В конце января состоялась трехсторонняя консультационная встреча руководителей государственных газовых компаний и министерств энергетики России и Украины при участии представителя Еврокомиссии. Алексей Миллер, Александр Новак, Андрей Коболев, Петр Климкин и еврокомиссар по энергетике, вице-президент Еврокомиссии Марош Шефчович обсуждали возможные варианты транзита российского газа через газотранспортную систему Украины после декабря 2019 года – срока, когда заканчивается действующий договор о транзите между "Газпромом" и "Нафтогазом".
Встреча принесла ровно один результат – договоренность о том, что в мае 2019 года состоится встреча на уровне экспертов. Ранее Baltnews.lv писал об этом.
Что стоит за словами Путина о необходимости сохранить транзит газа через Украину >>>
В этот раз предлагаем подробнее остановиться на том, что именно нужно понимать под словами "продолжение транзита через ГТС (газотранспортная система – прим. Baltnews.lv) Украины после 2019 года".
Энергетическое сообщество
Попробуем оценить реальные действующие положения украинского и европейского законодательства.
В 2011 года в Европе была создана организация с неброским названием Энергетическое сообщество, в состав которой вошли восемь государств, в числе которых и Украина – как видно, произошло это еще до всех бурных событий 2014 года. К вопросу украинского транзита членство в Энергетическом сообществе имеет самое прямое отношение: все государства, вошедшие в его состав, взяли на себя обязательство внедрять в свое национальное законодательство все положения Третьего энергопакета ЕС, причем в полном объеме, без каких бы то ни было изъятий и исключений.
В те годы, когда Украиной руководил Виктор Янукович, этот вопрос отложили под сукно. Новое же киевское руководство его оттуда извлекло, заботливо смахнуло пыль, и в 2015 году парламент выполнил то, что требовалось Брюсселю. Поэтому есть все основания посмотреть, какие именно положения Третьего энергопакета (ТЭП) применимы к вопросам украинского транзита.
Третий энергопакет
Одно из основных требований ТЭП, которое Еврокомиссия буквально заставляла принимать в национальные законодательства государства, входящие в состав ЕС, – это реструктуризация вертикально-интегрированных компаний с целью разделения сфер добычи и импорта, транспортировки и хранения газа. Административное давление ЕК было беспрецедентным, дело доходило вплоть до судебных исков.
"Нафтогаз" – как раз такая вертикально интегрированная компания, которая отвечает как за добычу газа на территории Украины, так и за обеспечение импорта, транзита и хранение газа в подземных хранилищах. Следовательно, в том случае, если Украина намерена соблюдать собственные законы, она должна завершить процесс так называемого анбандлинга по отношению к "Нафтогазу".
Именно так, в прямой транскрипции с английского – unbundling. Этот термин используют сейчас украинские СМИ, руководствуясь нехитрой логикой: чем термин непонятнее, тем меньше вопросов возникнет у читателей, которые одновременно являются еще и электоратом на предстоящих выборах.
"Нафтогаз" должен быть разделен – закон уже принят. На "руку Москвы" это решение списать не удастся, потому лучше укрыть этот факт чем-то, отдаленно похожим на научный термин. Как следствие, договор о транзите российского газа через ГТСУ с "Газпромом" должно подписывать новое юридическое лицо.
Делить "Нафтогаз" надо – с этим украинское руководство как бы и не спорит, вот только по-прежнему ничего не делает. Причина – в действиях "Нафтогаза".
После вердикта Стокгольмского арбитражного суда, "Газпром", вопреки здравому смыслу, оказался якобы должен украинской компании больше двух миллиардов долларов. Разумеется, "Газпром" подал встречный иск и теперь спокойно ждет, чем же закончится эта тяжба.
"Нафтогаз" всерьез рассчитывает эти деньги получить, свой иск не отзывает, на досудебное соглашение с "Газпромом" не идет. По каким причинам – не рассматриваем, смотрим на юридические следствия.
Реорганизация юридического лица с разделением на три части требует и передачи права на ведение судебных исков против "Газпрома", а также существующих до конца 2019 года обязательств и прав по договору о транзите. И тот же Стокгольмский суд совершенно корректно выдвинул требование: если вы, уважаемые руководители "Нафтогаза", желаете передать права по транзитному договору новому юридическому лицу, будьте добры предоставить письменно согласие на это второй стороны договора, то есть "Газпрома".
Несмотря на все, что происходит в головах руководителей "Нафтогаза", они даже не рискуют выходить на "Газпром" с такой просьбой – слишком очевидны результаты до той поры, пока не будут отозваны все иски, которые "Нафтогаз" успел сочинить.
Как результат – Украина не может провести разделение "Нафтогаза" до того момента, пока не закончится действие транзитного договора с "Газпромом". Следовательно, юридическое лицо, с которым "Газпром" должен подписать новый договор о транзите, сможет это сделать не ранее января 2020 года – в том случае, конечно, если руководство "Газпрома" вместо того, чтобы отдыхать положенные новогодние каникулы, будет тратить время на переговоры.
В любом случае 1 января 2020 года возникнет совершенно очевидная ситуация, при которой "Газпром" не сможет поставлять газ через ГТСУ при всем своем желании: нет договора – нет поставок. Пострадают европейские потребители? Разумеется.
Однако никакие претензии к "Газпрому" невозможны – если нет договора о транзите, то что может делать "Газпром"? Только ждать появления партнера по переговорам, которые рано или поздно могут закончиться подписанием нового контракта – если, конечно, споров не возникнет из-за его условий. Вряд ли в такой обстановке хоть один суд согласится принимать от европейских компаний иск против "Газпрома", потому так спокойны Александр Новак и Алексей Миллер.
А вот настроение у украинской стороны совершенно другое. Уже трижды "Нафтогаз" устраивал аукционы по продаже 49% акций ГТСУ, и трижды не были ни одного покупателя. Несомненно – ГТСУ имеет немалую стоимость, ведь ее годовая мощность составляет 140 млрд кубометров газа в год, а в ее составе подземные хранилища газа общей активной емкостью более 30 млрд кубометров.
Но в том случае, если нет договора о транзите российского газа, стоимость превращается в … ноль. Чем ближе конец этого года, чем выше риск того, что не будет подписан новый договор о транзите – и тем больше риск того, что ГТСУ окажется абсолютно не интересна потенциальным европейским инвесторам.
Вот такая дилемма у "Нафтогаза": продолжение борьбы за попытку получить деньги с "Газпрома" по судебным искам может уничтожить любые перспективы продолжения транзита со всеми вытекающими отсюда финансовыми последствиями. И это тот случай, когда мы с вами – просто зрители, которым можно спокойно наблюдать за борьбой удивительной алчности и здравого смысла.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен