Янка, только в профиль"
Так можно перефразировать известную русскую присказку про Пушкина. Действительно, при ознакомлении с NAP2027 не остается ощущения тотального дежавю. Заявлены четыре стратегические цели – ровно те же самые, про которые мы уже "красиво читали" в предыдущем плане. А именно: производительность и доход, равные возможности, социальное доверие и (хочу подчеркнуть) региональное развитие. Для их достижения сформулированы шесть приоритетов.
Откроем подраздел "приоритеты NAP2027" на сайте Межведомственного координационного центра.
Приоритет первый: "Крепкие семьи, здоровье и активные люди". Далее говорится, что для этого необходимы: поддержка деторождения и семьи, здоровый образ жизни, доступная и качественная медицина, социальная поддержка и реабилитация обездоленных. А что мы имеем в реальности после семи лет реализации предыдущего "стратегического документа"? Население Латвии продолжает сокращаться.
Согласно данным Центрального статистического управления, на начало июля этого года в Латвии проживало 1900,8 тысячи человек. На январь этого года – 1907,7 тысячи. Ежемесячно население республики снижалось в среднем на 1000 человек. Но даже эти данные вызывают некоторые сомнения. А где же "естественный спад" эмиграции из-за перекрытия 17 марта границ? Наоборот, за истекшие полгода именно в марте и апреле зафиксирована самая большая официальная убыль населения (–1200 и –1100 человек соответственно). В мае убыль населения чуть уменьшилась (–800), в июне этот показатель вновь вырос: –1200 человек.
А где же прирост численности населения, где тысячи соотечественников, что бежали с чужбины на родину из-за пандемии? Возникает подозрение, что ЦСУ безошибочно считает только естественную убыль народа, а вот в отношении миграционных процессов все очень мутно.
Вот что написала на Facebook, под ссылкой на одну из моих предыдущих статей на схожую тему, Анна, эмигрантка из Латвии:
"У нас есть семья из 5 человек, они живут в Исландии уже лет 12. Так их всех при переписи записали как живущих в Латвии. Переписчик их маму (живущую в Латвии – прим. автора) уговаривал: "Ну, может быть, они ненадолго уехали, а в командировку? Пусть дети там родились, но ведь они у вас бывают, и прописка есть...". То, что я сама не живу в Латвии и не имею там адреса, признали только в 2014-м. Через 8 лет после моего окончательного отъезда. При этом исландцы уже лет десять назад обратили внимание на то, что из Латвии иммигрантов очень много, больше только поляков. Статистика, однако, очень гибкая наука!".
И это не единственное подобное свидетельство. Но, подсчитывая количество населения, ЦСУ исходит из данных последней переписи населения. На 1 марта 2011 года, когда она закончилась, у них получилось 2 067 887 человек. Эти данные были озвучены в январе 2012-го, но ранее несколько раз прозвучала иная цифра – 1,88 миллиона человек. Просто "два миллиона" – это был как-бы психологический рубеж, до которого, "исходя из чувства патриотизма", надо было дотянуть. Но, с учетом вышесказанного, даже цифра 1,88 млн, скорее всего, была значительно завышена, потому что нет никаких оснований считать, что данные переписи 2000 года – 2,38 млн – были адекватны.
В неофициальных разговорах с публичными людьми сегодня звучит цифра 1,5 млн. Хотя даже она вызывает сомнения, но если взять за основу эти гипотетические "полтора", то треть из них живет в Риге. Если Латвия потеряет еще тысяч 300 живущих в провинции, неважно, поедут они в Ригу или "за бугор", то будет элементарно некому делать самую необходимую работу, чтобы латвийская провинция существовала как единое целое. "По-ученому" это называется: человеческий потенциал, необходимый для поддержания единой административно-поселенческой инфраструктуры.
Это не какая-то строго определенная цифра, выраженная в единицах "человек-на-километр", единая для всех государств. Но если количество населения падает ниже некоего критического порога, уникального в каждом случае, государство перестает de facto существовать как единое целое. Если нынешние тенденции продолжатся, даже основываясь на официальной статистике, несложно подсчитать, что это случится через 15 лет! А исходя из реальных цифр, и того раньше. О каких "стратегических приоритетах" в такой ситуации вообще имеет смысл говорить?
"И будет всем уверовавшим счастье!"
Вышесказанное актуально и относительно остальных пяти приоритетов очередного "стратегического плана".
