Конституционный суд Латвии принял решение, что перевод как государственных, так и частных школ нацменьшинств на латышский язык обучения соответствует Конституции страны. Можно ли обжаловать это решение, и есть ли шансы на пересмотр дела, рассказал сопредседатель Латвийского комитета по правам человека (ЛКПЧ), правозащитник, экс-депутат Сейма Владимир Бузаев.
– Г-н Бузаев, известно, что ЛКПЧ занимается составлением иска в Европейский суд по правам человека, считая дискриминацией, перевод школ нацменьшинств на латышский язык. Как продвигается это дело?
– Да, мы подготовили юридическое ядро такого иска еще в сентябре и публично предложили всем уже затронутым "реформой образования" родителям подать иск от своего имени, дополнив данными о пострадавшей семье. Следуем примеру американских негров во времена Мартина Лютера Кинга, которые наряду со стотысячными маршами на Вашингтон тысячами подавали иски в расистский суд, который все их отклонял. И это было дополнительным стимулом для признания того, что в Америке в отношении чернокожих не все окей. Вот так через полвека у них и появился первый чернокожий президент Барак Обама.
В Латвии XXI столетия юридическая ситуация лучше, ибо, пройдя все латвийские судебные инстанции, у нас, в отличие от американских негров, открылась возможность подачи жалоб в ЕСПЧ. Проигрыш всех исков внутри Латвии является первым из необходимых условий такой подачи. Вторым – наличие реально пострадавших на момент подачи жалобы. И таковые – 37 тысяч семей школьников, обучающихся в классах с 1-ого по 7-ой, где с начала учебного года не менее 50% (для 7-ого класса – не менее 80%) учебных часов преподавание идет только на латышском языке.
За два месяца публичной кампании агитации родителей удалось отправить в Страсбург 26 исков, еще шесть полностью лежат у откликнувшихся на наш призыв лиц на столе, и им осталось их подписать, пронумеровать приложения и отнести на почту. Еще с восьмью родителями ведется активная переписка. Так что до конца года исков в ЕСПЧ будет не менее 30, а до 1 марта, когда истекает установленный регламентом срок подачи, их число удвоится.
– На что конкретно ссылается ЛКПЧ, обосновывая дискриминацию нацменьшинств, в принятых поправках к закону об образовании?
– ЕСПЧ работает на основании Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, вступившей в силу 3 сентября 1953 года. Несколько позже в ней появился первый протокол, статья 2, предусматривающая право на образование. Кроме этого, в Конвенции есть еще статья 8, гарантирующая недопустимость вмешательства в частную жизнь. И этот коктейль из двух статей и предлагается суду, чтобы он мог оценить, насколько Латвия эти положения нарушила.
При этом есть пять прецедентов, когда суд рассматривал такого рода иски, когда родной язык заявителей, де-факто не совпадал с официальным языком в данной местности.
Это различные бельгийские кантоны, где невозможно было получить среднее образование, если твой язык не был официальным языком региона. Это оккупированная Турцией северная часть Кипра, где греки могли получить основное образование на родном языке, а если хотели среднее, то надо было ехать на юг, и еще не факт, что потом они могли вернуться обратно.
Третий прецедент – это более близкое нам Приднестровье, где три государственных языка – русский, украинский и молдавский. Правда, молдавский там государственный на основе кириллицы, как это было в советское время. Однако некоторые родители решили, что он должен быть на основе латиницы, как в современной Молдавии. Остальные два дела связаны с цыганами в Чехии и Хорватии, которым не давали учиться на государственным языке, считая, что они не смогут это сделать, и отправляли в спецшколы. Приятно, что все эти иски были выиграны истцами, и мы надеемся, что и в нашем деле суд поступит точно так же.
– На ваш взгляд, почему Конституционный суд (КС) Латвии не нашел в рассматриваемом деле никаких нарушений?
– КС Латвии по иску 20 депутатов рассматривал статью 2 Протокола отдельно от статьи 8 и пришел к выводу, что там ничего не сказано насчет права выбора образования на родном языке. Хотя в ней и написано, что каждый человек имеет право на образование, а родители имеют право по своим убеждениям выбирать систему образования, которая их устраивает.
А ЕСПЧ рассматривает эти статьи комплексно, утверждая, что хоть там и ничего не написано про право выборы языка образования, но зато отказ в этом выборе является непропорциональным вмешательством в частную жизнь.
Кстати, в другом моем иске – по детским садикам, который в феврале будет подготовлен Конституционным судом для рассмотрения, со ссылкой на бельгийское дело указано, что объявление латышского языка главным средством общения с малолетками является вмешательством в частную жизнь. Этот иск суд благополучно принял к рассмотрению, и он является единственным из дошедших до рассмотрения "образовательных" исков, где и дети, и родители считаются потерпевшими.
Мой аргумент показался суду убедительным уже после того, как в иске по школам суд выразил прямо противоположное мнение. Боюсь только, что в расистском Конституционном суде конечная судьба жалобы по детским садикам, будет такая же, как и по школам, и у нас снова откроется путь в ЕСПЧ.
Из иска по садикам нами перенесены в иск по школам все мнения международных организаций о необходимости учить детей на родном языке. Добавлено и мнение комиссара по правам человека Совета Европы, которое было высказано в самом конце октября, когда первые иски были уже отправлены. А в декабрьских исках упоминается и решение Комитета по недопущению дискриминации ПАСЕ о передачи норм латвийского закона об образовании в Венецианскую комиссию. Эти нормы очень похожи на украинские, по которым комиссия уже вынесла разгромное решение.
И первое решение логично, ведь их министр образования приезжала в Латвию и долго консультировалась с [бывшим министром образования Карлисом] Шадурскисом. Ну и по латвийскому "прототипу" заключение вряд ли будет мягче.
Приятно, что ЕСПЧ считается как с мнением Венецианской комиссии, так и с игнорируемыми Латвией мнениями других правозащитных институций, которые единодушно Латвию осудили и рекомендовали ей немедленно прекратить это безобразие.
– По вашему мнению, как долго может рассматриваться этот иск, да и вообще, когда можно ожидать начала его рассмотрения?
– Вести о том, что происходит с первыми жалобами, мы, судя по предыдущему опыту ЛКПЧ, получим в начале следующего года. Им или присвоят номера, или вернут, заявив, что там, по мнению суда, допущены ошибки в оформлении. Если они это сделают до 1 марта, то мы имеем право такие ошибки исправить. Потом наступит этап рассмотрения иска единоличным судьей и здесь сроки уже непредсказуемы.
Регламент ЕСПЧ счастливо избегает каких-либо требований к самому себе, но в каждом иске у нас есть ссылка на две статьи регламента, одна из которых требует констатации систематического и массового нарушения прав человека, а другая, в том числе и со ссылкой на такую констатацию, предусматривает ускоренное рассмотрение иска. Если же иски там "застрянут", можно применить и внесудебное воздействие.
Давление на суд считается неприличным, но ради детей можно пойти на многое. У нас есть евродепутат Татьяна Жданок и фракция в Европарламенте. Письма от этой фракции были разосланы председателю Сейма и правительства, с вопросом, почему вы нарушаете все нормы приличия по отношению к образованию нацменьшинств. Они также могут и председателю суда написать, сказав, что у нас есть информация о многочисленных жалобах, под конкретными номерами, указав на мнения международных инстанций и попросив применить статью регламента об ускоренном рассмотрении.
– Интересно, а чем руководствовалось правительство, так жестко проталкивая эти поправки? Неужели они не понимали, что в них содержится явная дискриминация?
– Правящие латышские партии нас, русских Латвии, открыто не любят, и очень жаль, что многие мои соплеменники этого не понимают. Хотя, начиная с 1991 года, когда нас разделили на граждан и неграждан, уже все ясно. Причем русофобство в них настолько сильно, что перевешает рациональность. Второй фактор – это благоприятная с их точки зрения международная обстановка – раз мы русские, значит с нами можно делать все, что хочешь, а Запад простит под соусом борьбы с Россией.
Однако в нынешнем случае нарушение настолько очевидно и мнение международных правозащитных организаций абсолютно одинаково и очень жесткое.
Поэтому у нас есть большие шансы отстоять свою правоту в ЕСПЧ, что наконец-то должно образумить многочисленные "горячие головы" в правительстве и парламенте, когда они поймут, что бесконечно нарушать наши права все же нельзя.
– Но может ли Латвия игнорировать решение суда? Ведь, насколько я помню, в ведомом вами деле Андреевой, которой в пенсионный стаж не были зачитаны годы, проработанные на союзном предприятии, ЕСПЧ признал нарушение, и Латвия выплатила ей присужденную компенсацию, но перерасчет пенсии так и не провела.
– Да, хоть это дело рассматривалось в Большой палате ЕСПЧ и 16 судей нашли нарушение, а против была только латвийская судья Инета Зиемеле. Однако чувствовалось, что судьи колеблются.
Ведь как это так, Латвия – член ЕС и тут такая откровенная дискриминация. Поэтому вердикт суда не требовал прямо принятия генеральных мер, то есть изменения законодательства.
Латвия этого и не сделала, и Зиемеле, нынешний председатель КС, написала целый роман о том, как Латвия поступила правильно.
Но если суд все же напишет прямо, что закон нужно изменить, то тут свободы для маневра не будет. Притом, что еще есть и исполнительный механизм – Комитет министров Совета Европы, куда можно апеллировать, если Латвия откажется выполнять решение суда. Так что возможность заставить Латвию изменить законодательство есть, и мы как раз в нашем иске аргументированно просим ЕСПЧ принять подобные меры.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен