На территории прибалтийских стран до сих пор проживает большое количество русскоязычного населения. Больше всего русскоговорящих в Латвии – там они составляют до 40% населения. Но с точки зрения законодательства они не являются нацменьшинством.
Однако в течение всего периода независимости в странах Балтии последовательно проводят политику давления на русское население. Налицо поражение этой группы в правах, что проявляется, например, в запрете русскоязычного образования в Латвии. Кроме того, в балтийских республиках преследуют журналистов, которые сотрудничают с российскими СМИ, а также общественных деятелей, которые не придерживаются русофобских взглядов.
Писатель, политик Николай Стариков в разговоре с Baltnews высказал мнение, что политические элиты балтийских республик выбрали метод "устрашающих акций" и "показательных казней", чтобы превентивно запугать свое население.
– Какие бонусы получает так называемая политическая элита Прибалтики от того, что проводит такую русофобскую политику?
– Для того, чтобы это понять, нужно вернуться к моменту распада Российской империи. После революции, победы большевиков Запад взял курс на создание так называемых государств-лимитрофов, которые должны быть, с одной стороны, враждебны России, а с другой стороны они должны были разделять Россию и Германию. Вот поэтому они получили такое название.
Крайне враждебная позиция прибалтийских государств, Польши, Румынии по отношению к Советскому Союзу давала англосаксам возможность заблокировать какое-то общение, потенциальный союз и хорошие отношения между Германией и Россией. Вот такая прокладка в некотором смысле, разделительный барьер между двумя великими европейскими народами.
Сейчас происходит ровно то же самое. Поэтому, понимая роль, которая всегда отводится этим государствам в англосаксонской политике, мы понимаем, что они будут делать.
Первое – эти государства должны быть враждебными, а не нейтральными. Эту позицию они и занимают. После Первой мировой войны эти государства занимали и антигерманскую, и антирусскую, антисоветскую позицию в одинаковой степени. Сейчас Германия не является отдельным игроком в мировой политике, и поэтому только русофобские взгляды там должны господствовать.
Помимо этого, русский народ никогда в истории не был покорен, поэтому наличие на этой территории большого количества тех, кто говорит, думает и чувствует по-русски, – это угроза для всей этой политики. Есть возможность потенциального противодействия, может быть, перспектива воссоединения, и так далее и тому подобное. Поэтому русских надо переделывать в "нерусских" или каким-то образом уничтожить.
Слава богу, до физического геноцида речь не дошла, как это все-таки случалось в истории. Но идет геноцид экономический, духовный, образовательный, людей потихонечку, если хотите, переваривают. Что интересно, если мы посмотрим на ситуацию сегодня, мы увидим, что к этому поясу лимитрофных государств, по сути, добавилась, Украина, и там идет точно такая же политика – даже без поправки на то, что количество русских людей, проживающих на Украине, по сути, подавляющее. Из них тоже делают "нерусских".
– Европейские государства и правозащитники как-то влияют на то, чтобы русских людей хотя бы не начали убивать?
– Во-первых, когда мы говорим, что, слава богу, не убивают, мы должны обязательно сделать поправку, что мы говорим о Прибалтике. Потому что на территории Украины, к сожалению, людей убивают, и там идет самое жесткое давление. Оно обусловлено тем, что люди там взяли в руки оружие и начали защищаться.
Второе: когда вы говорите о правозащитных организациях, нужно понимать, что это на 98% креатура Запада, которая по указке того же Запада решает, кто достоин защиты, а кто недостоин. Русских они не защищают, им за это не выделяют гранты, не платят деньги, поэтому они не видят нарушений, преступлений, которые происходят на Украине, поэтому они не вводят никаких санкций против прибалтийских стран, где, по сути, существует сегрегация по национальному признаку. Это инструменты, не нужно их воспринимать как независимые правозащитные структуры.
Да, есть отдельные – и в России, и на Западе – люди, организации, которые честно, искренне пытаются защищать права людей, но это скорее исключение, нежели правило.
– Эти люди также подвергаются давлению. Допустим, латвийский правозащитник Александр Гапоненко. Дошло до того, что он был посажен в тюрьму.
– Когда мы видим подобные примеры, нужно осознавать, что это даже не борьба с конкретным человеком, это показательный пример для всех остальных. Но степень этого примера зависит от ситуации и от страны.
Гапоненко выступает, защищая людей, озвучивает ту позицию, которая опасна для сегодняшних прибалтийских государств. Но давайте правду скажем – он не ставит под сомнение государственность. От того, что он будет продолжать свою правозащитную деятельность в странах Прибалтики не падет режим, не произойдут государственные перевороты. То есть реальной угрозы государству он не представляет, хотя его деятельность важна и нужна.
Что они делают? Они его арестовывают, они его судят, они его отправляют в тюрьму, показывая всем остальным – вот такие взгляды, такая позиция будет сразу жестко наказуема. Точно так же писатель Олесь Бузина, который выступал всегда с позиций, если хотите, проукраинских. Мы с ним дискутировали многократно, и он никогда не был, если так можно сказать, человеком, который хотел бы, чтобы Украина вошла в состав России. Никогда он подобного не говорил. Мы с ним спорили на тему. Он любил Украину, и именно эта любовь его подталкивала к здравым мыслям о том, что надо взаимодействовать, есть общие интересы, общая история и так далее и тому подобное.
Что с ним сделали? Его убили. Потому что на Украине нужно показать всем: если вы будете выступать с таких позиций, вас просто физически убьют.
Почему именно на Украине так жестко? Потому что на Украине идет гражданская война, и, соответственно, это как-то вписывается в ее контекст.
– А если бы Украину все-таки приняли в Европу, было бы такое жесткое преследование, вплоть до физического уничтожения? Прибалтику ведь приняли в ЕС, поэтому там нет таких крайностей?
– Потому что в Прибалтике нет угрозы существования государства в их нынешнем виде, а на Украине этот нацистский русофобский режим теоретически может пасть, и опасность для них гораздо больше.
Разница как между Францией и Германией в 1936 году. Да, вроде обе страны находятся на территории Европы, и там, и там нации, имеющие великую культуру, и там, и там жесткий полицейский режим, но в Германии он гораздо жестче, людей сажают в концлагеря, сегрегируют по национальному признаку, потому что там строится совершенно иное государство с иными целями, государство-агрессор.
Так что Украина сегодня – это страна, которая должна воевать с Россией, поэтому там должен быть военный лагерь, четкий порядок. Шаг влево, шаг вправо – не просто наказание, а смерть. А Прибалтика – это территория, которая не должна участвовать в войне, там должны быть размещены западные военные, которые угрожают России, но в случае развития ситуации с войной они не должны принимать в ней участие, как и весь остальной Запад.
– Насколько удачно идет переделывание из русских людей в нерусских?
– Мы это узнаем только по факту. Я встречаюсь со многими, кто приезжает из Украины. Я не думаю, что у меня есть какая-то специальная выборка. И эти люди, оказываясь в России, становятся обычными людьми, несмотря на то, что они учились в украинской школе, знают прекрасно мову, им все вот это в голову впихивали, потому что они достаточно молодые и учились по этим всем уже националистическим программам. Не вижу какой-то большой проблемы.
Но есть, наверное, часть людей, которые, получив то же самое образование, берут в руки оружие и отправляются на Донбасс убивать себе подобных, думая, что они совершают какой-то акт величайшей гражданской смелости.
Поэтому, когда нынешний режим будет демонтирован, вот тогда мы увидим, насколько глубоко он проник в сердца и умы людей – точно так же, как мы могли оценить успешность нацистской пропаганды. Но вот по факту Второй мировой войны, окончания боевых действий, как немецкие войска себя вели, как они сдавались в плен, какие вещи они творили, в том числе в основном на нашей территории – вот тогда становилось понятно. Поэтому когда ты наблюдаешь какой-то процесс, особенно если он идет в информационном поле, то что оценки мы будем давать по окончании этого процесса.
– Демонтаж режима скорее возможен на Украине, чем в Прибалтике?
– На Украине для этого есть все предпосылки. Там есть противоборствующие силы, которые одной из своих целей ставят изменения ситуации в стране. Я имею в виду ДНР и ЛНР.
Но, с другой стороны, там террористический националистический режим, который приезжал в земле основное население Украины. Политическим путем власть в Киеве не может быть изменена. Мне кажется, не стоит питать по поводу этого иллюзий.
– Есть ли какие-то пути для защиты русских за пределами России, которых насчитывается 25 миллионов?
– Я думаю, что практически все живущие на Украине вне зависимости от их политических взглядов могут быть причислены к русским – в том смысле, что они по крови, по своей идентичности, даже если они этого не осознают, относятся к той или иной народности, нации, которые проживали на территории Российской империи и Советского Союза.
Да, это наши люди, часть из них превратилась в Иванов, не помнящих родства, поэтому здесь речь идет о большом количестве миллионов, значительно больше. Защищать их, конечно же, необходимо. Самый главный вопрос – как.
С одной стороны, хотелось бы, чтобы этот процесс был очень быстрым. Но с другой стороны, нужно понимать, что восстановление утерянных территорий, например, в результате Смуты начала XVII века, заняло без малого 100 лет.
Думать, что такие вопросы противодействия сильнейших игроков мира, можно решить за считанные месяцы – мне кажется, это иллюзия. У нас в стране буквально несколько человек располагают всей полнотой информации, и они могут, я надеюсь, когда-нибудь, может, в мемуарах рассказать нам, почему были приняты те или иные решения. Но сейчас мы, конечно, требуем более активной внешней политики России, чем сегодня.