Приоритет второй: "Знания и навыки для личностного и национального роста". Написано красиво, ничего не скажешь. "Ритм современной жизни требует от человека гибкости и готовности к переменам, чтобы успешно развивать свои знания и навыки и адаптироваться к рынку труда". Далее речь идет об образовании всех уровней на протяжении всей жизни, цель которого – "приобретение необходимых навыков и знаний, работы на хорошем рабочем месте, ведения бизнеса или создания новых знаний". Часто повторяются словосочетания "личностный и карьерный рост", "навыки цифрового и карьерного управления", наконец, "продуктивная трудовая жизнь".
По такому стандарту сегодня пишет о своей "миссии" любая мало-мальски уважающая себя компания. В принципе, с этой работой может справиться даже продвинутая комбинация алгоритмов, которую специалисты по маркетингу бодро рекламируют как "искусственный интеллект".
Но ведь цель этого приоритета, как недвусмысленно написано, – это "разработка и совершенствование продукции и услуг с высокой добавленной стоимостью и экспортируемых товаров"? Поэтому его логично рассматривать вместе со следующим, приоритетом третьим, который касается промышленности. "Конкурентоспособность и материальное благополучие предприятий, – делают "гениальное открытие" авторы стратегии, – является экономическим и социальным критерием качества жизни". Они растут, – "озарение" продолжается, – если "компании и их сотрудники могут быть эффективными, инновационными, стремиться создавать более высокую добавленную стоимость".
Читая далее, начинаешь себя чувствовать участником психоделического богослужения одной из тоталитарных сект. Ведь только там можно поистине, как божественное откровение, воспринимать следующие строки: "Достойная работа и доходы дают человеку возможность обеспечить свое материальное благополучие, активно участвуя в рынке труда, приобретая дополнительные знания и индивидуальную продуктивность".
Впрочем, надо отдать должное, в описании этого приоритета есть и здравые мысли. "Задача государства состоит в том, чтобы создать предпосылки для экономической активности населения и конкурентной деловой среды, и особенно для поддержки тех групп населения, чье участие в рынке труда и общественной деятельности требует конкретной, персонализированной поддержки[…]". Собственно, только этим абзацем авторы могли бы и ограничиться, а "реализаторы" – думать исключительно о том, чтобы "оно все было". Но к сожалению, все снова упирается в плачевную демографию.
Даже средние школы в небольших населенных пунктах эксплуатировать становится нерентабельно. Думаю, читатели уже наслышаны о пресловутой оптимизации школ. А что можно сказать про "образование всех уровней"? Например, про открытие у себя подготовки по техническим специальностям ректора региональных вузов даже слышать не хотят: оно на один-два порядка дороже гуманитарного! То есть постепенно и высшее техническое, и средне-техническое образование сконцентрируются в Риге, частично еще в двух-трех городах (Лиепая, Вентспилс, Даугавпилс). Остальным останется единственный вариант – "удаленка". К слову сказать, вещь хорошая, и я это не устаю повторять: наиболее глубоко тебя меняет только то знание, к которому ты приходишь сам. Это и объективная необходимость: труд в сегодняшнем обществе вновь становится все более индивидуальным.
"Удаленка" – здесь есть только два "но"
Первое "но" связано с тем, что навыки дистанционной работы и учебы формируются годами. Либо этим умениям надо целенаправленно учить, а учить некому, так как времени, чтобы самим, методом проб и ошибок, наработать такой опыт, у людей не было. Но если человек привык, что работа или учеба – это некое место, куда надо ходить, и там ему все скажут, то вот тут действительно уместно вспомнить слоган нынешнего стратегического плана о "смене привычек".
Чрезвычайная ситуация весны этого года очень ярко показала нам как плюсы, так и минусы такой организации жизни. К сожалению, ни то, ни другое ни люди, ни, тем более, "публичные люди", пока так и не удосужились осмыслить.
Второе "но" связано с востребованностью, и здесь возникает просто намертво замкнутый круг. Какой смысл получать дистанционно образование в провинции, если работы там все равно не будет? Только в расчете на стипендию, как это делают сейчас очень многие клиенты Государственного агентства занятости? Либо второй вариант – учиться, сразу прорабатывая варианты отъезда: в лучшем для страны случае – в Ригу, в худшем – за границу.
А какой смысл тогда тратить деньги на подготовку будущих эмигрантов? Ведь коммерческим это "массовое и общедоступное" образование не может быть просто потому, что народ Латвии, особенно в провинции, вынужден все туже затягивать пояса. Следовательно, оно должно финансироваться из бюджета. А с учетом низкой эффективности этого образования для экономики республики оно будет финансироваться по остаточному принципу. Будут сокращаться программы, то есть под видом "высшей школы" станут предлагать какие-то курсы общей подготовки. Для отчетности о выполнении "стратегического плана" сойдет, для реализации заявленных целей – ни в коем случае.
Разумеется, нелепо надеяться, что сама собой родится некая "инновационная экономика", создающая "высокую добавленную стоимость", которая и станет локомотивом и заказчиком этого процесса.
Территория Латвии: кому здесь жить хорошо
"Поминать всуе" возможность построения собственной созидательной экономики здесь не хочется: слишком эта тема объемна. Да и обсуждать ее имеет смысл, если Латвия еще не прошла, пользуясь авиационной терминологией, "точку невозврата". Иностранные компании в значимом количестве могли бы устремиться в Латвию открывать свои заводы в двух случаях.
Первый – это когда большое количество низкоквалифицированной и дешевой рабочей силы довольно быстро можно "натаскать" на относительно несложные "отверточные" операции, как до недавнего времени в Азии.
Второй – это когда есть пусть гораздо меньшее, но значимое количество высококвалифицированной и глубоко образованной рабочей силы. Как было в Латвийской ССР, когда, например, слесарями-инструментальщиками (элита рабочего класса) часто работали ребята с высшим техническим образованием, а очень многие средние ПТУ давали и профессиональную подготовку, и предметы средней школы на уровне выше современного колледжа.
Из-за целого комплекса причин оба этих варианта для Латвии нереальны. И одна из этих причин – та же самая тотальная депопуляция.
Приоритет четвертый стратегии NAP2027 посвящен как раз территориальному развитию.
Читаем: "Природный капитал является ресурсом для трудоустройства и предпринимательства в сельской местности, который при разумном управлении сохранит население деревни и в то же время защитит национальные природные ценности". Мило. Вместо того, чтобы поставить вопрос о глубинных причинах катастрофической потери Латвией народонаселения, "стратеги" вновь поют дифирамбы "богатству латвийской природы". Могу успокоить – как раз с природой все будет хорошо: чем меньше людей, тем легче дышится фауне и флоре.
Например, в "спальном микрорайоне" на окраине, где я живу, уже несколько лет как появились ястребы. Волков, к счастью, пока только ждем-с. С учетом вышесказанного, два финальных приоритета – "Культура и спорт для активной и полноценной жизни" и "Единое, безопасное и открытое общество" – звучат уже поистине как преддверие религиозного экстаза.
Приоритет, которого в помине нет
Если сделать вывод, главным и основным приоритетом NAP2027 должен был бы стать один – сбережение народа Латвии. И прежде всего – выявление всего комплекса причин, по которым республика вырождается, потому что и национальная сегрегация, и позорный "институт неграждан", и нежизнеспособная идеология, основанная на бесконечном преодолении мифических "последствий оккупации", и даже предельно высокий уровень коррупции – это всего лишь следствия. Можно сказать, это осложнения основного заболевания, но не сама болезнь.
А истинные причины абсолютно не осознаны, даже не сформулированы. "Открытые границы" – это не ответ на вопрос. Вообще, "граница на замке" была изобретением XX века – века диктаторских режимов и мировых войн. В прежние времена границы между разными герцогствами и княжествами были весьма условны. Но люди массово бежали из насиженных мест лишь во время долгих войн, голода, вызванного неурожаем, или действительно массовых и страшных эпидемий. К счастью, ничего этого в Латвии нет и не было, даже в "лихие 90-е". Поэтому точно так же не является ответом сентенция "там жить лучше".
Раньше люди, глядя, как хорошо живут другие, старались построить что-то похожее и у себя дома, поэтому даже идеологическое, из начала 90-х, "уедут те, кто не чувствует родства с Латвией", тем более не служит ответом. Ведь русские и латыши бегут отсюда в одинаковой пропорции.
Ответ кроется в глубине идеологии "нового мира" и в следствиях из нее. Но он настолько неудобен, что ни правящим, ни простому народу даже думать о нем не хочется.
Часть II. "А можно как-нибудь без нас?" Латвийцы не хотят строить "светлое будущее" вместе >>>
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.