Сопредседатель Латвийского комитета по правам человека (ЛКЧП), правозащитник, недавно избранный депутатом Рижской думы от Русского союза Латвии Владимир Бузаев подготовил иски в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) от родителей, недовольных переходом обучения в школе на латышский язык. Он рассказал порталу Baltnews о шансах на победу в суде и о том, какие эффективные способы борьбы за свои права есть у латвийских нацменьшинств.
– Г-н Бузаев, известно, что Латвийский комитет по правам человека начал подготовку к подаче новых исков в Европейский суд по правам человека, по поводу перевода образования на латышский язык. С чем связан этот новый всплеск активности?
– В 2018 году правительство Латвии объявило войну образованию на русском языке по всем фронтам. Все ступени образования, начиная от детских садов до высших учебных заведений, и все виды образования – государственные и частные – должны были проводить обучение преимущественно на латышском языке.
Правда, желание правящих не было исполнено, система стала давать трещины, и даже наш Конституционный суд признал, что в частных вузах все же обучение на русском языке допускается.
В июне были опубликованы рекомендации Венецианской комиссии, где от этого могучего фронта юридически не осталось практически ничего. Латышизация детских садов признана несоответствующей международным стандартам, и предложено ее отменить.
Кроме этого, и изменения, касающиеся частных учебных заведений, независимо от ступени образования, признаны неправильными. В них язык выбора образования должен быть свободным, хотя никто не отменил их и без того выполняемую обязанность подготовить выпускников ко всем реалиям жизни, где государственный язык только один.
Однако в отношении публичных школ не все так радужно, а нововведения там вступают в силу не сразу, а поэтапно. С 1 сентября нынешнего года 10–11 классы должны учиться полностью на латышском языке, хотя и могут изучать свой собственный язык, но объемом вдвое меньше, чем раньше.
Тогда как шестиклассники, перейдя в седьмой класс, столкнулись с тем, что у них 80% обучения будет на латышском языке. Еще появились и первоклассники, которые попали под 50% обучения на латышском языке. Все они с точки зрения правил ЕСПЧ являются жертвами этой реформы, как раз начиная с 1 сентября.
То есть если раньше у них не было права подавать иск в ЕСПЧ по этому признаку, то теперь он появился, и почему бы этим правом не воспользоваться? Для защиты прав русских Латвии обучаться на своем родном языке мы будем использовать все имеющиеся возможности, поэтому ЛКПЧ и начал этот новый сбор исков. Еще мы планируем подать жалобы и по детским садам.
Мы в июне проиграли иск в Конституционном суде и, хотя латышизация там наступила еще в сентябре прошлого года, но право подать иски в ЕСПЧ у родителей появилось только сейчас, после прохождения всех судебных инстанций страны.
– Только ли в ЕСПЧ можно подавать иски?
– ЛКПЧ готовит иски от родителей не только в ЕСПЧ, но и в Комитет по правам человека ООН (КПЧ ООН). Латвия ратифицировала соответствующий факультативный протокол, и КПЧ ООН имеет право рассматривать такие частные дела.
ООН – это голос всего мира, хотя Латвия и относится к нему скептически: взять хотя бы дело Райхмана, по облатышиванию имен и фамилий, где, несмотря на выигрыш дела, Латвия не изменила свое законодательство. Однако наличие решения этой инстанции все равно было бы крайне полезным, чтобы показать важность невыполнения Латвией того, под чем она подписалась, став членом ООН.
Кроме этого, есть еще один важный фактор – в отличие от ЕСПЧ, куда иск надо подать в шестимесячный срок, в КПЧ ООН такого ограничения нет. Поэтому те родители, кто не успели подать иски в ЕСПЧ, могут подать его в КПЧ ООН.
Вообще февраль текущего года, когда многие русские Латвии, вдруг прозрели и стали массово откликаться на предложения подать о себе сведения для жалобы, был для меня очень насыщенным. Я перешел на круглосуточный режим, чтобы успеть подать эти иски до 2 марта, когда по ним истекал этот шестимесячный срок. Как минимум два человека не успели их отправить, поэтому они пойдут в КПЧ ООН, а не в ЕСПЧ.
В Комитет ООН планируется подать коллективное заявление, где будут все пострадавшие – и от детских садиков, и от школ, возможно, и частных. То есть будет обжаловаться вся реформа, в стиле Венецианской комиссии, которая откликнулась буквально на все.
Поэтому я призываю родителей, несогласных с этой реформой, обращаться на сайт и предоставить сведения для подачи соответствующих исков. Я же готовлю типовые жалобы, которые индивидуализируются описанием конкретной семьи.
– Весной было подано 145 исков в ЕСПЧ. Почему их так мало, если вспомнить, что в Латвии более 50 тысяч русских школьников?
– Еще где-то 50 жалоб было подано от частных школ. Координаторы кампании не публиковали точную цифру, но в устной беседе говорили, что их несколько десятков. Да, по числу пострадавших детей, где школьников 55 тысяч, дошкольников – 21 тысяча, и это в государственных. В частных школах еще примерно полторы тысячи, исков от родителей явно мало.
Но скажу, что для меня, как правозащитника, это привычная ситуация, когда надо буквально клещами вытаскивать информацию от человека, которому можно помочь.
Притом человек уверен, что с ним поступили несправедливо, но не делает никаких шагов в свою защиту. Хотя наш Латвийский комитет по правам человека уже 28 лет ежедневно ведет прием, но я не уверен, что большинство русскоязычных жителей страны даже слышали о нём.
И такой уровень апатии характерен не только для русскоязычных латвийцев. Большинство людей не склонны судиться или применять какие-то юридические меры для защиты свои прав, да и, возможно, даже не знают, что существует такой Европейский суд по правам человека. И это незнание и нежелание делают им только хуже.
На правозащитной конференции в Киеве, где я принимал участие, один докладчик рассказывал, как крымских татар пытались сделать гражданами Украины. Вначале им предложили натурализацию, как у нас, но на нее просто никто не пришел. Потом им ввели "нулевой вариант", но и тут никто не пришел за паспортом. Тогда обратились за помощью к Западу, получили грант, и добровольцы стали ездить по Крыму, разыскивать этих людей и заставлять их подать хоть какое-то заявление.
Действия наших родителей все же сложнее, чем требовались от крымских татар, отсюда и такая пассивность. Притом, подавая иск, родителям нужно решиться открыто противостоять государству, ведь там будут указаны личные данные заявителя. Конечно, никто об этом не узнает, пока не начнется коммуникация суда с правительством, но тем не менее это шаг.
Кроме этого, наличие детей тоже не способствует риску, они боятся, как бы у детей не было каких-то проблем в школе. Страхи эти понятны, хотя и абсолютно необоснованны.
Ну и третья причина – мы просто не можем физически до них достучаться. Для этого нужна постоянная массивная рекламная кампания, например, по телевидению: каждый вечер диктор в новостях должен говорить, что надо подавать жалобы и для этого нужно сделать это и это.
Будьте уверены, что в таком случае исков было бы несколько тысяч, поэтому то количество жалоб, которые были отправлены, вполне нормально. Мы вообще думали собрать сто исков, а собрали почти 150, что я считаю большим достижением. Хотя, конечно, хотелось бы, чтобы их было больше, ведь количество очень важно, оно показывает, что проблема есть и замолчать ее не получится.
– Каковы шансы выигрыша этих дел в ЕСПЧ, да и будут ли они вообще рассмотрены?
– Формально суд в своем решении должен основываться на Европейской конвенции по защите прав и основных свобод. Конкретно на статье 2 протокола №1, гарантирующей право на образование, статье 8, гарантии невмешательства в частную жизнь, ну и статье 14 – запрете на дискриминацию. При этом суд считает, как он заявил в одном из дел, что эта конвенция является частью международного права и поэтому ее нужно интерпретировать в свете других аналогичных норм.
Судя по прецедентным делам ЕСПЧ, нарушения всех названных статей конвенции имеют место быть. В наших жалобах все это аргументированно изложено, но какое решение суд примет – сказать сложно. Суд имеет право вообще отказаться рассматривать эти жалобы по существу.
Такое решение принимается единоличным судьей, и в случае отказа мы никогда не узнаем причину. Регламент суда не обязывает приводить основания.
В период, пока мы подавали жалобы первой волны, регистрационные номера получили около десятка жалоб из Латвии, поданных не нами и не связанных с проблемами образования. Большинство из них уже отклонены, а по нашим, видимо, еще не принято политического или административного решения.
Что касается шансов на последующих этапах рассмотрения, то больше всего их у частных школ. На втором месте – детские садики, где, как и с частными школами, Венецианская комиссия констатировала несоответствие международным нормам. Ну и в завершении учащиеся государственных школ, в отношении которых Венецианская комиссия признала ограничения соразмерными. Причем у учеников средних школ шансов больше, чем у учеников основных.
Ведь у тех, кто учится в 10–11 классе, полностью отняли все возможности обучения на родном языке. Тогда как в основных школах немного русского языка оставили. Правда, МИД Латвии еще в июне заявил, что и в отношении частных школ и садиков закон менять не будет, сославшись на решение Конституционного суда. Поэтому и здесь нужно добиваться положительного для нас решения ЕСПЧ, которое обязательно для исполнения.
– Если все же ЕСПЧ примет негативное решение как по публичным, так и по частным школам, останутся ли еще способы у русских Латвии для защиты прав на образование?
– Будущее зависит от того, как мы все будем пытаться этого будущего достичь. Вот 60 тысяч русских граждан в Риге не пришли на выборы, и сценарий будущего резко ухудшился. Я в меру своего доступа к СМИ не столько агитировал за свою партию, сколько убеждал людей просто прийти на выборы, но, к сожалению, многих убедить не смог, видимо, слова неверные выбрал.
Это, конечно, плохо, но, с другой стороны, сейчас наши попытки спасти образование на русском языке на международном уровне выглядят гораздо более убедительными, чем это было во время "школьной революции".
Тогда опыта написания исков в ЕСПЧ по образованию у нас не было, а сейчас есть. Поэтому бороться мы обязательно продолжим, тем более остается иск в КПЧ ООН, куда родители могут направить свои жалобы в случае проигрыша в ЕСПЧ.
На мой взгляд, там шансы на победу выше, правда, это не значит, что Латвия будет эти решения выполнять. Однако в таком случае возникает право повторно подать иск в латвийский суд, основываясь уже на решении КПЧ ООН.
В деле Райхмана мы так барахтались еще лет шесть, но в итоге букву "s" в его имени и фамилии так и убрали. Однако этим мы создали имидж Латвии, который вызывает у нее сложности в общении на международном уровне. Латвия становится страной из группы риска, и проблемы у нее обязательно возникнут.
Кроме этого, исключительно важны и массовые акции, вот, выйдут на улицы сотни тысяч человек, и совсем другой разговор будет. Мой опыт правозащитника говорит, что протесты всегда были действенным способом, отнять который невозможно. Наличие массового недовольства служит, кстати, и убедительным юридическим аргументом.
– Но вы теперь не только правозащитник, но и депутат Рижской думы, поможет ли ваш новый статус защитить права нацменьшинств?
– Я уже не первый раз депутат. В далеком 1993 году я тоже им был, правда, тогда еще Рижская дума называлась Рижским горсоветом. И вместе с Константином Матвеевым, тогдашним депутатом Верховного Совета Латвии, мы отправились в Москву прямо в Кремль. Приехали мы туда не с пустыми руками, а привезли сотню тысяч подписей, с требованиями вернуть отнятые у многих наших избирателей права.
Если бы приехали просто два имярека, то мы бы дальше первой двери не прошли. Но мы предъявили наши мандаты на входе, и сразу же с нами начали разговаривать. Это простой пример, что может делать депутат, и ясно, что я это буду делать.
И все переговоры, которые мы вели с различными структурами ООН или Совета Европы в качестве правозащитников, теперь я буду проводить и как депутат Рижской думы. А это уже статус, и отношение к моим словам будет выше.
Кроме этого, депутат Рижской думы, в том числе и от оппозиции, имеет право войти в любое муниципальное учреждение в пределах своего самоуправления и потребовать любую информацию. Например, в тот же Департамент образования. И этим правом на информацию фракция Русского союза Латвии обязательно воспользуется для контроля, как эта реформа образования проводится.
Ведь вариантов, как сделать хуже того, что сказано в законе, у конкретного образовательного учреждения сколько угодно. Такие вещи мы выявим и как минимум предадим гласности, чтобы родители хотя бы знали, в какие школы лучше детей не отдавать.