Тотальное "упрощение" как среднего, так и высшего образования началось в Латвии еще в 90-х. Это целенаправленный процесс, который определяют как условно-объективные факторы, так и чей-то "заказ". Ведь не секрет, что и промышленность Латвии "на заказ" уничтожили.
И тотальная некомпетентность чиновников Министерства образования и науки (МОН) – это как инструмент этого процесса, так и его печальное следствие.
"Подрезанные крылья"
Впервые я (автор Александр Шамров – прим. Baltnews) с этим столкнулся году в 1994-м году, будучи еще студентом журфака. Одно из моих первых интервью было с тогдашним начальником подразделения МОН, отвечающего за высшее образование.
Среди прочего, он с воодушевлением поделился идеей: надо объединить РТУ (прежде рижский "Политех") И РАУ (прежде известный далеко за пределами Союза Рижский Краснознамённый институт инженеров гражданской авиации (РКИИГА).
Аргументация "большого начальника" меня, студента, просто поразила. "Ведь они больше не готовят летчиков, – уверенно констатировал он. – Поэтому у нас есть просто два технических вуза. Зачем нам такое дублирование?"
Но дело в том, что РКИИГА никогда за всю свою историю, под разными названиями, в разных городах не готовил летный состав. К тому же его уровень и уровень рижского "политеха" были абсолютно несравнимы.
РКИИГА готовил авиационных инженеров. А на военной кафедре инженеров-лейтенантов. Поступить в "Гражданский воздушный флот", как институт называли в просторечии, было очень трудно, а перевестись из другого вуза почти невозможно. Отсев на первых двух курсах был очень высоким. Если поступил в РКИИГА и закончил его – считай, ты гений.
В РКИИГА работало свое СКБ (студенческое конструкторское бюро), где студенты не только проектировали, но и строили разные летательные аппараты малой авиации. Институт был признан ICAO, Международной организацией гражданской авиации.
Его в разные годы закончили представители восьмидесяти стран. Для государства, обладающего таким вузом, это был бы мощнейший инструмент международного влияния.
Во всяком случае, "не мытьем, так катаньем", но идея чиновника, с которым я делал студенческое интервью, была реализована.
В 1999-м году РАУ был ликвидирован специальным постановлением Кабмина Латвии. Считается, что на его базе были созданы Институт транспорта и связи и Авиационный институт при РТУ. Но это вузы несравнимо более мелкого уровня.
Вот так, наряду с крупнейшими предприятиями Советской Латвии, был уничтожен и крупнейший вуз мирового уровня. Институт, который мог бы стать локомотивом инженерно-конструкторской мысли и высшего образования Латвии, ее витриной в мире, принося стране миллионы.
От Университета - к ПТУ
ВУЗ – не школа. Даже государственный университет формально действует на принципах самоуправления. Что уже давно не нравится МОН.
Конечно, разумное государство должно ненавязчиво направлять процесс подготовки специалистов в масштабах страны, исходя из стратегии своего развития. Но этой стратегии у Латвии вначале не было вообще, а позже она появилась, но лишь в форме сказочных "стратегических документов". Поэтому все пошло "по воле рынка".
"Упрощение" здесь было вызвано прежде всего упорно пропагандируемой схемой: студент – это "клиент", а вуз просто "структура, оказывающая образовательные услуги".
"Клиент" желает побыстрее и с минимальными затратами получить услугу, то есть диплом. Он постоянно думает в категориях "ненужного знания". Ему абсолютно не нужна всякая академическая "заумь". Хотя на самом деле пригодиться может любое знание, которое ты способен и готов применить.
Что вуз и должен до студента донести. Но он de facto идет у "клиента" на поводу. Например, какое отношение к академическим дисциплинам имеет курс "Как написать CV"? Да никакого. Как говорили мне люди старшего поколения, которые продолжают учиться, сегодня студент хорошо умеет лишь готовить презентации.
Я бы сформулировал основную проблему высшей школы Латвии так: "от уровня Университета – к уровню ПТУ". То есть, вместо глубокого, академического понимания сути происходящих в изучаемой области процессов, вузы, начиная с 90-х, все чаще стали подменять его просто набором практических технологий.
Во-вторых, "студент-клиент" поступает на модную "здесь и сейчас" специальность, нимало не задумываясь, а какова будет ситуация, когда он получит диплом. И тем более не думая, как это согласуется с потребностями страны.
Об этом должно думать государство, либо сама высшая школа. Но латвийское государство не могло или не хотело, а высшая школа, за частичным исключением нескольких "ведущих вузов", предлагала то, что хорошо продается сегодня.
В результате латвийская высшая школа наплодила безумное количество "псевдогуманитариев". Вместе с тем, даже в местной недоразвитой промышленности не хватает около 25 тысяч инженеров.
Действительно, техническое высшее образование уже давно в Латвии непопулярно. К тому же оно во много раз дороже гуманитарного. Поэтому, как мне говорили люди из академических кругов, ректора региональных вузов даже слышать не хотят об открытии у себя программ по техническим специальностям.
Зато безумной популярностью пользуются профессии менеджера, юриста, специалиста туристического и гостиничного бизнеса, банковского служащего. В результате высшая школа Латвии в массе своей идет по пути наибольшей выгоды – и наименьшего сопротивления.
Если бы Латвия всерьез намеревалась построить "общество, основанное на знаниях и созидательной экономике", то первое, что должна была бы сделать истинная власть: исправить этот перекос. Исправить как в массовом сознании, так и создав систему преференций для высшей школы.
Покажите наконец на уличных плакатах человека, который работает и головой, и руками. Покажите заманчивый образ инженера, конструктора, ученого. А потом уже пишите свои "стратегические сказки".
Но все это невозможно, повторюсь, без цельной и глубоко проработанной государственной стратегии в области высшего образования. А такая стратегия невозможна без грамотно разработанной стратегии экономического развития страны.
Школьная сегрегация
Из высшей школы перейдем в среднюю. Тут МОН "рулит" непосредственно. Вот чего оно добилось за это время:
• Из школьных программ исключают "бесполезные" знания, например – астрономию,
• Делают необязательным изучение точных наук: физики, химии, биологии. Вернее, их изучение оставляют для "одаренных" детей с "ярко выраженной мотивацией к учебе",
• Для остальных вводят аналог природоведения, как в начальной школе моего детства,
• Происходит "тотальная латышизация",
• Начинается непродуманное внедрение принципиально нового подхода к образованию.
Любой грамотный и честный детский психолог вам скажет, что мотивация к учебе может очень сильно проявиться, а потом быть заблокированной на долгие годы по самым разным психологическим причинам.
Но такие дети, получается, сразу отсекаются от полноценного образования. Разумеется, в этой системе речь не может идти про "отбор самых лучших". Выбор всегда будет случаен.
Отобрать действительно лучших можно, лишь следуя принципу "отбор через равноправную подготовку". То есть, давая всем одинаковые возможности.
Здесь же государство отбирает себе будущий интеллектуальный минимум, без которого неспособно существовать, оставляя остальным лишь право на простой физический труд.
Наконец, опасная идея, которая пока только на пути к полному воплощению. Хотя тенденции уже прослеживаются. Это объединение алгебры с геометрией. По мнению некоторых чиновников МОН, это "одна и та же математика".
Но алгебра – это логически-понятийное мышление, а геометрия – визуально-образное. Это два разных внутренних "языка".
Для большинства людей, в том числе школьников, один из них бывает основным и естественным, а второй надо в себе развивать. А для этого – учиться искусству перевода с языка понятий на язык образов и обратно. Иначе в итоге получается все то же "тотальное природоведение".
Все это происходит на фоне обвального снижения критериев оценки знаний. Даже замена полноценных экзаменов тестовой системой была шагом на пути "упрощения". Считается, что это "ведет к объективности оценки".
Но экзамен – это проверка развития способности учащегося самостоятельно мыслить. А тест – это бинарная логика клерка и послушного исполнителя. Это проверка способности быстро, верно угадывать и выполнять.
Подводя итоги, можно сказать, что, начиная с 90-х годов, в латвийском обществе медленно, но верно внедряется политика ранней социальной сегрегации. Фактически массовая школа возвращается к тому, с чего и начала в эпоху раннего капитализма. Плюс, к этому добавляются и вузы, чего тогда не могло быть: высшее образование было априори вещью элитарной.
Русскую школу в Латвии переделывают по образцу латышской, – а ту, в свою очередь, под "базовую" версию школ Запада. Искореняя таким образом все остатки русско-советского образования.
Внедрение "компетентностного подхода" – это всего лишь финал происходящего в школьном образовании Латвии почти тридцать лет.
По-прежнему утверждая, что основные установки на стирание междисциплинарных границ и самостоятельное познание учеником мира абсолютно соответствуют вызовам времени, решусь предположить, что он будет реализован в двух видах. В упрощенной форме ни к чему не обязывающих "занятий" для большинства, что сейчас и происходит. И в более сложной, продуманной, основанной на психологических и педагогических исследованиях форме, подразумевающей развитие самодисциплины, – для меньшинства.
На местечковом уровне это выгодно местной политической "элите", позволяя стабилизировать свое положение и сохранить необходимую для своего существования рабсилу. На глобальном уровне это выгодно тем, кто заказал превратить Латвию в супермаркет Запада.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен